Немёртвый камень (СИ) - Кисель Елена Владимировна

Толпа вынесла его на улицу, где уже начали скапливаться стражи порядка. Кристо сунул руку в карман, понурил голову в кепке, скрывающей цветные пряди, и позволил народу протащить себя еще немного. Потом его дернули за рукав, и он на ходу ввинтился в автобус.

На них никто не обратил внимания, да и выглядели они как вполне обычная парочка. Дара даже за проезд оплатила честно. Медвежонок в руках куда-то подевался.

— В урну сунула?

— В полицейскую машину. Если они отслеживали мою артемагию — пусть повозятся.

Номер маршрута попался хороший, нужный — первое везение за день. Они ехали, пока неприметная серая «Шкода» не посигналила кому-то, обгоняя их автобус.

— Быстро ты, — заметила Дара, устраиваясь на заднем сидении машины. — Хороший знакомый?

Макс поморщился.

— Я думал, более хороший.

Кристо присвистнул, скрючился и извлек у себя из-под ног шикарный тесак.

— Он тебя и оружием снабдил?

— Просто стрелять он поостерегся — не захватил глушитель.

— Ну, зато мы сэкономили, — рассудительно произнесла Дара. — Ты же ему не заплатил?

Ковальски не ответил, но дела и без того были ясными: как тут успеть заплатить, пока выкидываешь бывшего приятеля из его же машины…

— Слушай, а он насчет угона не заявит?

— Зная Айки, — равнодушно обронил Макс, — машина и без того угнана.

— А, ну, тогда нормально, — с иронией буркнул Кристо. Он нетерпеливо ждал, когда же наконец можно будет разогнаться.

Искажалки или другие артефакты больше не использовали: опасались, что их отслеживают именно по артемагии и могут определить направление. «Шкода» двигалась на запад, затерявшись в толпе таких же безликих машин, на максимально допустимой правилами скорости. На магистрали разогнались чуть серьезнее. Дара прижалась лбом к стеклу, время от времени задремывала. Кристо все равно считал езду слишком медленной, а магией пользоваться было нельзя даже для развлечения, а тесаком поигрывать надоело, так что он пристроил в уши плеер с набором самых разрушительных мелодий, которые только можно было отыскать в этом мире. Чем-то это напоминало о родной Целестии, о «ночах нежити», которые выпадали раз в семь лет, когда нежить выла и бесновалась под самыми окнами…

Перед тем, как отрубиться за компанию с Дарой, он покосился на стянутое в маску напряжения лицо Ковальски, и ему показалось, что рука того дернулась от руля — к карману, где лежал золотой локон.

— Подъем, молодой человек!

Кристо продрал глаза. Вечно он засыпал в этих машинах, и вечно Макс давал ему здоровенного тычка в бок. Дара, конечно, уже прогуливалась вокруг автомобиля.

— Километра два, — сказала она вполголоса, — найдем.

На сей раз они не могли воспользоваться поисковиком, чтобы найти дверь, так что идти пришлось по пути наименьшего сопротивления: через дверь, в которую уже однажды выходили. Правда, не они, а Дара.

— Кажется, это было после второго напарника, — припомнила она еще в самолете. Потом призадумалась: — Или он был третьим по счету?

И гадала до тех пор, пока Ковальски не взвыл и не попросил ее прекратить считать могилки на личном кладбище, а то он ведь может и взаимностью ответить…

Кристо усмехался, вспоминая это, пока шагал за Дарой через мокрый луг, а потом через такие же влажные кусты барбариса. На личном кладбище Ковальски будет масса могилок самого Ковальски, а на каждом надгробии — надпись: «Почти», «Еще вот столечко» и «Это была третья попытка». Да чего уж там, рассуждал Кристо. В конце концов, когда Макс умрет по-настоящему, смерть просто вмажет ему кулаком с гневным воплем: «Приполз? Где раньше шлялся?!», — а потом добавит, что видеть его больше не может, и, зная Макса — он это использует…

В раздумьях о вечном они дотопали до чего-то ангароподобного, стоящего посреди очередного мокрого луга. Луг радовал взгляд полным отсутствием табличек о частной собственности, которые так мозолили глаза Кристо в законопослушных странах. А к помещению подходила большая труба, которая, наверное, как-то была связана с его функциями.

И, конечно, там и была дверь в Целестию. За восемь месяцев совместной работы Кристо каких только дверей не навидался. Колоритнее всего оказался гей-клуб в Голландии, где им обрадовались, как родным. Макс почти пролетел помещение, но у него успели трижды спросить телефончик; у Кристо ничего не спросили, но он спер пару сигарет с марихуаной и был доволен до ушей. Вот Дара, кажется, кого-то чуть не ухлопала, когда ее назвали «сладким мальчиком»…

— Ничего не отследить, — голос Дары вырвал его из воспоминаний. Артемагиня рискнула сотворить артефакт — индикатор магического фона. Кристалл прозрачно-зеленого флюорита на ее ладони слегка поменял цвет в сторону желтого. — С виду — стандартный фон от двери. Могут, конечно, быть спящие артефакты, зачарованные на вторжение — их отследить сложнее. Или они могли установить какие-то глушилки магического фона — мы же до сих пор не знаем их способностей. Что еще? Нежить тоже поблизости не шастает, из магов — только мы…

Она остановилась, тревожно поглядывая на Макса. Тот рассматривал дверь так, будто надеялся просветить её взглядом.

— Идем втроем, — наконец произнес Ковальски.

— А если… — начал Кристо.

— Если там что-то есть — поодиночке можем не справиться, а подстраховка с вашими артефактами не всегда помогает. Втроем.

Как будто кто-то спорил.

Видно, в ангар все же кто-то захаживал: здание было ветхим, а входная дверь новой, со смазанными петлями. Внутри не оказалось ничего обычного: земляной пол, сложное переплетение труб у одной из стен, какие-то вентили… дверь. Старая, запертая, с виду тоже ведущая наружу…

Она и вела наружу, но уже не в этом мире.

«По Мелите соскучился, — думал Кристо, пока они осторожно приближались, будто дверь могла заорать и кинуться в бегство. — Приедем — расскажу ей все, потом утащу в сад…»

Макс остановился, и Кристо почувствовал это спиной — обернулся. Ковальски застыл, будто его что-то держало, рванулся — и застонал от боли, попытался передвинуть ноги — они не слушались, как будто были не его, и только боль стала сильнее, прокатывалась по позвоночнику в мозг… Еще работающий мозг.

— Уходите! Бегом, сейчас же! Не ждите — бегом!!!

Дара, которая рванулась было к нему, тоже застыла. Перевела недоуменный взгляд на свои ноги.

Ступни были мраморными. Кристо охнул, когда увидел это, а лицо девушки исказилось так, будто ее прижгли каленым железом.

— «Страх потаенный»! — выдохнула она. — Спал… пока мы сюда не пришли…

— Что? Что? — громко переспросил Кристо. Голос артемагини вдруг отдалился, и видеть ее он стал хуже: контуры как будто размывались. — Дара, ты куда?

Девушка закричала. От стопы до колен ее ноги стали деревянными — гладким, обточенным деревом, кажется, даже пахнущим свежей стружкой. Макс рванулся к ней — и свалился на землю с ощущением, что его мышцы превратились в холодец. Попытался потянуться рукой — и боль стала нестерпимой, даже пальцы отказывались повиноваться…

— Макс! Не двигайся, хуже будет! — он замер, задыхаясь, а Дара продолжила скороговоркой: — Он воплощает наши тайные страхи. Если пытаемся сопротивляться — усиливает воздействие, и если мы… если не вырвемся — он…

Макс понял недосказанное, дернулся — и задохнулся от жгучей боли. Ног он больше не чувствовал, руки были вялыми и дряблыми, он не мог ими даже пошевелить.

— Что… что делать…

— Кристо!

— А? — отозвался Кристо, который уже совершенно их не видел, так, размытые пятна, и слышать тоже не мог. Вокруг смыкалась туманная серая пелена, и никого больше не было. — Ребята, вы что? Что это такое? Куда вы делись?

Помещение — было, он мог его рассмотреть. Даже дверь. А их — не было, будто сгинули.

Никого. Кроме него.

— Э-эй, ребята!

Дара закричала, только где-то далеко. Ковальски вообще, кажется, ни звука не издавал… а дверь была. Но не выходить же в нее, когда остальных нет! Вот черт, и что теперь-то делать? Самому? Против артефакта?