Ожоги сердца - Иван Падерин

— Садись. И не отвлекай меня на пустяки. Ты пришел вовремя. Посоветоваться хочу. Ты же знаешь: в клубе автомобилистов я периодически провожу беседы с призывниками. Вот подготовил конспект очередной беседы. О разведчиках. Кое-что цитирую из высказываний о разведке нашего командарма…

Просматривая конспект, я думал не о его содержании, а о том, что Василий Васильевич и на этот раз победил болезнь, но болезнь особого рода, вызванную не физическим ранением, а моральным. Свои замечания я высказал. Графчиков нехотя согласился.

— Давай условимся: о Бэлле — ни слова. Бог с нею, с этой Бэллой. У нас есть дела поважнее, — сказал мне на прощание Василий Васильевич. — До скорой встречи.

Гараж без смотровой ямы — как квартира без кухни. Именно таким гаражом-времянкой обзавелся Василий Васильевич Графчиков, получив автомобиль «Запорожец». Шприцовку и регулировку ходовой части он проводит «своим способом»: поднимает домкратом передок, подставляет под него кирпичи, переносит домкрат под задний бампер, и поднятая таким образом машина «пропускает» его с инструментом под свое брюхо. Но теперь, когда надо было снять погнутые рулевые тяги, выбить шаровые пальцы, следовало бы подумать об устройстве более устойчивых подпорок.

Мы вспомнили об этом после того, как пустили в дело увесистый молоток, почти кувалду с короткой ручкой. Машина сползла с подпорок, угрожая расправиться с нами, лежащими на спинах под передней подвеской. Благо двигатель «Запорожца» в хвосте. Тем не менее на нас обрушилась почти вся масса кузова. Железо не пуховое одеяло, мягкой ласки от него не жди.

«Как в канализационной трубе, по которой мы пытались проникнуть в дивизию Людникова», — подумалось мне. Тогда страх нагнала на меня застрявшая в руке «фенька» с выдернутым кольцом. Впрочем, страх убивает волю к борьбе за жизнь еще до встречи с реальной опасностью. Не случайно говорят, что трус теряет зрение за три секунды до смерти… У нас же оставалось, как мне теперь думается, чуть больше двух-трех секунд, если считать от последнего удара кувалды. Василий Васильевич успел поставить монтировку торцом против наползающего картера…

А оказался я под машиной при следующих обстоятельствах. Прихожу к нему на квартиру, а жена говорит: какую-то посылку из Запорожья получил и ушел в гараж.

«Неужели решился сам заменять рулевые тяги? Ведь после госпиталя прошло лишь две недели…» — подумал я.

Бегу в гараж. Вижу — торчат ноги из-под машины. Упираясь пяткой в порог, он натужно кряхтит, что-то отвертывает.

— Василий Васильевич, ты с ума сошел!..

— Поздно заметил, — отозвался он, — но ты вовремя подоспел. Напяливай на себя халат и лезь ко мне. Нужна помощь.

— Готов, только ты уступи мне свой халат, — схитрил я, чтобы выманить его и не пускать больше под машину.

— Не хитри, — оборвал он меня, — тут одному не справиться… Получил с завода новые рулевые, но старые снять не могу. Одна погнута, и крепление заклинило.

— Давай поступим проще: на буксир и… до станции техобслуживания, — предложил я.

— Куда?! Что?! — почти закричал на меня Василий Васильевич. — Хватит топтаться, лезь ко мне.

— Лезу, — отозвался я, сбросив пиджак. — И подвинься… Кряж.

— Сам коряга… Лезь с другой стороны, — подсказал он.

Под машиной тесно, но чисто: днище он успел вымыть и очистить. Однако, взглянув на крепление подвески, на изогнутую правую штангу рулевой тяги, я удивился: как он мог водить машину с такими повреждениями?

— Где тебя так угораздило? — спросил я.

— Булыжник спрятался под травой…

— Где?

— На гоночной трассе. В объезд пошел.

— Ты что, еще в гонках участвуешь?

— Участвую… Тренером от клуба автомобилистов ДОСААФ.

— Сумасшедший! — вырвалось у меня.

— Опять неточно. Нормальный. Проверен по всем правилам. Могу показать удостоверение: «Общественный инспектор, преподаватель школы автомобилистов». Лишь одну промашку допустил.

— Когда и где это было?

— В День автомобилиста, в районе Планерной — Подрезково.

— В Подрезково…

И теперь я вспомнил молву, которая ходила среди курсантов московских курсов шоферов при клубах ДОСААФ: в Москве, мол, есть автолюбитель-циркач, который на «Запорожце» с электромагнитным сцеплением откалывает такие номера на сложных трассах, что удивляются даже испытатели вездеходов и амфибий. Так и говорят: «салатный «Запорожец» — бронированный, непромокаемый, берет любые препятствия на воздушной подушке».

Однажды и мне пришлось видеть трюки салатного «Запорожца». Тогда я и не подозревал, что за его рулем — мой друг-однополчанин Василий Васильевич Графчиков.

А было это так. По размокшему от дождя проселку хлюпали три учебных грузовика. Перед спуском к деревянному мосту, где застряла моя «Волга», они остановились. Из кабины выскочили водители и, оборачиваясь назад, замахали руками: дескать, пробка, надо искать объезд. Вдали показалось еще три грузовика. За ними кавалькада легковых. Ко мне подбежал молодой водитель с красной повязкой на рукаве:

— Уходи с дороги!.. Соревнование срываешь!

— Некуда, — ответил я, — и грузовикам тут не пройти, мост провалился.

— А где объезд?

— Не знаю.

— Э, зевака, — упрекнул меня водитель и убежал к грузовикам. Там, на бугре, уже сбилось до десятка водителей. Они в замешательстве — не знают, куда кинуться: искать объезд или поворачивать назад? Вдруг на большой скорости к ним подскочил «Запорожец», блеснул фарами в мою сторону, будто собирался с разбегу боднуть «Волгу», затем помчался вдоль косогора. Какие вензеля он там выписывал — на бумаге не нарисуешь. Взбежал на бугор и оттуда на предельных оборотах ринулся к разлившемуся ручью. Вода вздыбилась, словно бомба или тяжелый снаряд там взорвался. Сдвоенный столб водяной пыли и брызг закрыл от моих глаз дальнейшее. Что происходило в русле ручья, не видел. Однако через несколько секунд «Запорожец» показался на противоположном берегу. Грузовики последовали на ту сторону тем же путем.

Моя «Волга» задним ходом все же выкарабкалась на бугор, но двигаться по объездной тропе я не решился, хотя тогда мне очень хотелось догнать «Запорожец» и познакомиться с его водителем…

«Запорожец» салатного цвета с электромагнитным сцеплением — вот он. Я у него под брюхом, но где тут генератор «воздушной подушки»?

— Василий Васильевич, скажи, пожалуйста, где крепятся дополнительные агрегаты?

— Короче.

— Я спрашиваю о приспособлении для воздушной подушки.

— Короче, — снова прервал он меня.

— Короче некуда, скажи — и приступим к делу.

— Болтовня, — ответил он.

— Я своими глазами видел, как ты взлетал над ручьем.

— Видел, но ничего не понял: готовим автомобилистов для армии — без находчивости и решительности и на амфибиях можно застрять в луже. Уяснил?

— Стараюсь, — ответил я. — Только как мы расклиним крепление тяги, если штангу ты превратил в коромысло?

— Выпрямим — и пойдет дело… Короче, бери кувалду и давай выпрямляй.

Лежа на спинах, мы принялись расклинивать крепления. Он подсунул под крепление монтировку, а я кувалдой нанес несколько ударов по изгибу штанги. Последняя пружинила и, кажется, не собиралась выпрямляться.

— Наддай еще, наддай плотнее. Еще, еще… Ага, кажется, сдается. Теперь поразмашистей дай ей…

Я отвел кувалду назад, приготовился вложить в этот удар все силы, но заметил, что машина пошла на нас.

Я остановился и успел бы выскочить, но тогда вся тяжесть свалилась бы на Василия Васильевича.

Что же делать? Я заметил, что Василий Васильевич успел поставить монтировку торцом, и она затормозила движение. Теперь и кувалда в моих руках должна стать на попа, подпереть днище. До темноты в глазах напрягаю свои силы, и кувалда слушается меня, встает как надо. Лежим, молчим. Кто-то из нас должен теперь первым выбраться из ловушки.

— Дышишь? — спросил Василий Васильевич.

— Дышу, — с трудом выдавил я.

— Не выпускай весь воздух из легких, — подсказал он.

— Ыгы, — промычал я.

— Теперь и я часть груза возьму на себя. Вот и получится «воздушная подушка».

Графчиков на ощупь нашел кувалду возле моего плеча, придвинулся ко мне, и для меня, кажется, наступила минута забытья. Но только минута. Постепенно пришло облегчение.

— Дышишь? — снова спросил Василий Васильевич.

— Дышу, — ответил я.

— Давай теперь вместе, разом. Вот так… В молодости мы, бывало, ремни рвали на груди таким способом.. Давай я ключ подставлю. Потом под кувалду отвертки… Так мы расклинимся. Давай… Еще разок… Еще.

Когда днище перестало покачиваться над нами, Василий Васильевич скомандовал: