Белая магия - Жаклин Рединг

Августа и Ноа рассмеялись и продолжили чтение.

Также мой долг, как и великая честь, оповестить вас, что недавно образованное Лондонское астрономическое общество, расположенное в Линкольнз Инн Филдс, и соучредителем и президентом которого я являюсь, единогласно проголосовало за то, чтобы наградить упомянутую леди Августу Иденхолл Золотой медалью Славы за её исключительный вклад в развитие астрономической науки. Весь Лондон гудит, как улей, от этой новости. Лорд Бербидж умоляет меня передать вам обоим свои наилучшие пожелания. Но, мои дорогие, поскольку из-за ребёнка вы лишены возможности самолично приехать в город, я как президент преподнесу сию медаль, когда появлюсь в Йорке в следующем месяце. И я, тот, кому выпала честь взять тебя под своё крыло, раз уж ты вышла за этого шельмеца, не мог бы гордиться больше. Благослови вас Господь.

Ноа притянул жену настолько близко, насколько позволял живот, и поцеловал её нежно в лоб.

— Поздравляю, мадам Астроном. Оказывается, я женился на знаменитости.

Августа улыбалась, но в наклоне подбородка угадывалось некое упрямство, пока она опустив внимательный взгляд на письмо, перечитывала написанные в нём слова. Ноа узнал этот взгляд, и догадывался, что за беспокойство скрывается за ним.

— Августа, что такое? Что-то не так?

Она взглянула на него и покачала головой:

— Нет, я только задумалась, пересмотрят ли когда-нибудь мужчины из Общества свои взгляды на то, что принадлежность к женскому полу мешает полноправному членству среди них. Я знаю, если бы это зависело от сэра Вильяма, вопроса бы не было, но они даже ему не позволили официально дать имя планете, которую он единолично открыл. Что особенно неприятно, так это сознавать: будь я мужчиной, то гораздо легче добилась бы признания своей работы.

Ноа притянул её ближе, целуя снова в лоб и стараясь поднять ей настроение.

— Ну, что касается меня, так я чрезвычайно рад, что ты не мужчина. Как и, я уверен, наше дитя.

Августа сумела изобразить улыбку, но он понимал, что её недовольство по этому поводу не пройдёт так легко. Для неё это был больной вопрос.

— Давай не будем вести битву по всем фронтам сразу, милая, — предложил Ноа. — Я не сомневаюсь, что если уж кому суждено изменить их женоненавистническое мировоззрение, так это только тебе. Давай, лучше посиди со мной немного.

Он помог ей присесть на травянистую кочку и налил стакан лимонада из принесённого с собой кувшина.

— Теперь, знаешь ли, у нас на подходе ещё одно открытие, которое вскоре появится, и нам ещё предстоит выбрать ему имя.

Августа засмеялась:

— После того, что ты сотворил с бедным Хамфри, и особенно с Паном, меня бросает в дрожь от того, что ты можешь предложить.

Ноа присел рядом и помог жене удобно прислониться к нему. Она положила голову ему на плечо, и они стали смотреть на солнце, садившееся за верхушки деревьев.

— Ну, я подумывал об этом, милая, и решил, что выбрал превосходное имя. — Он помедлил немного, улыбаясь ей в волосы. — Что ты думаешь насчёт Алоизиуса?

Августа повернула к Ноа голову, чтобы посмотреть на него. Все следы весёлости исчезли с её лица:

— Ты шутишь.

Она помолчала в нерешительности:

— Ведь так?

Ноа упорно продолжал её поддразнивать, чуть пододвинувшись и украв глоток лимонада из её стакана:

— Но Алоизиус прекрасное имя, милая. Мы можем завести новую традицию для Иденхоллов, дать имя, которое будут носить в каждом последующем поколении.

Глаза Августы распахнулись, и, набрав побольше воздуха, она уже приготовилась спорить. И началось.

— Если вы думаете, лорд Ноа Иденхолл, что я соглашусь когда-нибудь назвать нашего ребёнка таким ужас…

Конец тирады потонул в очень страстном заглушающем поцелуе, которым Ноа накрыл губы жены, опуская её на мягкую траву, стелющуюся под ними, и надолго лишив её, и себя заодно, дыхания, отчего Августа так и не смогла закончить свою мысль.

Прошло немало секунд, прежде чем Августа заговорила снова, глядя на него снизу из высокой травы и с явно уже менее воинственным выражением глаз. Она улыбнулась и проговорила:

— Меня дрожь пробирает при мысли, как ты пожелаешь назвать наше дитя, если она окажется дочерью.

Опёршись на локоть и поигрывая завитком волос, прилипшим к её лбу, Ноа произнёс:

— С тем, милая, чтобы доказать исключительное упрямство, я соглашусь на одно единственное имя для столь желанного существа. Это имя твоей очаровательной матушки, любовь моя, Августа.

С её стороны больше не последовало возражений, поскольку Августа была слишком занята тем, чтобы притянуть поближе мужа и вернуть ему поцелуй, сравнимый по страсти с тем, который он подарил ей мгновениями раньше.

Послесловие автора

Надеюсь, вам было приятно читать книгу про Ноа и Августу. Для меня же было истинным удовольствием писать эту историю, вместе с Августой познавать тайны астрономии — науки, интересовавшей меня всю жизнь.

Сэр Вильям Гершель и его сестра Каролина действительно жили в то время. Сэр Вильям начинал как музыкант, и когда он перебрался из Ганновера в Англию, то сделал это ради занятий музыкой, а не наукой. Через несколько лет к нему приехала сестра, Каролина, чтобы продолжить своё музыкальное образование, но вскоре они оба, занявшись астрономией, обогатили историю науки многочисленными открытиями, включая и открытие той самой планеты Уран (имя, которое Гершель отказывался признавать, всю жизнь повсеместно объявляя её «Georgium Sidus» или просто Планетой Георга).

Каролина оставила свой след в астрономии как первооткрыватель комет. Однако сама она считала свои открытия ничтожной малостью по сравнению с помощью, которую оказывала своему дорогому брату — до конца его жизни. И после того, как Гершель умер в 1822 г. в возрасте восьмидесяти четырёх лет, она продолжила заниматься тем, чему посвятила свою жизнь, вплоть до собственной кончины в 1848 году.

Как и Августа, Каролина не удостоилась членства в Королевском обществе — и то сказать, женщин допустили в него только в 1945 году. Но так же, как и Августе, Каролине вручили Золотую медаль Королевского астрономического общества, отделившегося от Королевского общества в 1820 году, как раз незадолго до окончания нашей истории.

Астероид Аталанта — плод моего воображения (прим. пер.: Однако, какое точное воображение, ведь, как я уже рассказывала, астероид, открытый в 1855 г., получил именно такое название). С 1801 по 1850 годы было открыто только тринадцать астероидов, и рассматривались в то время они как малые планеты. Но инструменты наблюдения совершенствовались, и, начиная с 1850 года, удалось открыть сотни астероидов, их открыли так много, что была выдвинута гипотеза о том, что все эти небесные тела являются осколками одной большой, некогда взорвавшейся, планеты. Излишне упоминать, что вскоре стало трудно подыскивать традиционные (мифологические) имена для каждого объекта, и, возможно, обнаружь Августа свой астероид позднее, она добилась бы, чтобы ему присвоили имя её матери — Марианна. 1850 год — это тот год, когда, наконец, удалось поломать старую традицию, тогда двенадцатый астероид получил имя Виктория в честь правящей в то время английской королевы. (Прим. пер.: Ну, не знаю… Насколько мне известно, по этому поводу в английском научном мире поднялся большой шум, была масса недовольных, и имя «Виктория» удалось сохранить только потому, что это имя римской богини).