Камбэк - Лили Чу

сесть на поезд KTX [105], потому что «он развивает скорость более трехсот километров в час!». Я и не знала, что она так неравнодушна к поездам.

– Держись бейсболистов, – советую я, пока Ен выгружает ее багаж, и она благодарит его.

Она бросает на меня взгляд.

– Отсылка к «Поезду в Пусан»? [106] Предсказуемо.

Мы прощаемся, и я сажусь в машину. Ен привозит меня обратно в кондоминиум, и спустя несколько минут возвращается Джихун. Кит плетется за ним. Оба выглядят совершенно убитыми, но Джихун улыбается и заключает меня в объятия, прежде чем прижаться щекой к моей голове.

– Это стоило того, чтобы пережить раннюю утреннюю фотосессию, – говорит он.

– Мы можем остаться дома, если ты устал. – Я отстраняюсь и оглядываю его.

Джихун корчит недовольную гримасу.

– Тогда я засну, а у меня есть планы для нас.

– Развлекайтесь. – Кит валится на диван в мелодраматической инсценировке «Смерти Марата», а затем скатывается на пол. Голос Кита звучит непривычно дружелюбно, что я списываю на его усталость.

Джихун подталкивает распростертое тело Кита носком ботинка.

– Мы вернемся поздно вечером. Не жди нас к ужину.

– Будь умницей, Джихунка, – говорит Кит, переворачиваясь на спину. – Можешь затащить меня в мою комнату, прежде чем уйдешь?

– Нет. – Джихун легко переступает через него.

Мы отправляемся в путь.

– Что Кит имел в виду, когда просил тебя «быть умницей»? – спрашиваю я.

– Не попадаться.

Я напрягаюсь оттого, что Кит остается Китом. Джихун хватает меня за руку и крепко сжимает ее.

– Дело не в тебе, – поспешно говорит он. – Вернее, в том смысле, что я просто пытаюсь защитить твою частную жизнь, но ничего личного он не имел в виду.

– Я понимаю. – Конечно, понимаю, но все равно чувствую себя неловко. Как будто он стыдится меня. – Куда мы направляемся?

– Какие туфли на тебе?

– Вечно тебя волнуют мои туфли.

Он вздыхает:

– Сейчас меня интересует не стиль, а удобство, Ари. Я хочу знать, годятся ли они для пешей прогулки.

– Все в порядке. – Мне не нужно смотреть на ноги, чтобы убедиться, что на мне удобные балетки.

– Супер. Просто Сеул гористый.

– Мы взбираемся на гору? – Я заинтригована, хотя меня и пугает высота.

– Мы выберем легкий маршрут. Не до самой вершины.

Мы лениво болтаем о том и о сем, пока выезжаем из города на север. Глядя в окно машины, я не могу поверить, что не замечала раньше, сколько здесь гор и холмов. Сеул настолько современен, что обилие зелени как будто отходит на задний план.

– Вот мы и на месте, – объявляет Джихун. – Гора Бухансан.

Он протягивает мне маску для лица, которую я послушно нацепляю, а после заплетаю волосы в тугую косу. Джихун надевает широкополую шляпу и маску, и никто ни за что не сможет его узнать, потому что открытыми остаются лишь глаза – по всеобщему признанию, очень красивые. Но в следующее мгновение он прячет и их за стеклами солнцезащитных очков.

Горная тропа умеренно оживленная, и вскоре я уже довольно умело лавирую среди пожилых женщин, вооруженных походными палками. Пейзаж напоминает мне о доме, где воздух дышит прохладой и осенние листья, красные и золотые, переливаются на солнце.

Джихун берет меня за руку, и минут десять мы бредем в тишине, погруженные каждый в свои мысли, но наслаждаясь присутствием друг друга. Время от времени он достает телефон, чтобы сделать заметку, а я облокачиваюсь о перила и позволяю своим мыслям блуждать. Впервые за много лет я не думаю о работе, и это немного беспокоит. Мне следовало бы строить планы, как повысить свой авторитет в компании, особенно учитывая восходящую звезду Бриттани.

Но я не хочу. Моя душа отдыхает, а разум спокоен. Джихун отстукивает ритм, напевая обрывки текстов под различные мелодии, пытаясь запечатлеть их в памяти, прежде чем они ускользнут. В юриспруденции такого не бывает. Я достаточно профессиональна и самолюбива, чтобы стремиться быть лучшей, но не могу сказать, что это мое призвание. Я никогда не испытывала такого вдохновения, как Джихун сейчас.

Мои руки так крепко сжимают перила, что белеют костяшки пальцев. Мне не стать лучшим юристом в городе, ни в «Йестерли энд Хавингс», ни где-либо еще. Я больше не хочу этого так, как раньше. Даже не знаю, хотела ли когда-либо вообще или просто повторяла эту мантру про себя, пока не поверила в нее.

Рядом со мной Джихун разминает шею. Я протягиваю руку и поглаживаю его загривок, растирая натруженные мышцы под теплой кожей. Он улыбается.

– Спасибо.

– Ты глубоко задумался.

Он косится на меня:

– Какая из наших песен твоя любимая?

– «Только мы».

– Почему?

Я просматриваю английский перевод текста на своем телефоне.

– Мне нравится этот куплет. – Я показываю на экран.

Он заглядывает мне через плечо.

Мы стоим вдвоем,

Колени исцарапаны в кровь

Песком и галькой,

Потерянными братьями валунов,

Тайными детьми гор,

Что раньше окружали нас.

Мы стряхиваем их ладонями,

Взметая пыль, как кости в игре,

Твоя рука в моей руке,

Наши ноги утопают в дюнах,

Мои пальцы в твоем рукаве,

Твое плечо прижато ко мне,

И это останется со мной навечно.

Я нашла песню «Только мы», когда была в самолете, и что-то в этих метафорических образах зацепило меня. В чате шли горячие споры о смыслах, но, когда я прочитала текст до конца, то согласилась с общим мнением, что речь идет о двух людях, которые бросают все, чтобы быть вместе.

В отличие от других клипов StarLune, которые представляют собой искусно спродюсированные танцевальные номера с продуманными до мелочей костюмами, этот зернистый и выглядит малобюджетным. Участники группы в рваных джинсах и футболках, с растрепанными волосами и густо подведенными глазами. Там мелькает и шестой персонаж, затененный настолько, что нельзя определить его пол или возраст. Все члены группы по очереди тщетно пытаются открыть дверь, прежде чем та наконец распахивается сама по себе. Из проема показывает ослепительный свет. Все отворачиваются, не в силах его вынести, и только безликий шестой человек смело шагает навстречу ослепительной неизвестности. Затем дверь закрывается. Видео заканчивается кадром с этой самой дверью, теперь уже обшарпанной и с облупившейся краской. Но, несмотря на свой потрепанный вид, она слегка приоткрыта, словно приглашает узнать, что же за ней сокрыто.

Я перечитываю текст песни.

– Она не такая попсовая и легкая, как некоторые другие песни StarLune.

Он кривит рот в улыбке:

– Те, что пишу я.

– Они тоже хороши! – Я не