13 диалогов о психологии - Соколова Е.Е.

Таким образом, одна мысль, одна-единственная мысль, на которой, как говорит Виттельс, “застрял” Адлер (См. [8, с. 120]), оказала большое влияние на педагогику и дефектологию. Ее чрезвычайно высоко оценивал Выготский, сам работавший в качестве дефектолога. Л.С. Выготский: Сверхкомпенсация не есть какое-либо редкое или исключительное явление в жизни организма… Это, скорее, в высшей степени общая и широчайше распространенная черта органических процессов, связанная с основными закономерностями живой материи… Всякое повреждение или вредоносное воздействие на организм вызывает со стороны последнего защитные реакции, гораздо более энергичные и сильные, чем те, которые нужны, чтобы парализовать непосредственную опасность… Дефект есть не только слабость, но и сила. В этой психологической истине альфа и омега социального воспитания детей с дефектами [27, с. 34-35, 41]. С: Разве может быть какая-то сила в дефекте?

А.: Представь себе, может. Выготский знал это по собственному опыту. Знают это по собственному опыту и те педагоги-энтузиасты, которые работали и работают с детьми с физическими дефектами, например, недалеко от Москвы в специальном интернате для слепоглухонемых. Даже у ребенка с такими тяжелыми дефектами можно скомпенсировать их и воспитать из него ученого, поэта, скульптора… Какое-то представление об этом ты можешь получить, прочтя книгу Апраушева “Рукотворение души” [28]. В ней приведены примеры компенсаторного и сверхкомпенсаторного развития, которое происходит в совместной деятельности со взрослым. Выготский всегда выделял эту идею, истоки которой можно найти у Адлера, и здесь еще одно отличие учения Адлера от концепции Фрейда. Л.С. Выготский: Учение Адлера оппозиционно …по отношению к характерологии Фрейда. Его отделяют от после-

“Индивидуальная психология” А. Адлера

днего две идеи: идея социальной основы развития личности и идея финальной направленности этого процесса. Индивидуальная психология отрицает обязательную связь характера и вообще психологического развития личности с органическим субстратом. Вся психическая жизнь индивида есть смена боевых установок, направленных к разрешению единой задачи — занять определенную позицию по отношению к имманентной логике человеческого общества, к требованиям социального бытия. Решает судьбу личности в последнем счете не дефект сам по себе, а его социальные последствия, его социально-психологическая реализация… Остановимся на одном примере. Хотя в последнее время научная критика сильно поработала над разрушением легенды о Е. Келлер, тем не менее, ее судьба лучше всего поясняет весь ход развитых здесь мыслей. Один из психологов совершенно верно заметил, что если бы Келлер не была бы слепоглухонемой, она никогда не достигла бы того развития, влияния и известности, которые выпали на ее долю… Во-первых, это значит, что ее серьезные дефекты вызвали к жизни огромные силы сверхкомпенсации… Во-вторых, это означает, что не будь того исключительно счастливого стечения обстоятельств, которое превратило ее дефект в социальные плюсы, она осталась бы малоразвитой и неприметной обывательницей провинциальной Америки. Но Е. Келлер сделалась сенсацией, она стала в центр общественного внимания…; она сделалась народной гордостью, фетишем. Ее дефект стал для нее социально выгодным, он не создал чувства малоценности. Ее окружили роскошью и славой… Ее обучение сделалось делом всей страны. Ей были предъявлены огромные социальные требования: ее хотели видеть доктором, писательницей, проповедницей — и она ими сделалась. … Этот факт лучше всего показывает, какую роль сыграл социальный заказ в ее воспитании… Процесс сверхкомпенсации всецело определяется двумя силами: социальными требованиями, предъявляемыми к развитию и воспитанию, и сохраненными силами психики [27, с. 37-38, 47-48].

А.: Вот тебе и психология здравого смысла! Не случайно именно идеи Адлера стали позже развиваться в гуманистической психологии, ныне мощно представленной на Западе и “модной” у нас сейчас.

С: А идеи Юнга, самого знаменитого ученика Фрейда? А.: Ты о нем знаешь?

328

Диалог 7. Яи Оно

С: Во-первых, ты сам говорил о нем как об одном из авторов ассоциативного эксперимента. Во-вторых, я только и слышу вокруг “Юнг”, “Юнг”, а о его учении ничего не знаю… Проблема “коллективного бессознательного” в творчестве К.Г. Юнга

А.: Да, мы с тобой уже упоминали его имя… Когда Карл Густав Юнг встретился с Фрейдом (а это было в начале XX века), он уже был сложившимся ученым, психиатром по образованию. Его судьба чем-то напоминает судьбу самого Фрейда — может быть, поэтому многие единодушно признают, что одно время Юнг был если не “самым любимым”, то уж “самым приближенным и посвященным” учеником Фрейда. Семья родителей Юнга едва сводила концы с концами, и юному Карлу Густаву пришлось оставить мечты стать ученым-археологом. Он поступает на медицинский факультет Базельского университета, который давал хорошее естественнонаучное образование. Как и Фрейд, Юнг увлекается философией, однако круг его философских интересов иной. Хотя и Фрейд интересовался восточной философией, для Юнга этот интерес перерос в широкое использование идей этой философии в своей психологической системе. Возможно, что хорошее знание восточной философии, собственный опыт психотерапевта, который открыл Юнгу, что “психически больные и невротики до деталей повторяют мифы, космогонии и примитивные научные представления древних и древнейших народов” [8, с. 143], анализ его собственных сновидений определили облик этой системы.

С: В чем же ее отличие от системы Фрейда?

А.: О-о, таких отличий довольно много. В целом можно сказать, что фрейдовская система “биотропна” по своей ориентации (то есть ориентирована на естествознание как модель научной психологии), юнговская модель — “социотропна”.

A.M. Руткевич: Одним из первых Юнг приходит к мысли о том, что для понимания человеческой личности — здоровой или больной — необходимо выйти за пределы формул естествознания. Не только медицинские учебники, но и вся история человеческой культуры должна стать открытой книгой для психиатра… Болеет личность, которую, в отличие от

Проблема “коллективного бессознательного” у К.Г. Юнга 329

организма, можно понять лишь через рассмотрение ее социально-культурного окружения,

сформировавшего ценности, вкусы, идеалы, установки… Для понимания нормы и патологии

необходимо выйти на макропроцессы культуры, духовной истории человечества, в которую

включается и которую интериоризует индивид [29, с. 13].

А.: А вот как сам Юнг определяет отличие своей системы от фрейдовской.

К.Г. Юнг: Философская критика помогала мне увидеть субъективный характер познания

любой психологии — в том числе моей… Понимание субъективного характера всякой

психологии, созданной отдельным человеком, является, пожалуй, той отличительной чертой,

которая самым строгим образом отделяет меня от Фрейда.

Другим отличительным признаком представляется мне тот факт, что я стараюсь не иметь бессознательных и, следовательно, некритичных исходных мировоззренческих пунктов. Я говорю “стараюсь”, ибо кому известно наверняка, что у него нет бессознательных исходных посылок? По крайней мере я стараюсь избегать самых грубых предубеждений и поэтому склонен признавать всех возможных богов, предполагать, что все они проявляют себя в человеческой душе. Я не сомневаюсь, что природные инстинкты, будь то эрос или жажда власти, с большой силой проявляются в душевной сфере; я не сомневаюсь даже в том, что эти инстинкты противостоят духу, ведь они всегда чему-то противостоят, и почему тогда это что-то не может быть названо “духом”?… В любом случае инстинкт и дух находятся по ту сторону моего понимания; все это понятия, которые мы употребляем для неизвестного, но властно действующего.

Поэтому мое отношение ко всем религиям позитивно… Священнодействия, ритуалы, инициации и аскетизм чрезвычайно интересны для меня как пластичные и разнообразные техники создания правильного пути [46, с. 64-65].

А.: Еще одно отличие системы Юнга от системы Фрейда — Юнг признает существование, кроме личного, еще и так называемого коллективного бессознательного. К.Г. Юнг: Содержания этого коллективного бессознательного не личные, а коллективные, другими словами, принадлежат не одному какому-нибудь лицу, а, по меньшей мере, целой группе лиц; обыкновенно они суть принадлежность целого народа или, наконец, всего человечества. Содержа-

330

Диалог 7. Яи Оно

ния коллективного бессознательного не приобретаются в течение жизни одного человека, они суть прирожденные инстинкты и первобытные формы постижения — так называемые архетипы, или идеи. Ребенок, хотя и не имеет врожденных представлений, обладает высокоразвитым мозгом, который имеет возможность определенным образом функционировать. Мозг унаследован нами от предков. Это органический результат психических и нервных функций всех предков данного субъекта… В мозгу заложены преформированные инстинкты, а также и первобытные типы, или образы, основания, согласно которым издавна образовывались мысли и чувства всего человечества, включающие все громадное богатство мифологических тем [30, с. 154]. С: Что же это: Юнг предполагает биологическое наследование культурных норм? А.: Да, это так, и это сближает его с Фрейдом… Проблема архетипов