Мой милый плут - Элис Дункан

Элис Дункан

Мой милый плут

1

Южная ночь раскинула над землей черный бархат и щедрой рукой рассыпала по нему пригоршни звезд – крупных, холодно мерцавших, словно сказочной красоты алмазы. Высоко поднялась в небо полная луна и засияла жемчужным светом – далекая, загадочная, полная тайн и тем похожая и на прекрасную женщину, и одновременно на неведомого странника, бредущего своим, одному только богу известным путем.

Адриенна устроилась на подоконнике, положив подбородок на сплетенные ладони, и сама себе казалась сейчас принцессой, сидящей в своем заколдованном замке. Ночь плыла за окном – роскошная, чарующая, и Адриенна невольно подумала о том, что, случись бежать из дома, – лучшей ночи и желать не стоит.

Впрочем, куда ей бежать?

Адриенна вздохнула и подняла глаза к матовому диску луны. Очевидно, не она одна любовалась в этот час ночным светилом, потому что из тьмы донесся заунывный вой койотов. Воображаемый сказочный замок вдруг показался ей западней, а сама Адриенна почувствовала себя в эту ночь всеми покинутой, забытой богом и такой одинокой… Да, жизнь, к сожалению, не баловала ее разнообразием, а ведь ей – как и каждой, впрочем, девушке – так хотелось романтики, приключений, любви, наконец!

Ах, какая дивная ночь! Кажется, еще немного, и совершится нечто очень важное, жизнь круто повернется, и сама луна раскроет перед Адриенной свои тайны, стоит только… Да, стоит только…

Одри Хьюлетт внезапно покинула призрачный мир ночных грез, заслышав далекий топот копыт и лошадиное ржание.

– Боже праведный, кто и зачем может спешить в такую ночь в наше Ничто, расположенное прямо посередине Нигде? Надеюсь, что на сей раз это настоящие всадники, а не свиньи старика Стивенсона, – как тогда, когда они взбесились, объевшись белены?

Однако, сидя в комнате, не узнаешь, кто там на самом деле скачет во тьме, и Одри, легко расставшись с ролью принцессы, спрыгнула на пол и сунула ноги в свои старенькие, разношенные туфли. Прихватила на ходу халат, свечу и поспешила на кухню. Здесь она зажгла от своей свечи керосиновую лампу и, быстро проскочив через коридор, выбежала на открытую веранду.

Одри поставила горящую лампу на перила и принялась напряженно вглядываться в темноту, даже руки приложила козырьком к глазам. Поза, в которой застыла девушка, была настолько же эффектной, насколько и бесполезной, – подноси руку к глазам, не подноси, все равно в этой неприглядной тьме ничего не увидишь.

Хотя весна и была уже не за горами, ночи здесь, на юго-восточной окраине Нью-Мехико, стояли холодные, и Одри поплотнее запахнула халат, продолжая всматриваться в чернильную ночную мглу. Мысли ее снова сорвались с поводка и помчались вскачь.

Впрочем, жизнь Одри, заброшенной судьбой на эту пустынную окраину Америки, была такой одинокой, что мечты давно заменили девушке и друзей, и учителей, став ее постоянными и верными собеседниками и спутниками. Вот и сейчас, размышляя о том, кто это может мчаться сквозь ночь на своем верном коне, дала волю фантазии.

Итак, он спешит к ней сквозь мрак – ее герой, ее мечта, ее идеал. Но кто он?

Наверное, это рыцарь. Одержав много славных побед, он спешит к своей возлюбленной принцессе Адриенне и не останавливается на своем пути даже ночью, не желая терять ни одной лишней минуты. Спешит, чтобы разрушить коварные планы ее опекуна, разлучившего их когда-то.

Нет, не так.

Пусть лучше это будет моряк. Ну конечно, это моряк – отважный покоритель морей. Он столько лет бороздил волны, служа Ее Величеству, выполняя ее тайное поручение, ради которого и был призван на флот буквально за два дня до их свадьбы с Одри. А теперь он спешит к ней, и в перекинутых через седло мешках позвякивают золотые и серебряные украшения, которые он отобрал у жестоких пиратов. Через несколько минут могучий жеребец примчит ее героя сюда, на двор фермы, и красавец-моряк ринется к ногам Адриенны, умоляя ее стать его женой.

Одри улыбнулась, слишком уж наивными были эти ее фантазии.

Вот что, пожалуй, будет гораздо лучше: пусть ее герой окажется просто воспитанным и добрым человеком. И непременно – уроженцем юга. Да, разумеется, это самое лучшее из всего, что можно придумать.

И мысли Одри снова устремились по привычным, давным-давно проложенным колеям. Эти колеи возникли не на пустом месте – их долго и старательно прокладывала в голове Одри тетушка Айви. Сколько трогательных и романтических историй рассказала она своей племяннице за эти годы!

Сейчас Одри понимала, что все эти истории тетушка Айви придумывала и рассказывала затем, чтобы им обеим не одичать и не сойти с ума в этом забытом богом уголке земли, но, даже зная это, она не переставала любить эти истории и героев, которые были их непременными участниками.

Одри продолжала гадать, кто это мчится там в ночи.

Бесстрашный воин, раненный в бою, – именно он прикрыл своим телом самого генерала Ли и получил причитавшуюся командиру пулю, а затем попал в плен к этим проклятым северянам-янки. Но герой на то и герой, чтобы совершать подвиги всегда и везде Ему и из плена удалось бежать – освободив при этом, разумеется, всех своих товарищей, и теперь он торопится к своей любимой и погоняет верного коня, низко склонившись к его гриве…

Тут Одри очнулась от своих мечтаний, поскольку в голове у нее промелькнула вполне здравая и трезвая мысль о том, что, кем бы ни был этот загадочный ночной странник, ему не миновать фермы Хьюлеттов, и он раньше или позже все равно окажется здесь, ведь не станет же он сворачивать с единственной тропы в дикую прерию, где полно ям и кочек? А если он не свернет с дороги, то она непременно приведет его мимо жиденького леска и яблоневого сада прямехонько во двор Адриенны.

Словно подтверждая ее умозаключения, конский топот стал явственно приближаться. А вскоре послышались и голоса. Слов, правда, еще нельзя было разобрать, но уже было ясно, что разговаривают как минимум двое.

Итак, он не один! Сердце Одри забилось от нетерпения. Она вслушалась повнимательнее и с удовлетворением отметила, что оба голоса – мужские.

Одри вся обратилась в слух, напряженно вглядываясь в темноту. Наконец ей удалось разобрать первые слова, которые произносил ее галантный рыцарь, и слова эти несколько смутили Одри.

– Сукин сын! – донеслось до нее. – Проклятие!

– Сумеешь продержаться, Чарли?

– А черт его знает. Надеюсь, что они продырявили меня навылет. Но болит, скотина, так, что мочи нет.

Он в самом деле ранен! Одри не сомневалась в том, что ранен именно ее герой, а не его спутник. Голос раненого был таким, какой и должен быть голос настоящего рыцаря – низкий, бархатный, звучный баритон. Второй голос герою ее мечты не мог принадлежать никоим образом – он был для этого слишком писклявым и гнусавым.