Цикличность - Виктор Новоселов

И, грустно, конечно, признавать, но времени с момента землетрясения больно много прошло. Все больше мертвых под завалами, все меньше живых. Очень тяжко целый день разгребать обломки и находить лишь мертвецов. Стоишь и думаешь, а ведь на соседней улице могли еще живых найти. А завтра, когда будем там разбирать завал, тех уже не будет на белом свете. Гадство! На севере, как назло, всегда строят дурацкие дома, у которых только первый этаж каменный, а остальные деревянные. При землетрясении все эти дома рассыпались в груду камней и досок, и, чтобы разгрести один завал, уходит невероятное количество времени.

Лессви не заставил себя долго ждать. Этого добродушного борова было видно за версту, благодаря огромной фигуре и манере ходить как обгадившийся медведь. Он тащил в руке какую-то крынку, а подмышкой нес бумажный пакет, что был покрыт жирными пятнами.

– Эля полкрынки, да пару копченых рыбешек. Коптили явно уже после того, как она завоняла. Не густо сегодня. – Лессви стал разворачивать свой скромный улов в неверном свете факела.

– Перебиться хватит. Пока работаешь жрать особо-то и не хочется.

– Твоя правда, но еды в городе все меньше. Обозы уже пустые. А то, что выбрасывали по обочинам у ущелья, уже настолько попортилось, что никак не употребишь. Скоро начнем друг дружкой завтракать.

– Типун тебе на язык! Только этого-то нам и не хватало.

– А что делать-то? Даже нам уже никто ничего не дает, все лавки свои позакрывали. День, когда грабить и убивать начнут за две гнилых морковки уже очень близок, помяни мое слово.

– Заткнись!

– Что?

– Тихо, твою мать!

Лессви осекся и прислушался. Толпа мерно шла через город. Люди шаркали сбитыми сапогами о мостовую, усеянную мусором и обломками. Те, кто стоял по обочинам улицы и чего-то ждал, иногда перешептывались. Все эти звуки сливались в мерный гул, из которого изредка выбивались окрики, рыдания, да громкие причитания. Но только что что-то выбилось из привычного ритма. Звук был будто писк раздавленного котенка, что по собственной дурости угодил под колеса телеги. Мы стояли не двигаясь, и тщательно вслушивались в мерный гул мертвого города.

И тут вдруг опять! Какой-то слабый писк со стороны завалов.

– Я слышал! – заорал Лессви.

Он выронил все, что у него было в руках на мостовую. Крынка упала, из нее пролились остатки прокисшего эля.

– Строк, я за людьми, а ты найди место, откуда звук идет!

Лессви полез на гору обломков в надежде призвать хоть кого-то на помощь. Это почти бесполезно. Ребята за день кирками так намахались, что сейчас вповалку спят прямо в куче обломков. Пока он их раскачает, да приведет, может уже и поздно быть. Надо самому браться за дело.

Я медленно шел по завалу, пока вновь не услышал слабый писк прямо под ногами. Я ни секунды не думал, сразу упал на колени и стал сбитыми руками откидывать куски камней и дерева. Так мне удалось открыть небольшой лаз, что вел вниз. Между несущей балкой и горой мелких обломков получилась полость, по которой вполне можно пролезть вглубь завала.

Очень узко, я с большим трудом сюда пролезу. Да и не совсем ясно большая ли полость. В этот момент прямо из темной пустоты до меня донесся слабый всхлип.

– Эй! Есть кто живой?

Тишина.

– Ау!

– Мам! Мама!

Слабенький детский голосок было практически не слышно. Не ясно, каким чудом я вообще услышал его сквозь завал. Ребенок, очевидно, много плакал и долгое время провел без воды, отчего его надломленный голосок едва колебал воздух.

Я встал на ноги. Лессви нигде не было видно. Да и тьфу на вас на всех! Уж если помирать, то как герой, а не как трус, что боится быть подле своей больной жены. Я скинул с себя всю одежду, кроме исподнего. Поставил факел прямо над лазом и зажег от него лучину. Так, надо взять флягу, ребенка надо будет сразу напоить. Все больше особо ничего я с собой унести не смогу.

«Строккур – ты отсталый идиот». Так говорил мой брат. Видимо он прав. Я глубоко вздохнул и тут же нырнул в узкий лаз, чтобы разум не успел мне воспротивиться.

Очень узко. Очень страшно. Мелкие камни, словно стекло. За пару метров, что я прополз на первом порыве, я разорвал на себе все белье и весь расцарапался.

Глубже в завале балка была надломлена, и лаз становился еще уже. Но я, как дурак, полз все дальше, уже даже не имея возможности нормально вздохнуть.

– Эй, малыш, слышишь меня?

В ответ я услышал, как кто-то пошевелился. И сразу за этим где-то рядом заплакал ребенок. Бедному малышу было очень страшно. Я с удвоенной силой начал протискиваться в лаз, пока не уперся в какое-то препятствие. В тусклом свете лучины я понял, что дальше лаз перекрывает какой-то шкаф, внутри засыпанный досками и вещами.

Я рвался вперед так сильно, как мог. Я старался пропихивать в пройденный мною лаз, между своим телом, балкой и насыпью то, что когда то были полками шкафа. А вещи, когда-то лежавшие в шкафу, старался утрамбовывать по сторонам. В конце концов, я смог пролезть сквозь шкаф. Я чувствовал, что какой-то гвоздь разрезал мне грудину, но не стал даже смотреть на последствия, лишь сильнее подался вперед. Дальше несущая балка в труху раздавлена завалом, но из-за шкафа и еще каких-то деревяшек слева образовалась небольшая пустота. Кое-как я протиснулся туда и свет лучины, наконец, выхватил из темноты маленькую головку.

Маленький мальчик, ему еще нет и пяти. Он был одет ко сну и сжимал в руках маленькую куклу, сшитую из обрезков ткани. Он лежал на боку, лицом от меня, а его ножки были прижаты к полу двумя камнями. Камни не были большими, скорее всего они когда-то были частью дымохода. Но, естественно, ребенок, да еще и с неудобной позиции их поднять не мог.

– Мама! – малыш говорил скорее губами.

– Нет, малыш, я дядя Строккур, я пришел тебя вытащить. Давай так? Я сейчас подниму эти камни, ты вытащишь ножки, а потом развернешься лицом ко мне. Договорились?

Ребенок не ответил, он лишь обреченно захныкал.

– Эй, дружище, как тебя зовут?

– Берк.

– Слушай, Берк. Если ты не вытащишь ноги из под камней, то я не смогу дать тебе попить. Ты ведь хочешь пить?

– Да.

– У меня есть вода, но сначала надо вытащить твои ноги. Хорошо?

– Да.

Я расперся ногами между балкой и насыпью. После чего, что есть сил, рванул камни вверх. Малыш, при помощи рук, сумел вытащить свои ножки из под камней. После чего медленно и неловко развернулся лицом ко мне. Мне на секунду показалось что под моей ногой, что упиралась в балку, поддалось основание.