В чужом небе (СИ) - Сапожников Борис Владимирович

Так было и в это утро. Первые робкие лучики солнца заглянули в убогую избушку, где на пропахшем сыростью топчане спал полковник Козырь, и он тут же открыл глаза. Первой мыслью его было - не надо было вчера мешать хорошую казёнку с местным первачом. Но всё же вчера душа просила ещё, а казёнки было до обидного мало. А потому сегодня на утро под черепом полковника Козыря творилось пёс знает что, и чтобы прийти в себя, ему срочно требовалось хорошенько глотнуть крепкого. Для такого случая у него всегда был имелся заветный шкалик с чистой казёнкой, который он вечерами приказывал своему денщику прятать куда подальше, и чтобы сам Козырь обязательно не знал куда именно. Утром же денщик его всякий раз выставлял рядом с постелью Козыря. И ведь всякий раз шельме-денщику удавалось доставать настоящую казёнку, а не местный суррогат или обычный самогон. Ведь только она могла по-настоящему вернуть к жизни полковника Козыря после попоек, которыми неизменно заканчивались все заседание штаба его конно-партизанского полка. Что для армии Сивера было скорее нормой, нежели исключением из правил.

Вот и в это утро полковник не изменил своему обыкновению. Он не глядя, на ощупь нашёл заветный деревянный шкалик, вытащил крепкими, как у лошади, зубами пробку, и тут же хорошо приложился к горлышку. И побежала по жилам кровь быстрее, и грохот марширующих в голове солдат стал тише, и звон чьих-то шпор в ушах успокоился. Жизнь для Козыря возвращалась в привычное русло. Новый день для него означал новую схватку - с народниками ли, с гетманскими прихвостнями или с блицкриговцами - всё равно. Козырь любил драться - и наплевать ему было, с кем именно.

- Спадар полковник, - сунулся в комнатушку, где ворочался на сыром топчане Козырь, его денщик, - спадар полковник, донесение до вас.

- Валяй его сюда, - махнул рукой командир 1-го конно-партизанского полка, а подумав секунду, добавил, - через пять минут.

Как только за денщиком закрылась скрипучая дверь, полковник Козырь быстро поднялся на ноги. Ощупал себя, проверяя, какую амуницию скинул с себя вчера, а что сумел ночью стащить с него денщик. Оказалось, что в этот раз, он расстался только золочёными полковничьими оплечьями и крепящимися к стальному воротнику, на котором был искусно вычеканен гайдамацкий герб - скрещённые сабля и ружьё, и череп над ними. Даже кольчугу в этот раз он с себя не снял, прежде чем на топчан валиться, и она ему за ночь сильно намяла бока. Кольчуга была предметом особой гордости полковника Козыря - он взял её ещё в Первую войну с имперского генерала, и она исправно защищала его от вражьих пуль и сабель всё это время. Мелкого плетения, лёгкая - не тяжелее зимнего свитера из овечьей шерсти, она была настоящим произведением искусства. А что самое лучшее - на ней все годы, что таскал её на себе полковник Козырь, попадая и под ливень, и по снегопад, и по грязи брюхом ползая, не появилось ни единого пятнышка ржавчины.

- Шельма! - возопил полковник. - А вертайся взад! Кто мне помогать будет сброю на себя натягивать!

Он бы и сам легко управился с этим делом - нехитрое ведь, да и Козырь человек привычный к походной жизни. Но раз уж завёл себе денщика, то надо гонять его в хвост и в гриву, чтобы не расслаблялся.

С помощью денщика приведя себя в божеский вид, полковник Козырь вышел, наконец, из комнатки в светлицу, где ждал его гайдамак с донесением. Полковник сразу понял, что прибыл к нему гайдамак не из его полка, потому что на нём был жупан синего цвета, в то время, как все бойцы 1-го конно-партизанского полка носили красные жупаны. За что и получили своё прозвище. Сам Козырь щеголял в таком - с золотой отделкой по борту и обшлагам рукавов. Правда, шитьё уже сильно вытерлось от неаккуратности командира полка, а сам жупан был покрыт множеством тёмных пятен от еды и пролитого спиртного. Аксельбант, полагающийся полковнику, был давно оборван и болтался из-под левого оплечья каким-то собачьим хвостом. Оборвать его совсем у Козыря всё руки не доходили.

- Ну и откудова ты такой синий к нам пожаловал?

- От командира корпуса облоги полковника Торопца, - чётко отрапортовал синежупанник, за что заслужил вечную ненависть Козыря, про себя заклеймившего его «бывшим», - с приказом твоему полку идти поддержать правый фланг наступления на столицу гетманской Державы.

- Сталбыть, гетманцев бить будем, - подкрутил ус полковник Козырь. - Добро! Поможем вам, синим жупанам, в доброй драке. А куда ж вы без нас-то?!

Он хохотнул и крепко приложил по плечу вестового. Тот даже не шелохнулся, хотя рука у Козыря была тяжёлая. И этим он заслужил невольно уважение командира конно-партизанского полка.

- Нынче же выдвинемся на позицию и ударим по городу, - добавил Козырь. - К вечеру буду уже на окраинах - так и передай Торопцу. Слово в слово.

- Нет надобности врываться в город, - попытался урезонить разошедшегося полковника вестовой. - Пехота и артиллерия нашего корпуса не поспеют за вашим полком, спадар.

- Боитесь без вас столицу возьму, - хохотнул Козырь, - и Гетмана, сволочь такую, вместе с Брунике на одной осине повешу?

- Одним полком вы не сумеете сладить с Брунике и войсками Гетмана, - ответил вестовой. - Тем более что у Блицкрига и Гетмана теперь есть новые союзники.

- Ну и кто же теперь к нам в Прияворье пожаловал?

- Добровольцы Чёрного барона, - ответил мрачный вестовой, - Волчья сотня Щекаря и наёмные эскадрильи летунов. Они прежде воевали против Блицкрига за Котсуолд, а когда островитяне сбежали к себе, а Нейстрия пала, быстро перебежали к генерал-кайзеру.

А вот полковник Козырь ничуть не приуныл. Ведь он слишком любил хорошую драку. Ну а новый враг он же завсегда интересней тех, с кем уже бился.

Полковник лихо подкрутил ус.

- Да не журыся ты! - снова хлопнул он по плечу вестового. - Побьём и Чёрного барона - раз уж сбежал он, поджав хвост, а теперь не уйдёт. И с Щекарем поквитаемся!

Вестовой явно не разделял оптимизма полковника Козыря. Однако ничего ему больше говорить не стал. Он отдал честь гайдамацким порядком, хлопнув себя зажатой в правой руке шапкой с длинным синим хвостом по левому плечу. Хвост с чёрной кисточкой при этом хлестнул его по спине. И вышел из светлицы в сени.

- Эх, синий жупан, - прицокнул языком Козырь, - что с тебя взять-то?

И сам вышел из хаты.

Глава 2.

Переговоры с остальными наёмниками оказались не столько трудными, сколько до крайности неприятными. Мы сидели посреди осаждённого Блицкригом города и ждали неизбежного, вроде бы, штурма. Однако отчего-то фельдмаршал Фредефрод не спешил снова отправлять своих солдат в атаку. Ведь войск в Дёйнкирхе оставалось ещё предостаточно - и бой грозил оказаться весьма кровопролитным. Ведь ещё до конца не ясно было, кто из наёмников готов принять сторону Блицкрига, а кто будет драться до конца. Чтобы решить этот вопрос, командиры всех наёмных частей собрались в городской ратуше, чиновники которой давно уже сбежали. Здесь же присутствовали и майор Эогри и  капитан Шагон - командир королевского горского полка и его заместитель. Полк этот составлял костяк 51-й горской дивизии, которая осталась оборонять город вместе с наёмниками. Проще говоря, горцев бросили, потому что им не нашлось места на эвакуирующихся судах.

- И что вы теперь намерены делать? - первым спросил у майора Эогри полковник Криг - командир Корпуса смерти. Он был вроде как старшим по званию, среди собравшихся и неформальное лидерство было за ним.

- Нам остаётся только в дикие гуси податься, - пожал плечами Эогри. Он сохранял полную невозмутимость и понять, какие на самом деле чувства его сейчас обуревают, и обуревают ли вообще, оказалось совершенно невозможно. - Так у меня на родине называют наёмников. Думаю, сможем на этой войне заработать не хуже других, раз уж наш король от нас отвернулся.

- Чью же сторону вы намерены принять в конфликте, что сотрясает Континент?

- Уж точно не Блицкрига, - усмехнулся Эогри. - Мы будем прорываться в Империю - теперь только она может решить исход дела. К тому же фронт не так далеко отсюда. Несколько недель скорого марша.