Ричард Длинные Руки — гроссфюрст - Гай Орловский

— Поторопись, — велел я и пошел в подвал за вином.

Логирд возник на миг рядом, проследил, какое вино нацеживаю в кувшин, деловито пояснил, что по его прикидкам покойный Гиллеберд сам подбирал женщин с крупной грудью для таких же ритуалов, да и вообще чем больше с такими вот глазами мелькает во дворце перед нашим мудрым взором, тем жизнь интереснее, не так ли, мой лорд?

Я возразил с достоинством, что это низкие интересы, нижепоясные, а мужчины должны думать о великом, высоком и чистом. Это простолюдины ничего больше не видят, а мы не они, хоть и они, мы должны быть выше, чище, дальше и длиннее.

Он сказал, что доярка, которую я привел последней, особенно хороша, у нее каждое вымя крупнее головы сэра Растера в турнирном шлеме.

Я молча вернулся с огромным кувшином в руках, все женщины уже в башне, хихикают и щебечут, только доярочка выглядит испуганной.

— Пора, — шепнул Логирд. — Сперва вина всем…

— Ритуал? — спросил я.

— Ритуал, — согласился он.

— Ну да, — сказал я, — знаем этот ритуал… Итак, девочки, берите вон по чаше, выпьем хорошего королевского вина. Он приберегал только для себя и родни! Повеселимся…

Они разобрали чаши, я собственноручно налил всем, сам выпил с ними, вскоре уже все глупо хихикали и двигали плечами, такими белыми, округлыми и сочными, позволяя платьям сползать ниже и ниже, ага, вот щас кинусь лапать, щупать и мять, а как же, только об этом и думаю… вообще-то да, думаю, но все-таки дело важнее, я же мужчина, а не просто самец, как все простолюдины и демократы, да и не стану рисковать шкурой ради такого вот простенького, хотя и понятного удовольствия, когда вот-вот нагрянут по мою душу некроманты, о которых даже Логирд, когда говорит, сжимается в комок.

Доярочка смотрит испуганными глазами, ей наверняка виделось, что мы окажется только вдвоем, я буду зверски лишать ее невинности, упиваться нежным сочным телом, рычать и терзать, наслаждаясь и упиваясь…

Я налил ей еще в чашу и взглядом велел выпить. Она послушалась, щечки покраснели еще больше, на них проступили милые такие ямочки, их зовут еще умильными, а краска стыда сползла на пышную грудь.

— Пусть раздеваются, — прошелестел над ухом голос Логирда.

— Ох, — сказал я с беспокойством, — а нельзя без этого?

Он сказал сердито:

— Мы должны высвободить хтоническую магию!.. Дикую, животную, ваша светлость.

Я вздохнул, повернулся к женщинам и широко улыбнулся.

— А теперь, дорогие мои, сбросьте эти совершенно лишние здесь платья.

Одна из женщин тут же откликнулась жеманным голосом:

— Да-да, тут так жарко…

Она начала снимать платье так медленно и покачивая бедрами, что я пожалел, что нет музыки, было бы самое то. Остальные, еще больше хихикая, уже пьяненько, начали сбрасывать платья, как молодые стрекозы, что вылезают из старого хитина, а так как понятие нижнего белья пока практически не существует, сразу становятся голенькими, пышные такие, сдобные фигуры, только две худенькие, их груди выглядят особенно огромными. Одни стыдливо закрывают пышную поросль внизу, другие — груди, кто-то ухитрился спрятать то и другое.

Только одна из дворцовых возится с тугим шнурком, да еще доярка стоит вся пурпурная, как закат в небе, смотрит испуганно-умоляющими глазами.

— Ваша светлость…

Я указал взглядом на остальных женщин.

— Видишь? А когда ты сбросишь это вот, тебе будут завидовать…

Она все еще стеснялась, я велел ей поднять руки и сам стащил с нее платье, довольно плотно обтягивающее ее пухлое, но совсем не рыхлое тело.

Когда обнажилась грудь, доярка сразу же попыталась прикрыть ее обеими ладонями, но такое разве прикроешь, даже Логирд охнул, затем завистливо крякнул, а наконец как-то странно хрюкнул, и все в пищащем дисканте.

Я указал ему взглядом на обнаженных женщин.

— Вообще-то, насколько знаю… да и ты, уверен, знаешь… эта вот самая дикая магия не должна зависеть от размера женской груди. Даже с самой крупной бывают такие сонные коровы…

Он прошептал:

— Да, но… считается, дьявол предпочитает большегрудых…

— Ну, — шепнул я тихонько, — не только он…

— Это в нас от дьявола, — прошелестело у меня над ухом. — Когда он в виде змея соблазнил Еву, она понесла от него двух детей. В каждом из людей теперь есть его кровь, она-то и роднит нас…

— От такой родни надо подальше, — буркнул я. — Потому узы дружбы должны быть выше, чем узы крови.

— Конечно, ваша светлость, — ответил он с убеждением. — Хотя пользоваться иногда не мешает и родственными связями.

— Ну да, — согласился я, — но не давать таким родственникам пользовать тебя по их усмотрению. А то такое напользуют…

Он кивнул на женщин.

— Еще по чаше вина и… можно приступать.

Они хихикали и жеманились, расковываясь все больше и больше, я наполнил кубки, но только не вином, а сразу коньяком, чего тянуть, нам нужен результат, а не наслаждение процессом спаивания.

Первая же, что выпила по-мужски залпом, охнула и долго стояла с широко раскрытой пастью, потом довольно заулыбалась во всю лабораторию.

Я проследил, чтобы выпили все, Логирд сказал оценивающе, что еще по кубку, и можно будет, ага, я сказал, что уже и так готовы, он возразил, что должны слегка оскотиниться, потерять стыд, даже остатки стыда, и тогда их животная суть позволит высвободить много дикой магии…

— Ты на что намекаешь? — спросил я.

Он сказал настойчиво:

— Чтобы ускорить, сэр Ричард, вы хоть одну пощупайте как следует…

— Ни за что, — ответил я твердо.

Он изумился:

— Кодекс паладина мешает?

— Мне ничто не мешает, — огрызнулся я. — Но тут такие сочные коровы, что я могу не остановиться на одном щупанье…

— Так это же прекрасно!

— Щас, — сказал я с достоинством. — Я человек или тварь визжащая?.. Ладно, девочки, хватит стесняться, убирайте руки со своих прелестей… Чего стесняться, тут все свои, а я не чужак какой-то, а ваш господин, так что все законно и по правилам…

— Пусть станут в круг, — шептал Логирд, — и возьмутся за руки… Так, чтобы каждая стояла на конце луча звезды. Вон та с оттопыренными, правда, особенно смачная?..

— Логирд, — упрекнул я таким же шепотом, — давай о деле, а?

Женщины взялись за руки, из-за чего пришлось открыть то, что закрывали, но так как открылась не одна, а все, то вроде и сраму нет, только жаркий румянец на щеках и уж очень откровенные взгляды в мою сторону.

— Надо ускорить, — напомнил Логирд.

— Что?

— Высвобождение дикой магии, — пояснил он. — Или вы тут хотите до утра топтаться?