Бремя страстей - Лайза Джексон

Опять она позвала его. Глаза Рекса широко раскрылись, он очнул­ся и осознал, где находится. Один. На кро­вати Энджи. Полупьяный, представляющий себя в объятиях Лукреции, женщины, которая вот уже много лет как мертва. Он стал не­уклюже слезать с кровати, задев коленкой ночной столик. Стакан полетел на пол и со звоном разбился. Выдержанное виски «Кен­тукки» расплескалось по стене, кровати, раз­лилось по полу.

Он стоял на коленях, все еще во власти наваждения: неужели Лукреция звала его?

—      О Боже! — вздрогнул он, наконец заме­тив Санни, стоящую в дверях комнаты. Она располнела, волосы ее стали седыми, но эта женщина, как и прежде, обладала необъясни­мой способностью заглядывать в самые тем­ные уголки его души.

—      Что ты здесь делаешь? — прошептал он в изумлении, все еще стоя на колгнях.

—      Приехала повидать тебя.

—      Зачем?

Она стояла на пороге с гордо поднятой головой.

—       Я рассказала Кэссиди о Бадди — кто он такой и кем ей доводится.

—       Зачем, Санни?— чуть ли не закричал Рекс, опершись рукой о пол. В ладонь его врезался осколок стекла, но Рекс даже не по­чувствовал боли. — Ты сошла с ума!

Темные, дерзкие глаза невозмутимо взира­ли на него.

—       Из всех людей ты лучше других знаешь, насколько я в своем уме.

—       Но ты же обещала…

—       Твоя дочь вырвала у меня признание с помощью того, что ты уже сообщил ей. Теперь, я думаю, и Чейз узнает об этом.— Санни обреченно вздохнула.— От правды не убежишь, Рекс. Пришло время и нашим детям узнать ее.

— А Дена?.. — спросил он, наконец ощутив боль в порезанной ладони. На пол закапала кровь, смешиваясь с разлитым виски.

— Дена и так знала о наших отношениях.

—      Но она не знает, что Уилли и есть Бад­ди.

—      Не волнуйся, Рекс. Все будет в поряд­ке.— Оставив свою палку у двери, Санни ре­шительным шагом прошла в комнату и выну­ла какую-то салфетку из коробки на ночном столике. Взяв Рекса за руку, она осторожно промокнула рваную ранку, затем поднесла его ладонь к своим губам и поцеловала.— Ничего не бойся, Рекс,— сказала она тихим, спокой­ным голосом, и он действительно сразу ус­покоился. Санни с грустью посмотрела на раз­вороченное покрывало кровати, потом загля­нула в его глаза.— Все будет хорошо, Рекс. Но тебе придется помочь мне…

Глава 17

Кэссиди позабыла, насколько упрямым мог быть Чейз, прямо-таки твердолобым, когда дело касалось его гордости. Он широко рас­пахнул дверцу джипа, оперся резиновыми на­конечниками костылей об асфальт и, подтя­нувшись, встал на ноги. На лбу его выступил пот, бледное лицо исказила гримаса боли, но он не стал опираться на ее руку, так же как и не позволил вывезти его из больницы на инвалидном кресле. Всю дорогу Чейз не про­ронил ни слова.

Она старалась не обижаться на него, пони­мая, как неприятно ему чувствовать себя жал­ким и беспомощным. К тому же он до сих пор не мог ей простить того, что она привезла Санни в больницу и не уследила за ней.

Да, она понимала его, стараясь быть тер­пимой и заботливой, но ведь и ее терпению может наступить предел. Ее нервы и так посто­янно были на взводе.

— Позволь, я открою дверь,— сказала она, когда он наконец доковылял до дома.

Он не ответил, и она проскочила вперед, в очередной раз напоминая себе, что Чейзу довольно трудно говорить. Сломанная че­люсть еще не совсем зажила.

Отперев парадную дверь, она остановилась на пороге, поджидая, когда Чейз пройдет в холл.

— Сейчас я принесу твою сумку.

Опять он никак не отреагировал на ее сло­ва. Просчитав мысленно до десяти, она про­шла обратно к машине, в который раз напоми­ная себе, что каждое слово дается ему с тру­дом. Кровоподтеки на лице Чейза почти исчезли, но поврежденный глаз все еще закры­вала повязка. К счастью, роговица оказалась не задетой, и врачи обещали, что он сможет нормально видеть.

Она взяла с заднего сиденья небольшую нейлоновую сумку, отнесла ее в дом и остави­ла в холле. Зайдя в гостиную, она увидела, что Чейз пытается куда-то позвонить. - Что ты делаешь?

Он не ответил.

—      Чейз!..

—      Оставь меня в покое, черт возьми,— с ожесточением произнес он сквозь стисну­тые зубы. Его взгляд обжег ее такой нена­вистью, что она отступила. На другом конце линии сняли трубку.— Да, я хотел бы… вы­звать такси.

—      Ради всего святого, Чейз, не…— Она подскочила к столику с телефоном. .

—      Я живу… за городом— приблизительно в пяти милях…— Не долго думая, Кэссиди вырвала провод из розетки.

—      Черт подери! Что ты себе позволяешь?..

—      Ты никуда не поедешь.

—      Я не могу оставаться здесь!

— Почему? Ты же так рвался домой! Чейз швырнул трубку на рычаг и, схватив костыли, заковылял к бару.

—      Ты знаешь, почему не могу.

—      Из-за того, что мы собирались разво­диться?

—      Догадалась! — Он достал бутылку вис­ки и стал искать в шкафчике стакан.

—      Тебе не следует пить. Курс лечения не окончен. Лекарства, которые ты принимаешь, не…

— Ты мне не мать, чтобы указывать, как себя вести, — прервал он ее. — И, уж конечно, ты не мой босс…

— Чейз, пожалуйста…

— Прекрати разыгрывать из себя Иисуса Христа. Я все равно не поверю!

— Я лишь пытаюсь помочь тебе.

— Тогда оставь меня в покое! Насколько я понимаю, именно этого ты и хотела.

— Мне больно видеть, как ты изводишь себя.

— Это ты изводишь меня своей мнимой заботой! — Он снова взял здоровой рукой бу­тылку и стал наполнять стакан, стоящий на стойке бара, причем немного виски пролилось на деревянную панель стойки.— Будь здоро­ва, — невесело пошутил он, перехватив ее рас­терянный взгляд.

—      Чего ты хочешь? Напиться до смерти?

—      Не твое дело! Она сделала шаг к нему.

—      Почему ты ведешь себя со мной так жестоко?

Залпом осушив стакан, Чейз так грохнул им о стойку, что он чуть не разбился.

—      Ты все еще не понимаешь?

—      Из-за того, что я предложила тебе раз­вестись? — Он так хмуро взглянул на нее, что ей стало не по себе. — Чейз, давай поговорим, обсудим, как жить дальше…

—      Мы уже все обсудили. Ты захотела уйти. Пожалуйста! Я не возражаю. — Он отвернулся и стал наливать себе новую порцию виски. Рука его, сжимавшая бутылку, тряслась.

—      Я не собираюсь никуда уходить! Ты нуждаешься в моей помощи, и я хочу быть рядом с тобой, чтобы…

—      Чтобы выполнить свой долг и утешить совесть. Забудь об этом, не терзайся! — Он торжественно поднял стакан.— Я отпускаю тебя. Ты ничего мне не должна.