Двор халифов - Хью Кеннеди

Похоже, Мутасим без труда утвердил свой авторитет в Багдаде. Ключевыми фигурами его режима стали командиры тюркскою войска Ашинас и Игах, несмотря на свое скромное происхождение, поднявшиеся до выдающихся людей государства и лидеров новой армии. К ним Мутасим добавил еще одного человека с совсем иным прошлым, известного в истории как Афшин. Афшин — это не имя, а титул. Он не был рабом. Афиши являлся правителем маленького горного княжества Ушрусан в далеком горном массиве к юго-востоку от Самарканда. Это княжество находилось на самой дальней границе мусульманского мира — за ним лежали непроходимые горы Памира, а еще дальше — Китай. В тех местах очень мало кто был мусульманином; наоборот, местные правители активно отбивались от деятельности миссионеров, а большинство их подданных продолжало считать своих правителей богами.

Но Ушрусан был бедной и удаленной землей, а молодого Афшина соблазнила служба у самого халифа. Он привел с собой закаленных горцев, которые служили ему без лишних вопросов. Афшин стал самым блестящим военачальником Мутасима — и все-таки всегда оставался аутсайдером среди бывших рабов, поваров и торговцев маслом, которые окружали халифа. Всегда ощущая свое аристократическое происхождение, он был изолированной фигурой и оказался без союзников, когда пришел его трудный час.

Гражданской администрацией сначала управлял Фадл ибн Мерван, получивший образование в традициях Бармакидов. Он был умелым и опытным администратором, но в большей степени просто бухгалтером. Если в сокровищнице не было денег для представительских расходов — например, чтобы сделать подарок поэту, — он так и говорил. Добрые друзья советовали ему быть более дипломатичным: чем впрямую говорить об отсутствии денег, он мог бы заверить своего хозяина, что оплату можно сделать через день-другой, чтобы дать тому время найти выход из положения. Но Фадл ибн Мерван так никогда и не приобрел соответствующей сноровки.

Однажды Мутасим гулял в дворцовом саду Багдада со своим шутом и насмешником по имени Хафти, которому халиф пообещал подарок, а подарок этот Фадл ибн Мерван, распоряжавшийся расходами, так и не выплатил. Мутасим быстрым шагом пересекал сад, наклоняясь к росшим там ароматным травам и деревьям, а Хафти, который был коротышкой и к тому же толстяком, с трудом поспевал за хозяином. «Двигайся проворнее!» — бросал ему халиф время от времени, и Хафти пожаловался, что хотел бы спокойно пройтись рядом с халифом, а не бежать, как курьер. Разговор пошел дальше, и Мутасим стал говорить, какой он удачливый и как многого он достиг. Естественно, Хафти ответствовал, что халиф не хозяин в собственном доме. История невыплаченного подарка вышла наружу — и, как говорят, убедила халифа, что ему нужно избавиться от нудного и прямолинейного бухгалтера.

Фадл был более удачлив, чем большинство чиновников того времени. Он потерял работу, но ему позволили переехать в маленькую деревушку Синн на Тифе, к югу от Мосула, где он, похоже, жил на пенсии в уединении до самой смерти{448}.

Его заменили богатым коммерсантом Мухаммедом ибн аль-Зейятом, — то есть «сыном торговца маслом». Как говорит его имя, отец Мухаммеда сколотил серьезное состояние, снабжая Багдад растительным маслом. Сам Мухаммед процветал на правительственных заказах на палатки, церемониальные зонтики и оснастку для верховых верблюдов{449}. Фадл ибн Мерван обращался с ним презрительно, как городской чиновник с мелким предпринимателем. Когда ибн аль-Зейя г сделался придворным и появился в официальной придворной одежде — длинном черном плаще дурра’а, застегивающемся спереди, с мечом на поясе, — визирь спросил его: «Какое право имеешь ты, простой торговец, носить придворную одежду с мечом?» Оскорбленный ибн аль-Зейяг был обязан дать объяснение{450}. Теперь он стал одним из полудюжины самых важных людей государства.

Осенью 835 года Мутасим сделал еще одно перемещение, которое оказало основательное влияние на историю халифата Аббасидов: он перенес свою резиденцию из Багдада на новое место у берега Тигра, примерно в 160 километрах к северу. Здесь он начал строить город, известный с тех пор как Самарра.

Халифы часто покидали Багдад и прежде: Гарун в более позднем возрасте провел много лет в Ракке, которая стала чем-то вроде его второй столицы. Но, несмотря на интенсивное появление дворцов вне городских стен, сама Ракка никогда не стала чем-то большим, чем скромный провинциальный город. Мамун, как мы знаем, последние три года своей жизни посещал Дамаск гораздо чаще, чем Багдад.

Но переезд Мутасима в Самарру носил совсем иной масштаб. С самого начала халиф решил, что город должен стать новой постоянной столицей. У него имелись веские причины для переезда. Арабские источники подчеркивают рост напряжения между вновь набранными гулямами Мутасима и местным населением Багдада — в особенности членами общества Абна, которые составляли элитный костяк старой армии Аббасидов. Гулямы постоянно находили своих товарищей убитыми прямо в жилищах. Местное население считало их грубыми варварами, которые даже не умеют говорить по-арабски, лишь носятся верхом по улицам, сбивая мужчин и женщин, топча копытами детей. В ответ багдадцы стаскивали гвардейцев халифа с лошадей и били, иногда даже убивали. Как часто упоминается в старинных хрониках, в конце концов единственное высказывание, дошедшее до халифа, заставило его принять тяжелое решение{451}.

Шел один из величайших мусульманских праздников года — то ли праздник жертвоприношения, то ли конец поста, и Мутасим возвращался с многолюдной молитвы на площади (Мусалла), когда у него на пути встал старик. «О, Абу Исхак», — начал древний старик, но прежде, чем он успел продолжить, стража навалилась на него: он не только загородил путь, но и обратился к халифу по его семенному куниа, а не торжественным титулованием «повелитель правоверных». Но халиф жестом приказал страже отойти и спросил старика, чего он хочет. Ответ был прямым и честным: «Мой Аллах не наградит тебя за пребывание тут, среди нас! Ты живешь с нами, а привел этих варваров и поселил их, чтобы и они жили с нами. Из-за них наши дети остаются сиротами, ты делаешь наших женщин вдовами, когда убиваешь наших мужчин!» Мутасим выслушал эту речь и вернулся во дворец. Далее о судьбе старика не говорится ничего, если даже он существовал вообще — но смысл этой истории в том, что откровенность не причинила ему вреда. На следующий год халиф решил переселиться в Самарру.

Жители Багдада всегда сопротивлялись засилью тюрков. Расселение грубых и довольно-таки распущенных солдат среди культурного и привыкшего к комфорту городского населения часто приводило к конфликтам. Тот факт, что многие из них не говорили по-арабски и совсем недавно обратились в ислам, если вообще обратились, делало отношения еще