Светлолесье - Анастасия Родзевич

Лесная госпожа подняла стопы. Валун тоже поднялся, и под ним оказался колодец пронзительно-синего цвета.

– Живому туда хода нет, но я помогу. – Чудь вдруг улыбнулась ласково, даже по-матерински. – Но у меня так мало сил…

– Что нужно? – бледнея, спросил Альдан.

– Плата, – вымолвила старуха. – Я возьму твои глаза. Ты все равно так долго тяготился ими, что ж теперь?

Раздался шелест бесчисленного количества ног: со всех сторон к Альдану ползли сколопендры. По их продолговатым панцирям гуляли зеленовато-красные высверки. Я представила, как два таких чудовища заползают на мраморное лицо Альдана, сворачиваются у него на глазах в шевелящиеся клубни и… меня передернуло.

– Альдан, нет! – закричала я. – Должен быть другой способ! Она лжет. Она голодна и просто хочет сожрать нас. Не верь ей!

Чудь молчала. Альдан тоже. Опустив голову, он смотрел на копошащихся у него в ногах насекомых. С трудом отведя от них взгляд, я бросилась к цветку. Сердце в груди так бухало, что того и гляди протаранило бы грудину.

– Мы пришли сюда за цветком, Альдан! Нам нужен только он! Мы пришли сюда за ним. Это древний обычай Поиска! – заорала я во всю мощь своих легких. – Ты не имеешь права останавливать меня, старуха! Мы заплатили!

Руки лесной госпожи удлинились, задергались, но, словно в подтверждение моей правоты, подняться не могли. Какая-то невидимая сила прижала их к земле.

– А если ты попытаешься причинить вред кому-нибудь из нас, – сказала я звенящим голосом, – то я спалю всю твою поляну и выжгу колодец! До донышка!

– Все колдуны любят только самих себя, – хрипло выдавила чудь. – И не умеют служить по-настоящему…

– Мы можем взять цветок? – спросил Альдан, словно очнувшись.

– Берите, – ответом стал едва слышный шелест ракитовых листьев. – Когда я уйду, здесь все изменится. И никаких цветов уже не будет.

– Даже не надейся поживиться его глазами, старая карга! – свирепо воскликнула я, занося серп.

Ответ лесной госпожи слился с тяжелым скрипом всего леса:

– Я буду ждать, травник… Цену ты знаешь.

23

Руины

Мир вокруг меня повело. Размылся и исчез Альдан, болотная чудь и ее колодец.

– Дан!

Должно быть, когда я стала хозяйкой цветка, сыграло намерение оказаться у Печати. Или же отомстила мне лесная госпожа: до меня дотянуться не смогла, но разлучила с травником.

– Что ж, веди к Печати, – шепнула я цветку, и тот осыпался жарким комом наземь.

Как только под ногами обозначилась тонкая ниточка, я ступила на нее. Самое главное теперь – идти и не оборачиваться!

Тусклый свет путеводной нити вырисовывал в глубине леса узкую тропу. Ее обступали нависающие, словно своды мунны, деревья. Старый лес хранил безмолвие, и пока я шла, слышалось лишь одинокое бормотание ручья да сонные вздохи спящих деревьев. Но вскоре в дрожащем свете зачарованной дороги я увидела остовы домов. Вороний Яр. Нить скользнула дальше, в недра порушенной и сожженной ардонийцами веси.

Откуда ни возьмись налетел ветер, а потом будто кто-то ступил на дорогу следом за мной. Я едва не обернулась. Нет! Не отогнать наваждение. Надо идти дальше.

– Я долго искал средство разрушить Печать, – прошелестел знакомый сумрачный голос. – С большим трудом удалось отыскать таблицы, но куда важнее было найти тебя, колдунья.

– Драург, – выдохнула я. – Ты убийца. Осквернитель. Вор…

– У меня не было выбора, – шептала мне на ухо темнота. – Я должен найти Печать. Разрушь ее, и я уйду обратно, вместе со всей своей Ратью!

Хриплый смех разобрал меня.

– Отчего мне верить тебе? Чудской воевода.

– Я ведь не убил тебя тогда на поляне, помнишь? Позволил испробовать вкус истинного колдовства, настоящей его мощи! Это я дал тебе сил и пламени!

Позволил? Так это его Шепот я слышала все это время! Так вот, значит, кто обольстил чародеев древности. Я закрыла лицо ладонями, защищаясь от ветра и глуша голос Ворона. Нет, нельзя ему верить!

– Срединный мир затопит тьма. Мечислав не подозревал об этом, когда вколотил мою Рать в землю. Дай мне каплю твоей крови, возьми мои знания, чародейка! Разрушь Печать вместе со мною! Обернись, обернись!

– Ты убил Елара! – крикнула я, не сдержавшись. – Как смеешь ты говорить о благе?! Убирайся в чащобу, сгинь в болоте, провались в самые недра!

– На что надеешься ты, колдунья? На Полуденного царя? Тот, кто мнит себя его именем, первым предаст тебя, если потребуется.

– О ком ты говоришь, дух нечестивый?

От внезапного хохота содрогнулся поредевший лес, облетели жухлые листья.

– Про того, кто заманил тебя сюда, глупая! Кто раньше меня понял, как снять Печать! Кто мечтает завладеть моей Ратью, сравнять с землей жрецов и вернуть себе царство!

– Полуденный… царь? – прошептала я, остановившись у руин с раскрошенными ступеньками и перебитыми окнами. Нить оборвалась у крыльца, оставив меня один на один с чернеющим зевом провала.

– Ему нужен твой дар не меньше моего!

Но я узнала это место… Оно мне снилось.

Ждать буду тебя у Печати. Там сама мое имя назовешь!

Я шагнула вперед, и ветер, будто столкнувшись с невидимой преградой, стих. Драург не мог проникнуть сюда.

Воздух был густ и стыл, от него першило в горле, и не было в нем ни тепла, ни жизни, ни даже запаха гари или торфяного болота. Когда глаза привыкли к скудному освещению, я различила своды уцелевшей крыши, а над ней – затянутое желтовато-серыми облаками небо. Всюду виднелись кучи разбитой кладки. Но пол, хоть и такой же пыльный, как и все вокруг, состоял из плит с изразцами парящей в круге восходящего солнца птицы.

Святоборийский орел и родовое солнце Зари. Я прошлась, стараясь не запнуться о вывороченные плиты. Когда-то над ними возвышалась могучая стена шириной в три камня, но теперь – всего лишь поросшая поганками и лишайником развалина.

Все здесь потускнело, как нечищеное зеркало, но не изменило своей природы. Я видела едва различимое, но потустороннее сияние этих развалин. Казалось, каждый угол покрыт немыслимой древностью и омыт не столько светом луны, сколько самой вечностью.

А незваный гость уже появился на пороге мунны, принеся с собой запах летних сумерек и полыни.

Я обернулась на звук шагов и сразу поняла, что на пороге стоит тот человек из снов. На нем было темно-серое одеяние, из-под которого выглядывала темная рубашка с высоким воротником, но все это я разглядела позже… Таким я его запомнила в тот миг, и таким навсегда остался его образ в моей памяти.

А тогда, в новую и будто первую нашу встречу, его чужой, но прямой взгляд пригвоздил меня к месту,