Черчилль. Биография - Мартин Гилберт

12 марта вновь назначенный главнокомандующим сухопутными силами в Дарданеллах генерал сэр Иэн Гамильтон отправился из Лондона в Восточное Средиземноморье. Черчилль, друг Гамильтона еще по Англо-бурской войне, предоставил ему быстроходный крейсер в Марселе. Перед отъездом Гамильтон встретился с Морисом Хенки, который записал в дневнике: «Он в неловком положении. Черчилль хочет, чтобы он как можно быстрее оказался в проливе и приступил к coup de main[25] с теми силами, что есть в Леванте (30 000 австралийцев и 10 000 флотской дивизии). Лорд Китченер, напротив, хочет, чтобы он двигался медленно и ждал 29‑ю дивизию. А флот должен пока продолжать обстрел пролива».

Черчилль в этот же день писал Китченеру, спрашивая, может ли Гамильтон как можно скорее высадиться в Галлиполи, чтобы, развивая успех с моря, прикрыть флот от огня турецкой береговой артиллерии. Китченер ответил отказом. Сначала, по его мнению, должна была прибыть 29‑я дивизия и приготовиться к операции, предполагающей, вероятно, тяжелые бои. Внезапно Китченер перестал презирать турок и считать их несерьезным противником. «Не представляю, как можно атаковать гаубицы без общего штурма плато», – написал Гамильтон Черчиллю 14 марта из поезда с территории Франции.

Приближался решающий момент, но поступающая информация тревожила Черчилля. Карден сообщал, что расчистка минных полей идет неудовлетворительно из-за плотного огня турок. «Впрочем, – добавил он, – личный состав пока не пострадал. Не понимаю, в чем трудность траления мин. Потери в две-три сотни человек станут умеренной ценой за очистку от мин всего пролива. У турок кончаются боеприпасы, и немцы настолько обеспокоены ситуацией, что подумывают о направлении в район подводной лодки. Поэтому очевидно, что операция должна продолжаться методично и решительно днем и ночью. Неизбежные потери учитываются. Противник в смятении. Время – решающий фактор, поскольку подводные лодки могут серьезно осложнить ситуацию».

Давая понять, что Адмиралтейство осознает остроту и серьезность положения, Фишер распорядился направить в Дарданеллы еще два линкора. 15 марта он обсуждал с Хенки возможность организации дымовых завес для защиты минных тральщиков, поскольку из последних телеграмм Кардена стало ясно, что тральщики не могут выполнять задачу из-за плотного огня легкой турецкой артиллерии, дислокацию которой установить не удавалось. Необходимо было высаживать десант. Черчилль оценил ситуацию и предложил Кардену: «Взаимодействовать с Гамильтоном во всех случаях, где вы сочтете это необходимым. Времени терять нельзя, но и торопливость недопустима. Может случиться, что без решительных действий сухопутных войск на плато Килид-бахр спешка на море обойдется слишком дорого». Он был против того, чтобы Карден входил в пролив неподготовленным.

Но Карден решил не дожидаться армии. Он намеревался перейти в наступление 18 марта, но за двое суток до этого сообщил Черчиллю, что вынужден оформить больничный лист и передать командование следующему по званию, контр-адмиралу Джону де Робеку. Черчилль немедленно направил телеграмму де Робеку, спрашивая, согласен ли тот с существующим планом. «Если нет, – написал он, – не колеблясь сообщите об этом». Робек ответил, что его все вполне удовлетворяет, и он, согласно плану Кардена, начнет наступление через двое суток.

18 марта в 10 часов 45 минут де Робек дал команду флоту двинуться в пролив Дарданеллы. Была поставлена задача выйти в Мраморное море. Шесть британских и четыре французских линкора вошли в пролив, подавляя огнем форты. В 1 час 45 минут ни один из фортов уже не мог отвечать. Пришло время отзывать линкоры и пускать вперед минные тральщики. Французский линкор «Буве», выходя из пролива, подорвался на мине и затонул. Погибло более шестисот моряков.

Де Робека это не остановило. Он отдал приказ расчистить минные поля у мыса Кефез и до темноты продвинуться вперед к Чанаккале. Но мины делали свое черное дело. Вскоре подорвался британский линкор «Инфлексибл», затем накренился и потерял ход «Иррезистибл». Де Робек приказал срочно остановить операцию. Затем подорвался третий линкор, «Оушен», прикрывавший спасение экипажа линкора «Иррезистибл».

Однако, несмотря на потерю трех линкоров, человеческие жертвы британцев оказались невелики. За день боевых действий погибли пятьдесят моряков и двадцать три получили ранения. Но минные поля так и не были расчищены, а турецкая мобильная артиллерия продолжала вести огонь с обоих берегов. Черчилль и Фишер узнали о неудаче утром 19 марта. Оба были уверены, что де Робек вскоре сделает вторую попытку. «Де Робек значительно сильнее Кардена, – написал Фишер Черчиллю в этот же день, – так что Провидение с нами». Фишер, активный сторонник операции, распорядился усилить эскадру еще двумя линкорами. В тот день он доложил на Военном совете, что возможна потеря до двенадцати линкоров. Совет санкционировал продолжать наступление, если де Робек сочтет это возможным. Затем министры принялись обсуждать расчленение Оттоманской империи. Грей хотел создать независимые арабские государства в Сирии, Аравии и Месопотамии. Китченер – взять под британский контроль Мекку.

19 марта де Робек телеграфировал Черчиллю, что эскадра готова к незамедлительным действиям, но нужно придумать средства борьбы с плавучими минами. Он считал, что это будет несложно. Но на следующий день погода испортилась и пришлось ждать. Затем неожиданно де Робек изменил мнение: 22 марта он сообщил Гамильтону, что, прежде чем снова направить корабли в Дарданеллы, армия должна высадиться на берег и уничтожить артиллерию. Гамильтон был польщен, что к нему обратились за помощью, но указал, что имеет приказ Китченера дождаться прибытия из Англии 29‑й дивизии. А это произойдет не раньше чем через три-четыре недели.

Телеграмма де Робека о том, что он приостанавливает морскую операцию, пришла в Лондон утром 23 марта. «Лучше подготовиться к решительным действиям примерно к середине апреля, – написал он, – чем идти на большой риск ради того, что может оказаться лишь частичным решением». Черчилль сразу же набросал текст телеграммы, призывая де Робека при первой благоприятной возможности повторить попытку. «Вам, – написал он, – следует расчистить минные поля, после чего расстрелять форты с близкой дистанции. При этом не торопиться, использовать аэропланы и все возможные методы защиты от мин». Черчилль хотел, чтобы телеграмма была направлена от имени всех членов военной группы Адмиралтейства, поэтому закончил ее словами: «Мы не считаем, что следует отказаться от овладения Дарданеллами средствами чисто морской операции». Затем он направился на Даунинг-стрит показать телеграмму членам кабинета. Асквит и Китченер решили, что де Робеку следует продолжать. «Адмирал, кажется, испугался, – написал позже Асквит. – Я согласен с Уинстоном и Китченером, что флот должен сделать еще одну попытку, как только позволят погодные условия».

Вернувшись в Адмиралтейство, Черчилль узнал, что из пяти членов военной группы трое старших, Фишер и еще два адмирала, не только поддерживают де Робека, но даже хотят задержать телеграмму Черчилля. Тот опять отправился на Даунинг-стрит, чтобы заручиться поддержкой Асквита. Но последний, хоть и был согласен с мнением Черчилля, не захотел оспаривать мнение трех наиболее авторитетных советников Адмиралтейства.

Черчилль тут же задумался об отставке. «Если бы отставка могла помочь добиться нужного решения, – писал он позже, – я бы сделал это без колебаний». Вместо этого он направил де Робеку личную секретную телеграмму с просьбой подумать еще раз, но оставлял решение за ним. «Как только станет очевидно, – написал он адмиралу, – что форты не в состоянии остановить флот, вполне вероятно, начнется массовая эвакуация с полуострова. В любом случае остающиеся там войска обречены. Кроме того, существует политический эффект появления флота перед Константинополем. Его невозможно просчитать, но он может оказаться решающим». Но де Робек не собирался менять свою точку зрения. «Штурмовать пролив только силами флота будет ошибкой, – ответил он, – поскольку это поставит под угрозу осуществление более важного плана. Для достижения успеха необходима совместная операция морских и наземных сил».

Вечером Черчилль ужинал с Асквитом. На следующее утро он рассказывал Фишеру: «Премьер-министр вчера выглядел разочарованным тем, что мы не послали де Робеку приказ продолжить атаку при первой возможности». От брата, Джека, который покинул Западный фронт и присоединился к штабу Гамильтона, пришло подтверждение, что возобновление чисто морской операции не состоится. «Моряки уже признают, что не смогут пройти пролив без содействия наземных войск, – писал Джек 25 марта. – Стрельба с дальней дистанции по фортам не приносит пользы, если после обстрела их не захватывает пехота. Половина целей замаскирована, поэтому обнаруживать и уничтожать мобильные пушки противника очень трудно. Обнаружение же их с воздуха крайне неэффективно, поскольку у наблюдателей мало такого опыта. Кроме того, при сильном течении требуются более мощные минные тральщики».