Не влюблены - Эли Хейзелвуд

им разрабатывать потрясающие технологии. И да, мы есть друг у друга. Может, это не то, что мы себе представляли, но это хорошо. – Ее глаза подозрительно заблестели. – И теперь у тебя есть Рута.

Эли взглянул на солнце, опускающееся за высокие платаны.

– Если Рута когда-нибудь будет готова или захочет быть чьей-то.

– Она с этим разберется. Это всего лишь вопрос времени.

Эли ничего не сказал. В горле встал ком, а сердце щемило из-за того, что он не знал, увидит ли Руту снова. Он сделал свой ход, и ее молчание было громким и ясным. Как и потрясенный взгляд, когда он сказал, что любит ее. К сожалению, разрыв между «мы не просто трахаемся» и «мы хотим отношений» был шире Саргассова моря.

– Я не знаю.

Минами накрыла его руку своей.

– Мне жаль.

– Да. Мне тоже.

– Клянусь, я не пытаюсь быть снисходительной...

– Какое многообещающее начало.

– Но, зная, что вся эта безумная любовь для тебя в новинку, собираюсь поделиться частичкой мудрости. Готов?

– Продолжай.

– Никто не умирает от разбитого сердца.

Эли тихо хмыкнул.

– Приятно знать, потому что это чертовски больно, – он глубоко вздохнул. – Есть кое-что, что я хочу сделать для нее. Но не уверен, что она примет это от меня.

Минами озабоченно нахмурилась.

– Ты уже сделал достаточно, Эли. Разве тебе не следует сохранить хотя бы крошечную толику достоинства?

Она шутила, но Эли ответил абсолютно серьезно:

– Я хочу, чтобы с ней все было в порядке, больше, чем сохранить достоинство.

Минами бросила на него ошеломленный взгляд.

– Если подумать, то ты все-таки можешь умереть от разбитого сердца, – она допила коктейль и поставила бокал на стол. – Ладно, давай говори. Что ты хочешь, чтобы эта уставшая беременная женщина сделала для тебя?

 

ГЛАВА 38. У КАЖДОГО ЕСТЬ БАГАЖ

РУТА

Юристы «Клайн» прислали утвержденный советом директоров контракт, который давал мне полное право собственности на мой, пока еще временный, патент. Это случилось на следующий день после того, как выяснилось, от чего отказался Эли взамен на мою технологию.

Я сама принесла Флоренс заявление об увольнении. Мне не нужно было с ней встречаться, но мне нужно было подвести черту. Помнится, Эли говорил о том же. Моя уверенность в правильной оценке людей была ниже некуда. Но, если я и могла кому-то доверять, так это Эли. Я знала это теперь, и я знала это еще до того, как он передал мне в руки патент – не в буквальном смысле, конечно.

Я облажалась. По-крупному. Но не могла показать, насколько уязвима. Встреча с Флоренс Клайн не идеальное место и время для этого.

– Ты уже нашла, куда будешь устраиваться? – спросила она, глядя на меня через стол. Флоренс смотрела не мне в глаза, а куда-то выше. Она была бледна. Переутомление прорезало глубокие морщины вокруг ее губ, затемнило круги под глазами.

– Пока только договорилась о собеседованиях на следующей неделе. – Их будет четыре. Я не любила перемен, и смена работы никогда не давалась мне легко, но это было неизбежно, поэтому я обратилась к знакомым по аспирантуре, моему научному руководителю и рекрутинговое агентство.

Флоренс кивнула.

– Тебе нужны рекомендации?

– Я попрошу кого-нибудь другого.

Флоренс еле заметно вздрогнула.

– Верно. – Она потерла висок. – Полагаю, Тиш последует за тобой?

«Да».

– Спроси у нее.

Она вздохнула.

– Рута, у меня не было другого выбора. Ты передала им финансовые отчеты, и тем самым поставила меня в положение, когда пришлось продавать...

Я не хотела выслушивать оправдания Флоренс, поэтому встала с кресла.

– Спасибо тебе за все, – искренне сказала я. – Мне лучше вернуться к работе. Ты сообщишь в отдел кадров, или это сделать мне?

– Сообщу, – она поджала губы. – Как бы там ни было, мне жаль. Я заботилась об Эли, Харке и Минами, и не причинила бы им вреда, если бы это не было абсолютно необходимо. Я и о тебе забочусь, веришь ты в это или нет.

– Верю. Ты просто больше заботишься о себе, и это твое право. А мое право не окружать себя теми, кто причинит мне боль только для того, чтобы пробиться вперед.

Ее взгляд стал жестче.

– Тогда у тебя никого не останется.

Я пожала плечами и вышла, думая, что она ошибается. Думая об Эли.

Я обедала с Тиш, и по общему согласию мы ни разу не упомянули Флоренс. Мы потратили дни, анализируя каждый красный флажок, каждую пропущенную подсказку, каждый неверный шаг, и мы были измотаны. Два часа спустя, когда я заканчивала составлять отчет для Мэтта, я получила электронное письмо из отдела кадров «Клайн», в котором сообщалось, что со следующей недели я больше не буду работать в «Клайн», и что мне полагается выходное пособие в размере месячной заработной платы за каждый отработанный год.

Я откинулась на спинку стула, уставившись на календарь Тиш. Впервые с тех пор, как узнала о том, что сделала Флоренс, я позволила осколку печали пробиться сквозь гнев. Я потеряла друга, которых у меня и так было совсем немного.

Я ушла с работы в пять часов. На парковке, пока рылась в сумке, ища солнцезащитные очки, меня кто-то окликнул по имени. Увидев Минами, стоящей у зеленого «Фольксваген-жука», я почему-то сразу подумала:

«Эли, Эли, Эли…»

Это походило на вспышку огня, и потрясающее напоминание о том, с чем я пыталась смириться большую часть недели. Руки у меня задрожали, и я засунула их в задние карманы джинсов.

– Привет! – улыбнулась Минами. – Как дела?

Мне потребовалось время, чтобы успокоиться настолько, чтобы сказать:

– Хорошо. А у тебя?

– Хорошо! Я не хочу отнимать у тебя много времени, и просто отдам это, – она протянула документы в пластиковой папке. Я их взяла, но, должно быть, выглядела смущенной, потому что Минами объяснила: – Это контракт, в котором подробно описывается план выплат за вторую половину коттеджа. Или это дом? Прости, я забыла. В любом случае, мы попросили наших юристов связаться с твоим... братом? Извини, я опять забыла.

Кровь застучала в висках.

– Что это значит?

– Ничего, если ты не подпишешь. Но наша команда юристов выступила посредником, нашла оценщиков и убедилась, что вы сможете договориться о плане оплаты. В конечном итоге ты бы сделала то же самое.

– Каким образом?