Ожоги сердца - Иван Падерин

Стучусь в дверь квартиры. Встречает седеющая женщина. На ее лице печаль, растерянность.

— Вы к мужу? — спрашивает.

— Да, хочу видеть Василия Васильевича.

— Только что увезли в госпиталь…

— А машина его где?

— В гараже… Загнал в гараж и упал… Вызвали «неотложку».

Догнать «неотложку» удалось только у госпиталя. Но ворота закрылись перед радиатором моей машины. Прорвался к главному врачу.

— В ближайшие дни встреча исключена, — сказал главврач, — он в отделении реанимации…

«Все-таки сработал «взрывной механизм», — грустно подумал я. Но тут же отогнал зловещую мысль. Знаю, Графчиков не сдается без борьбы, выдюжит и на этот раз.

…В сентябре 1941 года из-под Старой Руссы его отправили с эшелоном тяжело раненных в свердловский госпиталь. Лежал он там более трех месяцев, не дал ампутировать ногу, хотел вернуться в строй, на фронт «на своих двоих» — это его любимое выражение. Перенес две операции и добился своего — нога осталась при нем. Строчку в медицинском заключении «ограниченно годен» настоял заменить «годен к строевой» и принялся писать рапорты во все инстанции с протестами против назначения в тыловые части. Добился своего.

Прибыл он в нашу 284-ю стрелковую дивизию чуть прихрамывая, без костыля, чтобы не подозревали об «ограниченной годности». Назначили комиссаром отдельной разведывательной роты. На груди орден Красного Знамени, полученный из рук Михаила Ивановича Калинина. Боевой, опаленный огнем первых дней войны, политработник, коммунист. Присмотрелись к нему — волевой, людей понимает. Да и разведчикам понравился новый комиссар.

В конце июня сорок второго года немецкие войска начали наступление на воронежском направлении. Дивизия заняла оборону на подступах к железнодорожному узлу Касторная. Группа разведчиков во главе с Графчиковым на двух грузовиках была выброшена вперед, чтобы выявить силы противника. Разгромив в ночном бою колонну мотоциклистов на привале, они вернулись на мотоциклах, прихватив с собой и немецкого радиста вместе с рацией.

Двое суток дивизия отбивала атаки танков и мотопехоты на подступах к Касторной, не отступив ни на шаг. На третьи сутки стало известно, что дивизия оказалась отрезанной от тылов. Поступил приказ: отвести полки на новый оборонительный рубеж. Рота разведчиков получила задачу: прикрыть отход полков, продержаться во что бы то ни стало пять-шесть часов, с тем чтобы основные силы могли оторваться от наседающего противника.

Десять часов подряд разведчики отражали атаки во много раз превосходивших сил врага. Пять часов Василий Графчиков не выпускал из рук пулемета. Рядом с ним бились молодые разведчики: лейтенант Сергей Титов, заместитель политрука Иосиф Кеберов, сержант Василий Гвоздев, рядовые Петр Тарасов, Леонид Лариков. Им угрожала гибель в окружении, но они не думали отходить со своих позиций. Их считали обреченными, а они старались как можно больше сил противника отвлечь на себя. Когда же наступила ночь, бросились в контратаку и вырвались из огневого кольца. Потерь не было. Лишь три разведчика получили ранения, но из строя не вышли.

— Как это удалось? — спрашивали тогда Графчикова. Он не задумываясь отвечал:

— Взаимная выручка и смекалка.

И еще эпизод. Один из многих. Обороняясь и сдерживая натиск врага, дивизия вновь оказалась в окружении, что нередко бывало в тот период. Ночью шестого июля перед разведротой дивизии опять поставлена задача — найти слабое место для выхода из окружения. Путь был найден, но чтобы отвлечь внимание противника от избранного направления прорыва, Графчиков предложил совершить ночную атаку и отбить железнодорожный узел Касторная. Он знал, что захватчики боятся темноты, не умеют воевать ночью, потому и смело повел за собой разведчиков и саперную роту. Разведчики громили штабы, а саперы минировали мосты и переезды на тех маршрутах, по которым враг мог начать преследование отходящих полков дивизии. Взять Касторную вновь не удалось, но завязавшийся там ночной бой сорвал замысел гитлеровцев.

Разведчики и саперы потеряли в том неравном бою десять человек убитыми и более тридцати ранеными, но тысячи бойцов и командиров дивизии вышли из окружения, соединившись в Тербунах с кавалерийскими частями, и заняли новый оборонительный рубеж Переколовка — Озерки. Двадцать три дня дивизия сдерживала натиск танков и пехоты, а затем была выведена из боя и отправлена на пополнение.

Разведрота, несмотря на то что ее бросали на самые трудные участки, сохранила боеспособность.

Двадцатого сентября сорок второго года полки дивизии сосредоточились в дубравах на восточном берегу Волги. А там, на западном, распластался огромный город. Нет, уже не город, а сплошные развалины, где вздымались рыжие космы пожаров, взрывы снарядов, бомб. Все охвачено огнем: закрывай глаза и плыви как обреченный на испепеление. Прыжок в кратер действующего вулкана… Так думалось, так казалось.

Однако за сутки до начала переправы в горящем городе побывали разведчики. Их водил туда Графчиков. Не подгонял, а вел за собой — туда и обратно. И после этого батальоны и роты знали, за кем следовать.

— В бой придется вступать еще до высадки на огненный берег, — говорили разведчики. Они уже испытали на себе жар того огня и знают, где, от какого причала следует бросаться в атаку, ведь гитлеровцы заняли Мамаев курган и местами просочились к Волге. Они хотят оседлать здесь Волгу. Не бывать тому. Сибиряки сюда пришли!..

Высадившись на берег, полки дивизии вместе с батальонами морских пехотинцев Тихоокеанского флота опрокинули прорвавшихся к Волге гитлеровцев, вышибли их с территории завода металлических изделий и закрепились на Мамаевом кургане. В полдень того же дня разведчики группы Графчикова, уточнив обстановку перед фронтом соседей — 13-й гвардейской и 95-й стрелковой дивизий, обосновались на вершине кургана, куда вскоре переместился наблюдательный пункт командарма Чуйкова.

На войне командиры быстро продвигаются в должности, если они проявляют зрелость мышления, личное мужество, отвагу. Второго октября Василий Графчиков был назначен начальником разведки дивизии. В тот же день в центре города сложилась трагическая обстановка: наступая большими силами вдоль оврагов Крутой и Долгий, гитлеровцы прорвались к Волге и, таким образом, разрубили оборону города на две части. Тринадцатая гвардейская дивизия Родимцева, оборонявшая центр города, оказалась отрезанной от главных сил армии. Перед Графчиковым поставили задачу: восстановить локтевую связь дивизии сибиряков с гвардейцами флангового полка дивизии Родимцева. Собрав своих разведчиков и получив на усиление батальон одного из полков, а также роту химической защиты, Графчиков организовал ночную контратаку.

Контратака началась с исходных позиций на южных склонах кургана. Разведчики наносили удар, по существу, в затылок прорвавшемуся противнику, а стрелковый батальон вместе с ротой химической защиты — вдоль северного берега оврага. Наступали не на запад, а на восток. Такого маневра гитлеровцы не ожидали. Они стремились к Волге, и наши гнали их туда же, под огонь фланговых пулеметов у обреза берега, перед водой. На головы захватчиков обрушились гранаты и густые очереди автоматов… Все выходы из оврага были закупорены огнем. Враг оказался в огненном мешке. В том бою было истреблено более двух батальонов противника, взято много пленных и оружия. Локтевая связь с дивизией Родимцева была восстановлена и до конца сражения за Сталинград не прерывалась.

…Несколько дней подряд вражеские минометчики с поразительной точностью накрывали огнем наши лодки и катера, доставлявшие в Сталинград боеприпасы и людей. Они не давали эвакуировать за Волгу раненых. Появится на воде лодка, особенно на середине течения, — тут же попадает в вилку. С помощью наблюдателей и лазутчиков Графчикову удалось установить расположение снайперской минометной батареи немцев. Это был район тиров на северо-западных скатах Мамаева кургана. Минометы укрываются за козырьком глубоких отрогов. Их можно обезвредить ударом большой группы гранатометчиков. Но как пробраться туда? Ведь батарея находится за передним краем, в тылу противника. Для этого надо прорвать оборону врага фронтальным ударом. А где взять силы? Их не хватало на всех участках. И снова Графчикову ставят задачу: взять с собой пятьдесят проверенных в боях разведчиков, обеспечить их «карманной артиллерией» — по две сумки гранат — и перед утром, в самое темное время перейти передний край и совершить налет на батарею, уничтожить ее. С этой задачей разведчики Графчикова полностью справились. Больше того, они привели двух «языков», а сами возвратились, не понеся никаких потерь.

Так день за днем, ночь за ночью более ста тридцати суток дивизия сибиряков, а в ее составе и разведчики отстаивали ключевую позицию обороны Сталинграда — Мамаев курган. Ни одна атака врага не заставала наши полки врасплох. В том была немалая заслуга разведчиков, возглавляемых Василием Графчиковым.