Двор халифов - Хью Кеннеди

более конфликтными. Для многих багдадцев существовал дополнительный повод к недовольству — все эти люди занимали их место в качестве отборных войск халифата. Теперь тюрки получали высокие оклады и положение при дворе, а багдадцев отправляли на пенсию, в гражданскую жизнь, в лучшем случае переводили в ополчение. Едва ли приходится удивляться, что сопротивление тюркам пышно расцветало и постоянно росло, а дикие инциденты становились все более обычным явлением.

Имелись и другие практические причины, почему повое место было привлекательным. Багдад к этому времени стал весьма развитым городом, в нем было нелегко и недешево найти места, чтобы расселять новых солдат. По контрасту со столицей Самарра оставалась открытым пространством, хотя данное определение может создать представление о неосвоенности этого места, чего на самом деле не было. Но с прибытием халифа город еще более увеличился и постепенно растянулся на 15 километров вдоль восточного берега Тигра. Здесь имелись широкие и прямые главные улицы, а также ряд столь же прямых боковых улиц.

Изначально план этих улиц раздали военачальникам и чиновникам для проработки. Были возведены огромные мечети и громадные дворцы с арочными перекрытиями, комнатами, садами и парками. Были заложены ипподромы, а у реки — порт. Хотя первоначально город строился на восточном берегу, на западном вскоре тоже выросли пригороды с парками, дворцами и павильонами.

В отличие от Багдада, который всегда оставался заселенным с тех пор, как Мансур основал его в 762 году, большая часть Самарры опустела, когда в 892 году двор вернулся в Багдад. Здесь всегда имелись проблемы со снабжением питьевой водой. Несмотря на крупные финансовые вложения, вокруг Самарры так никогда и не была создана сеть рек и каналов, какие имелись в Багдаде и его окрестностях — и когда правительственные дотации иссякли, многие участки вернулись в свое обычное засушливое состояние. В результате большую часть первичного плана города и его построек все еще возможно различить. На уровне земли остатки строений в основном не производят впечатления. Кроме нескольких сооружений из обожженного кирпича, таких, как внешние стены Великой мечети и примыкающий к ней спиральный минарет, стены города представляют собой чуть больше, нежели просто бесформенные холмики глины, медленно распыляемые ветром по Месопотамской равнине. Однако с воздуха, особенно в косом солнечном свете раннего утра или вечера, выявляется весь план города, который можно с большой точностью воспроизвести на карте{452}.

То, что мы видим здесь, совсем не похоже на исламский город обычного типа. Самарра не была городом узких, продуваемых ветром улиц и кривых тупичков — это широко распахнутые прямые улицы с регулярной ортогональной планировкой. Эта планировка красноречиво говорит о власти и авторитете халифа, который строил этот город.

В Самарре был создан новый двор, и новая армия вкупе с чиновничеством перебрались сюда. Мутасим стал полным хозяином в своей новой столице, окруженной войсками, которые были всем ему обязаны. Багдад с его непокорными жителями и энергичной торговой жизнью оказался в стороне. Халиф так и не понял, что эта изоляция войск сделает Самарру тюрьмой и в конце концов мертвой ловушкой для его сторонников.

Этот новый режим должен был доказать свою состоятельность более широкой мусульманской общине, видевшей перед собой халифа, чьи притязания на трон были как минимум шаткими, и армию, которую составляли в основном выходцы из немусульман, не имевшие исламских корней. Халиф обязался содержать новую армию для единственной цели, на которую были согласны все мусульмане — войны против неверных. Только таким образом он мог доказать свое моральное право на лидерство среди мусульман и право своей армии кормиться с налогов, которые платило население.

Существовало три основных военных театра. Два из них находились внутри границ халифата Аббасидов. В Азербайджане человек неясного происхождения по имени Бабек возглавил восстание горцев этого региона, пытаясь препятствовать растущему давлению мусульманских переселенцев с юга. В горах Эльбурс у южной оконечности Каспийского моря местный правитель Мазьяр, гордившийся своей родословной, уходящей в доисламские времена, также пытался сохранить старый образ жизни, Обоих этих людей рисуют мятежниками, выступившими против власти халифов, хотя в действительности они происходили из областей, гае правление мусульман всегда оставалось чисто номинальным.

Мутасим отправил армии против обоих. Мы особенно хорошо знаем о войне против Бабека, где Афшин мастерски провел регулярную кампанию{453}. Столица Бабека в горах была взята, его самого захватили в плен и привезли в Самарру. Тут он стал центром триумфального празднества — почти в стиле древних римлян.

3 января 838 года Афшин прибыл в Самарру с плененным Бабском. Чтобы оформить это событие наилучшим образом, пленника подняли на слона — кажется, при дворе в это время имелся один слои, подарок индийского принца. Как слон совершил трудный переход в Ирак, мы себе не представляем, но сейчас он был в богато украшенной попоне, а пленного одели в короткий атласный плащ и круглую шапку из собольего меха. Слона провели через двойной ряд войск, выстроившихся вдоль главной улицы, мимо глазеющего любопытного народа к залу аудиенций дворца, где пленного ждал халиф.

По странной прихоти халиф решил, что казнь должен исполнить личный палач Бабека по имени Нуднуд. Ранее его тоже привезли в столицу в качестве пленного. Раздались крики: «Где Нуднуд?» — и наконец он появился, чтобы продемонстрировать свое искусство на собственном хозяине. Сначала Бабеку отрубили руки и ноги, а затем вспороли живот. Его голову отослали в Хорасан, а тело выставили на месте, которое с тех пор известно как «Виселица Бабека». Его брата тоже привезли в Багдад, чтобы казнить и выставить там же{454}. Триумфу халифа едва ли можно было дать более яркую рекламу.

Кампании против Бабека и Мазьяра возглавляли полководцы. Кампанию против третьего врага, неверных византийцев, возглавил сам халиф. Как и в других кампаниях, пропагандистская машина халифа обеспечила нам хорошую информацию о героических достижениях армии и ее предводителя. Византийский император Феофил атаковал и взял маленький мусульманский городок Зибатра в далеких горах, и местные жители обратились к халифу с мольбой о помощи. Повелитель правоверных должен был отреагировать на случившееся. В начале апреля 838 года{455} он повел свою армию к северной границе.

Из всех мусульманских экспедиций против Византии кампания Мутасима летом 838 года освещена наиболее широко{456} — наверняка потому, что халиф персонально возглавил ее и хотел, чтобы героические достижения его и его людей запомнились надолго. План был претенциозным. Предполагалось провести согласованную атаку с двух сторон. Афшин должен был вести армию через восточные перевалы Тавра, а Мутасим с