FLY - Александр Шуваев

- Вы аккуратнее там, не испачкайтесь: сдается мне, что тут чем- то пованивает…

Возвращаясь после проведенной акции к своему автомобилю, был Великий Князь молчалив, и только усевшись сказал:

- Подумать только! И такое - командовало ПВО целого округа! - И снова по- грузился в мрачное молчание. Чуть успокоившись он осведомился еще:

- Э- э- э… Ансельм, - остальных воров ты в "Интегратор" уже заложил?

- Уже.

- А интересно бы знать, - зачем?

- Потому что о наличии агентуры контрагента я был сообщить обязан, а "Интегратор" прямым текстом потребовал имена, связь, все такое прочее. Для выработки, говорит, совершенно согласованной тактики и стратегии…

- Да какая там с изменниками стратегия?

- Значит. Есть. Какая-то. Ей-богу, мой повелитель, - я убедился, что эта самая Малоусловная в предстоящей Акции уже соображает побольше нас. Заметно побольше. Так что давайте не будем поддаваться эмоциям, а, напротив, давайте ради разнообразия придерживаться однажды принятого плана…

И Великий Князь едва заметно кивнул в знак согласия.

В Зал Мониторов Морского Департамента Национального Метеорологического бюро вошел невысокий, худощавый человек в черном костюмчике, кремовой рубашечке и при неизменном голубом галстуке в узкую серую полоску: галстук был не просто так, галстук говорил о том, что хозяин его некогда окончил престижнейшую частную школу Ческа-Рауф. Если не вдаваться в подробности, - обладатели голубых галстуков в полоску занимали ключевые позиции в экономике, юриспруденции, финансах, информационных службах республики Рифат, короче, - почти везде, кроме вооруженных сил. Лицо человека, довольно правильное, если не считать припухших от бессонной ночи глаз, было при этом на редкость не запоминающимся. Глаза худощавого смотрели жестко и проницательно. Он вошел

- и сел позади и чуть пообок от одного из принимающих диспетчеров, высокого худого человека с желтой кожей и жесткими черными волосами. Носитель голубенького галстука, некто Марк Каменски, начальник Отдела Информационного Режима, молча сидел, лениво откинувшись, в креслице за спиной диспетчера и искоса глядел на его согнутую спину. Не удивительно поэтому, что спустя сравнительно короткое время у диспетчера буквально все начало валиться из рук, а спина, подвергшаяся наиболее непосредственному действию губительного взгляда, - взмокла. Потом диспетчер, не выдержав, оглянулся. Каменски продолжал глядеть на него взглядом, исполненным глубочайшей скуки, - и молчал. Проработав все жизнь в Национальном, можно было совершенно запросто ни разу не столкнуться с деятельностью ОИР. Большинство работников просто-напросто и не знало, чем занимается отдел, возглавляемый Каменски, но уж если этот деятель вот так вот, ни с того, ни с сего возникал за спиной, - можно было поручиться, что это не просто так. Не случайное явление, вроде мора, глада и недорода, а нечто глубоко небеспричинное.

- Господин Квонг, - вы сейчас не слишком заняты? Дело в том, что у меня к вам есть довольно серьезный разговор, который удобнее всего было бы вести у меня в кабинете. И будьте добры подмениться, потому что разговор может быть долгим.

В кабинете Каменски сидело еще двое людей неопределенного возраста с ни- какими, будто бы стертыми лицами, и в самой что ни на есть незапоминающейся одежке.

- Квонг, от людей, которым я доверяю, и из источников, которые я считаю достаточно надежными, до меня дошли сведения, что вы… Излишне вольно обращаетесь с тем, что не принадлежит лично вам а является собственностью всего Бюро. Я имею в виду информацию, которой вам приходится оперировать по долгу службы…

Когда диспетчер услыхал эти слова, в голове его что- то тоненько зазвенело, как звенит перед обмороком, и он просто не услыхал нескольких следующих слов.

- … к сожалению, не можем возбудить судебное производство по факту присвоения Собственности и злоупотребления служебным положением, поскольку нет возможности вывести на судебное разбирательство свидетелей обвинения… Но, разумеется, работать у нас вы при таких обстоятельствах тоже не можете. Будьте добры сдать служебный пропуск и удостоверение на вахте. Ваш допуск у входного идентификатора уже отменен. В компьютерную сеть, как по линии полиции, так и по линии Бюро Трудовых Резервов по разделу "к сведению" введены данные о вашей неблагонадежности и нежелательности. Ваши счета в банке… Да- да, вы не ослышались, - именно счета, эти господа из Федерального Управления Финансов проделали огромную работу и отследили именно все ваши счета. Так вот, все ваши счета подвергнуты отчуждению, как имеющие сомнительное происхождение согласно пункта сто двадцать третьего Специального Приложения к Налоговому Кодексу. Должен также с прискорбием сообщить вам, что ваше жилище было нынешним утром ограблено какими-то уголовниками. Полностью. Зачем- то выгребли и все документы. Остались одни стены, и теперь там работает следственная группа полиции департамента Наптолеида. Сочувствую. Только знаете, что? Встретив меня случайно на улице, - не давайте себе труда здороваться. Лучше перейдите на другую сторону улицы, - целее будете. А теперь идите, у меня совершенно нет времени, а ваше общество не доставляет мне ни малейшего удовольствия…

Отлично понимая, что отныне он - скорее мертв, чем жив, не человек - а так, нечто, по недоразумению топчущее землю, чувствуя, что все нервы его как будто бы отмерзли, замороженные чрезмерностью разом свалившихся на него бед, несчастный двурушник деревянной походкой, на негнущихся ногах прошел к двери, зачем- то деревянно поклонился и вышел, и канул. Без следа.

- Господин Страж, - говорил командиру сотни Стражи Тайной невысокий, пожилой пилот с каким-то несколько перекошенным телом, и в голосе его, тщательно смиряемом, проскальзывали просительные нотки, - мне вовсе не жаль предателя. Мне не жаль и всего его семейства, потому что подобные ему не должны иметь потомства. Но прошу вас, - позвольте нам сохранить честь ВВС незапятнанной… Право же, тысячи и тысячи людей вовсе не заслуживают, чтобы их из- за одного негодяя их поливали грязью.

- С дороги, старик!

Старичинушка поднял на сотника волчьи глаза и проговорил с нескрываемой угрозой:

- А вот так со мной никто не разговаривает. Никто. Совсем никто, понимаете? И не надо меня пугать, потому что мало кого из ныне живущих пугали больше. И проклятые джутты, и дикари в океане, и повстанцы, и бандиты. И контрразведка между прочим. И начальство… Избавьте от позора, господин Страж. Право слово - вы сделаете доброе дело.

- С дороги, старик!

- Тебе, Стражи Сотник, - полусотский ВВС медленно покачал головой, - для этого придется сдвигать меня силой. Самолично. И навряд ли у вас это так уж все гладко выйдет, хотя вы и помоложе будете… И группа ваша навряд ли чего так вот просто сделает, потому как все они в штатском. Так что я свистну - набегут офицеры и будет драка…