Цикличность - Виктор Новоселов

– Ты намекаешь на меня? Я-то тут причем?

– Не причём. Но на столбе бы смотрелся, как влитой. В таких ситуациях всегда должен быть виноватый. А вот виновен ли он на самом деле, это уже вопрос второй. Ты когда заорал, что чудотворец, я чуть в ущелье не ухнул с перепугу. Вот уж не думал, что ты настолько тупой.

Я не нашелся что ответить. Лишь взял в руку головешку и разбередил ею угольки. Лоррис встал на ноги, отряхнул пятую точку и молча скрылся в густых зарослях, окружающих нашу ночлежку. Старик, конечно, был прав. Если бы не он, висел бы я сейчас на столбе у дороги и собирал ворон на знатную пирушку.

Лоррис довольно ловко вывел меня из толпы и протащил по густому кустарнику до своей лежки, расположенной в стороне от дороги, прямо у обрыва. Отсюда было видно как ворота Митарра, так и край подъездной дороги, но, благодаря буйной растительности, с дороги это место нельзя было заметить. Лоррис организовал небольшой костерок. Он немного дымил, но над Митарром клубился настолько густой и вонючий столб дыма, что наш очаг был практически незаметен.

Смеркалось, солнце медленно уходило за горизонт. С каждым днем оно все дольше выжидает перед тем, как скрыться за горной цепью на западе. Через пару месяцев оно решит вовсе не покидать небосклон, и пройдет прямо над хребтами Сиала, превращая ночь в бесконечный закат. Я уже видел такое, когда был с господином на севере, удивительное явление.

В Терриале никогда не бывает таких ночей. На моей родине наоборот, ночи очень темные, даже сарай перед собой без факела не разглядишь. Земля под ногами черная, как смоль и, если ночь безлунная, то непонятно, где граница черного неба и черной земли.

Сегодня солнце скроется, однако темно все равно не будет. Зарево от полыхающего города освещает окружающее пространство, словно полная луна. Пожары в Митарре все не утихают, вполне вероятно, что их просто некому тушить. Пару часов назад я видел, как люди сбрасывали трупы со стены прямо в ущелье. Очень много тел. Люди без каких-либо отличительных знаков и один стражник в изорванной форме сносили трупы к обрыву и спихивали вниз.

Кто-то был завернут в саван, кого-то сталкивали в обрыв в том, что было одето на человеке в момент смерти. Обычно одеждой в таком положении не брезгуют. А значит что-то не позволяло людям снимать с мертвых одежду. И, точно, это падали в обрыв останки сухих. В Митарре большая беда, а сухие всегда сопровождают трагедии, как верный спутник.

Я прекратил считать тела после первой сотни и старался больше не смотреть на эту траурную церемонию. Я видел много смертей в Терриале, но там некогда плодородная земля всегда охотно принимала в мягкие объятья своих сыновей и дочерей. То, что происходило сейчас в Митарре, вовсе не походило на церемонию прощания. Вот со стены полетел труп мужчины с разбитой головой. Он чей-то сын и чей-то отец. И никто, никогда не сможет найти место, где он упокоился. Уже не выйдет почтить его память. Река внизу в эту пору года еще не обмелела, и сильное течение унесет тело на восток, и не узнают близкие, где его кости найдут последнее пристанище.

Исан говорил мне, что в Митарре людей хоронят в стенах тоннелей, которыми изрезана вся скала, на которой стоит город. Видимо тоннели обвалились от землетрясения, или просто не успевают и, чтобы по городу не пошли болезни, людям приходится скидывать тела своих родичей с обрыва. Это печальная необходимость.

Лоррис неожиданно вынырнул из кустарника и разложил у костра большую охапку хвороста.

– Хорошие дрова нынче большая удача, можем даже что-то поджарить. – Старик улыбнулся с довольным блеском в глазах.

– Ты что так долго? Молился опять? Как у Скипа дела?

– Вот странный ты человек, Джесс. Вроде ученый, а глупый. Скип меня не услышит, есть у него работа поважнее. Важно то, что каждая молитва – это несколько минут наедине с самим собой. И, уверяю тебя, порядок и покой в голове, что я за эти минуты приобретаю, не раз спасали мою жизнь.

– Не убедил, завтра еще раз попробуешь.

– Тьфу на тебя, зараза!

– Ладно, а что мы на твоем костре жарить то будем?

– Можем чего умыкнуть с обозов.

– Не боишься, что поймают?

– С минимальным риском можно по обочине пройтись. Поискать то, что обозы в Митарр везли, а оно уже портиться начало. Наверняка сейчас куча чуть лежалой еды вдоль дороги валяется. На нас никто и не посмотрит, одним поберушкой больше, одним меньше.

– Не отравимся.

– Простите, сир. Если ваш нежный желудок не терпит такой еды, то предлагаю вам самим придумать, где брать провизию.

– Слушай, хватит меня поносить!

– А то что? Чудо сотворишь? Ах да, у тебя же вещей не осталось. Ничего, могу сбегать поискать.

– Серьезно, прекращай.

– Я тебя спас, изволь пару дней потерпеть. Ты меня, кстати, из избы не вытащил, если помнишь. Я тебе ничем обязан не был.

– Ты лежал весь в пене…

– Ага, а еще обоссаный и вонючий. Мог хоть в сторонку оттащить, для очистки совести. Сам вон успел камзол стибрить, а брата по несчастью бросил подыхать.

– Извини, я и не подумал…

– Что адепта надо вытащить, да? Брось, пустое это дело. У вас, у чудотворцев, мозги набекрень, ты сам в этом в самой меньшей степени виноват.

– А как ты выбрался?

– Ну, уж не благодаря тебе, это точно. Пришел в себя, огляделся, никого. Вышел из хлева смотрю, вся деревня собралась у дома неподалеку от хлева. Думаю, ты именно оттуда камзол свой и уволок. Что-то кричат, обсуждают.

Я стороной их обошел, да что-то дернуло – к окну подошел внутрь глянуть. А там раненых куча лежит и врачевать видимо некому. Все только суетятся, ничего толком не делают. Я плюнул и прямо к толпе подошел.

Они меня увидели – тут же загалдели, бабы детей попрятали. Мужики, кто на ногах был, похватали кто, что мог. Один даже полено с дровницы зачем-то схватил. Смотрят со смесью страха и презрения. Я им сказал что, мол, давайте договоримся. Я ваших врачую, а вы меня потом отпускаете на все четыре стороны. Они помялись, подумали, да согласились в итоге.

Четыре дня мне потребовалось, чтобы в норму всех привести. Потом мне староста их, ночью втихую коня подвел, и я уехал. Здесь у Митарра коня обменял на топор и куртку обшитую пластинами, это сейчас нужнее будет.

– То есть за мной никто не гнался?

– Да про тебя все забыли почти сразу, сир. Я, конечно, понимаю, что столь высокая персона требует к себе внимания, но вот не учли