Сафьяновая шкатулка - Сурен Даниелович Каспаров

«Что-то с Ясиром случилось! Этого следовало ожидать». Гара-киши вскочил с постели и, как был, в исподнем, ступая босыми ногами по сырому земляному полу, пошел открывать.

Ахмед ввалился в комнату, тяжело и шумно переводя дыхание.

— Всю ночь скакал, боялся опоздать…

— Что случилось, Ахмед, говори же толком. С Ясиром что-нибудь?

— Беда, Гара-даи! Ясир со своими парнями пошел на сарушенцев!

— Как пошел?.. — только и смог произнести Гара-киши.

— Да, сарушенские мужчины уехали в горы, перегнать скот с эйлагов, в селе одни женщины и дети… Он и меня хотел взять с собой, но я сбежал, чтобы предупредить тебя! Скорее, сделай же что-нибудь, а то кровь прольется! Еще не поздно, они поехали по ущелью!

Только сейчас Гара-киши сообразил, что разговаривают они в темноте.

— Хорошо, Ахмед, ты ступай, — сказал он. — И смотри никому ни слова! Ступай.

Ахмед ушел. Гара-киши быстро зажег лампу, оделся. Потом вывел коня из хлева, оседлал. Снова вернулся в дом, снял со стены свою винтовку, проверил, заряжена ли она. Винтовка не была заряжена. Он достал из-под пола горсть патронов, зарядил винтовку, остальные патроны аккуратно завернул в тряпку и сунул в карман. Запер дверь, вскочил на коня и сразу от ворот пустил его вскачь прямиком в Сарушен.

Он надеялся перехватить отряд в ущелье…

Была светлая лунная ночь, черная тень — его и коня — металась от камня к камню, то оказываясь впереди, то сзади, то под ногами жеребца… Только бы успеть!.. Жеребец несся в бешеном галопе, разметав длинную гриву на встречном холодном ветру. Успеть! Успеть, иначе случится большое несчастье, такое, какого не знала эта земля! Только бы успеть!.. Гара-киши, собственно, и не знал, что он будет делать один против вооруженного отряда. Его лишь подхлестывала мысль, что там, в Сарушене, живут его друзья и их семьи сейчас в опасности… Среди ночи, по-разбойничьи, когда мужчины села находятся в горах, — такого не простить даже брату родному.

Жеребец взлетел на пригорок у самой околицы Сарушена, правее, в полуверсте отсюда, чернело ущелье горной реки. Гара-киши прислушался, приставив ладонь к уху: в селе было спокойно, даже лая собак не слышно, лишь монотонный рокот реки. Гара-киши облегченно перевел дух, вытер полой архалука пот с лица. Затем снял из-за спины винтовку, проверил затвор, положил винтовку поперек луки седла и направил коня в сторону ущелья. Шум реки с каждым мгновением становился все сильнее — по этому шуму Гара-киши определял расстояние до нее. Вот и она. Вдоль извилистого берега тянется едва приметная в темноте тропа. Высокий скат ущелья скрывал луну, и река холодно и тяжело мерцала в тусклом отсвете левобережных скал. Гара-киши пустил коня по этой тропинке. На этой узкой тропинке они и должны встретиться. Жеребец пошел шагом: повороты здесь крутые, и за каждым из них можно встретиться с отрядом Ясира.

…Отряд появился неожиданно — за шумом реки не слышно было топота лошадей и людских голосов. Столкнулись нос к носу.

— Постойте! — крикнул Гара-киши.

— Кто там? Что надо?

Гара-киши узнал голос брата. Подъехал ближе. В темноте заметил, как несколько человек направили на него ружья.

— Это я, Ясир. Скажи своим парням, чтоб опустили оружие, такими вещами не шутят, вы ведь не разбойники.

— Гара? Что здесь делаешь в этот час?

— Тебя жду, Ясир.

Ясир выехал вперед.

— В чем дело? О, я вижу, ты и сам вооружен!

— Куда направились? — спросил Гара-киши. — Уж не в Сарушен ли?

— Хотя бы и так! — вызывающе ответил Ясир, догадавшись, что старшему брату известно все.

— Зачем же ночью? Сарушенцев я хорошо знаю, гостей они любят, можно бы и днем приехать…

— Отойди с дороги, брат, не вмешивайся не в свое дело… — предупредил Ясир.

Гара-киши улыбнулся.

— Эти слова три года тому назад сказал Бахши моему другу Ерему. Я тогда прятался у него. Это было в Сарушене. Ступайте назад, ребята, греха на душу не берите. Потом одумаетесь — будет поздно.

Но ему никто не ответил, все скучились на узкой тропинке, слушая перебранку братьев, и не знали, что им делать.

— Возвращайтесь к себе домой. И не слушайте его, — дулом ружья Гара-киши показал на брата. — Сегодня он здесь, а завтра он уедет. Краснеть же перед людьми придется вам. Спросят же вас они: за что вы кровь невинную пролили? И не говорите мне о врагах. В Сарушене их нет. А Ясир — он душу свою продал туркам, забыл землю, на которой родился.

Ясир сделал движение рукой, предупреждающе щелкнул затвор его винтовки. Обернулся к своим, крикнул: «Ступайте вперед, нам с братом надо поговорить. Ждите меня у родника сарушенцев». Отряд отъехал и через минуту скрылся в темноте. Ясир подъехал поближе к брату.

— Отойди с дороги, Гара, небом заклинаю тебя!

Гара-киши направил на Ясира ружье, не отнимая от бедра.

— Если сделаешь хотя бы один шаг, я тебя убью, Ясир.

Ясир вдруг рассмеялся преувеличенно весело.

— Не смеши меня, Гара, ты слишком мягкий человек, чтобы убивать. Ты только пугать умеешь. А я не из пугливых.

Смех его был притворный, но он был по-своему прав: Гара-киши действительно был мягким человеком. Но Ясир не знал одного: именно эта мягкость придавала сейчас ему решимости.

— Смельчаки тоже смертны, — сказал Гара-киши, теперь дуло его ружья смотрело прямо в голову Ясира.

Гара-киши сейчас не чувствовал сколько-нибудь сердечной или кровной привязанности к этому человеку. Его словно выпотрошили, вырвав из него все человеческие чувства. Теперь он поверил, что может убить брата, хотя еще минуту назад он и не помышлял