Светлолесье - Анастасия Родзевич

– Не приближайся, – твердо произнесла я. – Кем бы ты ни был.

Незнакомец усмехнулся и сделал еще шаг.

– Назови мое имя, колдунья.

Теперь незнакомец стоял рядом, близко. Я отшатнулась. Если раньше его черты казались смазанными, чужими, то теперь я ясно видела просветителя – того самого, молоденького, помятого с виду мужчину, что каждый вечер по дороге домой махал мне от дверей мунны.

– Какого чудня…

Без посоха он двигался мягко и плавно. Опять в его усмешке, то и дело возникающей на устах, таилось нечто хищное. Но смотреть – все равно что пытаться удержаться на палубе корабля во время шторма: теряешь равновесие, теряешь себя.

Очень знакомое ощущение.

– Кто… кто ты такой?!

– Ты знаешь кто, – улыбнулся просветитель и, откинув с лица смоляные пряди, прищурил разноцветные глаза.

Осознание одной простой истины, словно молния, пробило мой помутившийся разум.

Просветитель. Колдун.

– Ты… Ты не можешь быть…

– Почему? – развеселился мужчина и махнул кистью, будто смахнул несуществующую паутину с несуществующего зеркала. Воздух перед ним внезапно сгустился, побелел и распался на кольца тумана.

– Что это?!

– Посмотри внимательнее, Лесёна. Разве не узнаешь?

Внутри колец были картинки: пушистые одуванчики, звездные небеса, ледяная пещера – сны, что я видела, но и другие – слюдяная гладь моря, обветшалый замок…

Но откуда?

– Не ты ли звала меня? – произнес колдун, приветливо улыбаясь. – Все эти сны – это мосты между нами. – Мужчина коснулся кольца со стеклянными свечами. – Я всегда был рядом. – Он поманил кольцо с одуванчиками. – И помогал тебе. – Он указал на тот сон, в котором бушевал шторм. – Я – твой друг.

– Так это ты… разбил судно с Драургом?

– Да.

– И вытащил нас из воды?

– Да.

Часть меня пребывала в какой-то полуобморочной радости от того, что рядом находится столь могущественный колдун, но другая требовала ответов.

– Полуденный царь, – прошептала я, не в силах оторвать взгляда от движущегося ожерелья картинок.

– Имя, Лесёна… Назови его.

Я всматривалась в его лицо, и чем дольше глядела, тем сложнее было сплести вместе мысли.

– Ты с Пути Превращения? Ты создаешь мороки?

Стены мунны дрогнули и рассыпались, словно игрушечные.

Пол превратился в крошечную площадку на вершине коричневой острозубой скалы. По одну сторону от нее в иссиня-черном небе тонул полукруг солнца с расходящимися всполохами огня. На другой стороне сияла алая полоса Червоточины. Я охнула и едва не оступилась, потому что внизу простиралась пропасть, наполненная необъятными клочьями тумана. Оттуда подуло свежим горным воздухом, и я на мгновение потеряла ощущение яви. Но если все вокруг нас создано его волей, и мы в мороке, это значит… что он управляет и мной.

– А этот дурман у меня в голове, – с трудом подбирая слова и стараясь не смотреть на завораживающие красоты вокруг, сказала я. – Тоже ты?

В этот раз колдун не торопился отвечать.

– Убери.

Он снова не ответил, но в следующее мгновение мой разум прояснился. А еще через миг я осознала, что сидеть и осоловело смотреть на собеседника снизу вверх – неприятно.

– Даже странно, что ты заметила, – отозвался колдун с кривой усмешкой. – В прошлые разы тебе все это нравилось.

– Ты видишь мои сны? – перебила я его, поднимаясь.

По лицу колдуна скользнула тень раздражения.

Но и я не так представляла нашу встречу. Глухо ударило в груди сердце, и радость, предвкушение долгожданного померкло. Я хотела было упасть на колени, коснуться края его одежд, как почитают святыню, но что-то внутри воспротивилось, требовало обождать.

– Мороки – это сокровенные страницы чар Превращения. Хотя, если вдуматься, их смысл легко понять. Если можно изменить тело, можно изменить и сознание, пусть и последнее – невероятно трудно.

– Отчего Полуденный царь влезает в мою голову, как вор? – прошептала я, а обида звенела в воздухе громче моего голоса. – Отчего мой господин прятался в тени все это время?

С лица колдуна окончательно сползла располагающая личина просветителя.

«Неужели я сама оставила ему открытым лаз в мою голову?» – подумала я, наблюдая за этими переменами. Было крайне неприятно осознавать, что все это время я была жертвой двойного обмана: сначала он тихо изучал меня, а потом изображал из себя просветителя… Так ли шутят избранники богов? Что я о нем вообще знаю? Шепот Драурга закрался в душу, запустил ядовитые шипы в мою веру.

– Царем меня называют другие, – произнес колдун сухо.

Из воздуха за ним появилась резная лавка, а через мгновение мне под колени ткнулась точно такая же.

– Раз уж хочешь прямого разговора, прошу тебя – сядь.

Темноволосый колдун вызывал все больше тревог, но я не могла не признать, что непоколебимый тон, его уверенность и прожигающая честность обезоруживали. Огонь ясно полыхал в его разноцветных глазах. Глаза… Те, что я не раз представляла. Откуда он взялся, отчего так силен? Я понимала, что в этом мороке он считывал и мое настроение, а значит, точно знал, как сильно меня разбирали горечь и любопытство.

Но следующие слова выбили твердь у меня из-под ног.

– Ты никогда не причисляла себя к сироткам, правда? Когда тебе было одиноко, ты мечтала, что где-то в мире у тебя все же есть родной человек. Мать, отец, брат, сестра… Став старше, ты просто привыкла к мысли, что однажды найдешь покровителя среди колдунов. Полуденного царя. Не смотри на меня с таким смятением. Я не читал это в твоей душе, я прочел это в твоих глазах. Прямо сейчас. Просветительство наложило на меня свой отпечаток, знаешь ли.

– Насколько глубоко ты проник в мою память?! – воскликнула я. – Ты видел что-то из моего прошлого?

На мгновение мне показалось, что промелькнули, как в хороводе, искры давно утраченных воспоминаний, и где-то там, за всем этим многообразием, до меня долетел безрадостный взгляд колдуна.

– Мне нет нужды бродить среди теней прошлого, – сказал он. – Я и есть твой друг, Лесёна.

Я не смогла удержаться от улыбки.

– Да ну?

– Ты не помнишь?

– Друг? – переспросила я и улыбнулась еще шире. – Наверное, такой же настоящий, как и этот морок?

– Мы были дружны, разве ты не помнишь? – не обращая внимания на мою усмешку, продолжил колдун. – В Аскании. Но червенцы, они и там выследили нас. Тебя вернули в Светлолесье. Шрамы, что на твоих запястьях, остались с тех времен, когда ты была в плену.

Веселье растаяло так же быстро, как и появилось. Внутри меня повисла гулкая, почти могильная пустота, и над ней звенел, точно колокол мунны, голос колдуна. Картинки в ожерелье сменились на опаленные солнцем красноватые дали. Червоточина в небе. И