Блокада. Запах смерти - Алексей Сухаренко

Однажды вечером за ужином, который состоял из картофельного пюре и омлета, сделанных из порошков, входивших в пайки высокопоставленных чиновников, дочь Лена рассказала ему о новой квартире Петраковых.

– А что, ее отец высокую должность занимает в НКВД? – вяло поинтересовался Брюжалов-Вебер.

– Да нет. Я думаю, им квартиру дали взамен разбомбленной, – пожала плечами девушка. – Правда, его недавно орденом Красной Звезды наградили.

– За что? – оживился отец.

– Не знаю, – мотнула головой Лена, показывая полное безразличие к данному вопросу. И Лена передала отцу заодно рассказ Веры об отчиме и его желании эвакуироваться из города.

– Надеюсь, ты не сообщила ей, какой комиссией я руковожу? – обеспокоенно спросил Брюжалов.

– Нет, – соврала дочь.

– Вот и молодец. Ведь то, чем я занимаюсь, является государственной тайной.

– Пап, а ты достал мне приглашения на вечер двадцать третьего февраля?

– Да, три, как ты просила, – кивнул заботливый отец.

Ночью, когда все уже спали, Брюжалов сел к письменному столу и начал писать очередную анонимку на отчима подруги своей дочери.

«Воронок» подбросило на ухабе, и Дед очнулся от дремы. И снова вспомнил скрипучий голос председателя трибунала: «…Приговаривается к высшей мере соцзащиты – расстрелу…» По его телу пробежал озноб. Эх, если бы не Цыган, сейчас бы весь город был в его руках!

Страшный звук от падения новой авиационной бомбы усилился настолько, что стало понятно место ее падения. Дед не сдержал радостного оскала, когда увидел бледное от страха лицо конвоира. Вслед за этим раздался взрыв. Кабину машины оторвало от кузова, и она еще несколько десятков метров ехала по инерции, чистя до мостовой снежную наледь. Искореженный кузов бросило набок. Деформированная дверка между конвоем и арестантом распахнулась, и тело бездыханного охранника налетело на контуженного Нецецкого, который, кроме звона в ушах, не улавливал больше не звука. Однако первым, что почувствовал после взрыва Нецецкий, были радость и надежда. В считаные секунды он выудил из кармана мертвого охранника ключи от наручников и освободил руки. Затем вытащил из его кобуры револьвер и, довольный своей удачей, не сдержался от победного возгласа. Далее он осторожно просунулся в конвойное отделение и приоткрыл дверцу «воронка».

Авианалет продолжался, на улице не было ни души. Вывалившись из фургона, Дед быстренько отполз к ближайшей подворотне. Голова лихорадочно искала оптимальный вариант: куда бежать? У него не так много до того, как его начнут искать. Надо где-то спрятаться. Он мог бы найти помощь на рынке, но в данный момент там никого не было, а находиться там долго было опасно, так как туда в первую очередь нагрянет милиция. Адреса многих криминальных знакомых сгинули вместе с Зинаидой и Федулей. Дед впал было в уныние, но вдруг вспомнил – Христофоров! Нецецкий несказанно обрадовался, тем более что до его квартиры было не более десяти минут хода. «Только бы был дома…» – взмолился темным силам Дед.

Со времени своего чудесного избавления от ареста Христофоров две недели не выходил из квартиры, вздрагивая от каждого шороха в ожидании либо милиции, либо посланца Деда. Продуктовые запасы, которыми он сумел обзавестись, работая в банде, подошли к концу, и Бронислав Петрович задумался над своей дальнейшей судьбой. В принципе, ему, как инвалиду войны, можно было подать заявление на эвакуацию, но он до сих пор боялся ареста и поэтому тянул до последнего, ожидая пока история с его побегом от милиционера уляжется. Он понимал, что когда-нибудь банду Деда все равно задержат, и тогда всех ее членов расстреляют. Когда начался авианалет, Христофоров не пошел в бомбоубежище, а начал собирать свои нехитрые пожитки, потому что наконец решил эвакуироваться. И вдруг услышал, как в подъезде хлопнула дверь. «Кто это? – испуганно завертелись мысли. – Из убежища во время бомбежки никого не могли отпустить. Может, милиция?»

Бронислав подбежал к окну. Во дворе было тихо. Ни машин, ни людей.

В ту же секунду, словно электрическим током, его тело прошил стук в квартиру. Он на цыпочках подошел к двери, посмотрел в почтовую щель и услышал слабый шепот:

– Открывай, Сверчок, это я.

К своему ужасу, Христофоров узнал голос Деда. Первым порывом было спрятаться, но ведь задержка только разгневает непредсказуемого вора…

– Ты один? – спросил, входя, Нецецкий. Затем поинтересовался: – Пожрать есть?

– Да откуда? Все подчистую подъел, пока две недели отсиживался. – И Бронислав поведал о своем бегстве из уборной.

– То-то я чувствую, духан прет, – оскалился Нецецкий. – Фартовый ты, Сверчок. И еды у тебя нет, и тебя сожрать нельзя.

– Ну и шутки у тебя… – побледнел Бронислав Петрович, не понимая до конца, шутит или взаправду говорит уголовник.

– Не дрейфь, Сверчок, есть у меня одна мыслишка, как нам с тобой дальше быть. – Присев на диван и убрав револьвер за пояс, старый вор стал излагать подельнику свой план. – Помнится, покойный Кубышка называл своего покровителя в Ленсовете по фамилии Брюжалов. Тот еще возглавлял горкомовскую комиссию, проверявшую пожар на Бадаевских складах…

– Да, есть такой, – вспомнил о высокопоставленном городском служащем Христофоров. – Крупная шишка, зампред исполкома.

– Раз ты его знаешь, – обрадовался Дед, – ты и пойдешь к нему на прием. Как инвалид войны, пострадавший, так сказать. И передашь привет от Кубышки.

– Как от Кубышки? – испугался Христофоров.

– Ну, будто он тебя послал, – продолжал развивать свою идею Дед, – и ждет на твоей квартире. В общем, приведешь его ко мне.

– А может, лучше какого-нибудь простого человечка? – опешил Бронислав, решив, что Дед хочет заманить человечка как жертву.

– Ты о чем? – удивился Нецецкий – Считаешь, что я, как и ты, совсем спятил? Не собираюсь я его мясо потреблять. Брюжалов для нас – пропуск на Большую землю. Через него мы покинем это проклятое место.

– Да почему он нам помогать станет? – недоумевал Христофоров.

– Станет, – уверенно подтвердил Дед, не объясняя причины.

– А может, Зинаиду к нему послать? Она все же женщина, на нее подозрений меньше, а меня, вероятно, еще ищут, – испробовал последнюю попытку избежать опасного поручения Христофоров.

– Зинаиды больше нет, – жестко произнес Нецецкий, и по интонации стало ясно, что он имеет в виду.

– А Федуля где?

– И он вышел прогуляться, – холодно сыронизировал старый вор.

«Неужто сам их…» – завертелась страшная мысль в голове Христофорова, но отогнал ее, просто боясь сойти с ума.

– Когда идти? Завтра?

– Нет, сегодня. Сейчас, – заявил Дед.

Христофоров не решился задавать еще вопросы, полностью подавленный услышанным. Договорились об условных сигналах, и он вышел на улицу, медленно поплелся в сторону здания Ленинградского городского совета народных депутатов. Авианалет уже закончился, и после отбоя воздушной тревоги небольшое количество населения появилось на улице, что порадовало Бронислава Петровича, так как среди других пешеходов он чувствовал себя более защищенным. У здания горсовета стоял часовой. Превозмогая страх, Бронислав Петрович подошел к нему и предъявил документы. Пройдя внутрь, узнал, где находится кабинет Семена Ивановича Брюжалова, поднялся на второй этаж и оказался в приемной, забитой посетителями.

– По какому вопросу? – встретила его недобрым взглядом секретарь.

– По служебному, – соврал Христофоров.

– А вы из какой организации?

– Раньше меня узнавали в лицо, – с сожалением произнес бывший оперный певец. Но увидев удивление секретарши, пояснил. Женщина сразу потеряла к нему интерес.

Дождавшись своей очереди, Бронислав Петрович собрался с духом и, подгоняемый взглядом секретарши, вошел в кабинет.

– Слушаю вас, товарищ. Но если вы по поводу бронирования эвакуационных мест, то на ближайшие две недели я вряд ли смогу для вас что-либо сделать, – не отрывая глаз от стола, произнес высокопоставленный служащий.

– Да я скорее по личному вопросу. И даже по конфиденциальному, – осторожно начал Дедов посланник, и Брюжалов оторвал взгляд от бумаг, посмотрев на стоящего перед ним мужчину. – Собственно говоря, прийти к вам меня попросил один ваш хороший знакомый и коллега, который по ряду причин не мог сам явиться сюда.

– Ничего не понимаю, – прервал его чиновник. – Изъясняетесь, как во французских романах… Скажите толком, что вам нужно? Какой еще мой знакомый?

– Товарищ Сосков, – выдал козырную карту Христофоров.

Брюжалов внутренне вздрогнул, но вида не подал.

– Сосков? Афанасий Игнатьевич? – как можно равнодушнее переспросил он. – А чего сам не зашел? Что-то я давно с ним по работе не сталкивался.

– Он сейчас у меня на квартире и просил сходить к вам, передать его просьбу – чтобы вы как можно скорее встретились с ним, – выдохнул наконец свое задание Бронислав Петрович.