Немёртвый камень (СИ) - Кисель Елена Владимировна

Оказывается, она до сих пор помнит, как ее рвало после визита в личный музей того, кто хотел создать «новую Целестию». Смерть дышала даже из стен, казалось бы, безобидных с виду, смерть пропитала окрестности так, что даже сейчас не желала уступать жизни.

Заповедник небытия. Картина «Без Альтау», только в большем масштабе.

Но какого ж нечта они застряли здесь, если всё это может вернуться, если может стать еще страшнее, если…

— Их возвращению не помешать…

Воздух в здешних местах словно застоялся и не хотел обдувать лицо — или это казалось? Ветчина была давно съедена, но организм еды не хотел: желудок скручивало что-то, похожее на тошноту.

Как собрать воинов, если Семицветник — не на стороне Витязя? И куда с этими воинами потом отправляться — к бывшему Холдонову Холму, где расположены основные скопления колодцев смертоносцев? Может быть, если не удастся остановить возрождение Ратников — удастся принять бой, пока они не расползлись по Целестии…

Но есть другие колодцы. Они рассыпаны по стране — и из какого поднимутся ратники? Если из всех? Их же опять будет около тысячи, так? И их опять нельзя будет убить в полном смысле этого слова? Развоплотить, привязать к колодцам… как? Что их вообще держит здесь?

Чем защитить города? Можно ли к такому вообще быть готовыми? Этим тварям когда-то не смогли помешать Светлоликие — а значит, что если даже соберутся все бывшие участники Альтау во главе с Витязем — это может быть бесполезно…

Разве что Лорелея в полной силе — как наследница Светлоликих. Если бы она была с ними… но её нет. Может, Макс Ковальски ещё успеет — до возрождения Ратников? Но тогда почему они сейчас не у дверей Кордона, почему Экстер шепчет одно и то же…

Не помешать.

И с чего бы они поволоклись в это место, рядом с которым и Дохлая Долина веселит сердце. И откуда у нее это ощущение, что нужно его постоянно дергать, все равно, чем, что он не размышляет над планами — это ж не Ковальски, про которого шутили, что он перед сном вместо пролетающих через пещеру драконов в уме начинает считать варианты ниспровержения Семицветника. Почему ей кажется, что проклятые Чертоги Памяти просто пихнули Ястанира в спину — и теперь он куда ближе к тому самому вечному полю Альтау, о котором рассказывал ей …

— Экстер! Давно хотела тебя просить… нет, ладно, после.

Холдоном об стенку и полхолдоном об потолок! Она перепробовала все: вопросы, уговоры, просьбы, попытки разговорить — а на него действует мнимое смущение?

— Фелла?

— Нет, я…идиотская мысль, тебе сейчас не до этого. После.

Женское коварство точно способно на чудеса. Мечтатель замер, в кои-то веки выскочив из задумчивости, внимательно глядя ей в лицо.

— Ты хотела о чем-то спросить?

Отвести глаза с показным смирением. И покраснеть. Никого не волнует, что ты разучилась краснеть на втором тысячелетии жизни, для дела нужно — ну!

— Фелла?

— Просто…я хотела попросить тебя. Ты давал уроки Кристиану… Не могу сказать, чтобы они прошли даром… Что в его случае удивительно.

Не выдержала — вклеила все-таки. Но смущенных глаз не подняла, так что Экстер заинтригован окончательно и благополучно отвлечен от своей проклятой памяти.

— Может быть, ты мог бы…

Экстер задумался. Не так, как в эти два дня — иначе, глядя ей в глаза. Бестия затаила дыхание со странным ощущением, что сейчас Мечтатель читает у нее в душе, видит ее душу, словно прозрачный кристалл…

Истекла минута, отмеренная усталым шелестом деревьев за спиной. Экстер покачал головой.

— Прости, Фелла. Я не смогу научить тебя.

«Тебе, жалко, что ли?» — едва не брякнула вслух Бестия.

— И это не потому, что я хочу от тебя что-то скрыть, — продолжил Экстер. — Просто… насколько ты доверяешь мне, Фелла?

Вопрос был глупым, это Бестия прямо выразила на лице. Мечтатель отступил на шаг и предложил:

— Дай мне свой серп. Если хочешь — можешь считать это началом обучения.

Бестия, не колеблясь, извлекла из ножен оружие и протянула Мечтателю. Гелиодор на рукояти подарил прощальный солнечный блик своей хозяйке. Экстер взял оружие и отвел руку в замахе.

— А теперь закрой глаза.

Бестия помедлила перед тем, как проделать это. Инстинкты воина вопили в голос, выли истошными голосами, магия автоматически начала уходить в плечи, готовясь создать щит… К нечтам, в болото. Это Экстер. Она закрыла глаза.

«Ага, конечно, а ты всегда знаешь, что можно ждать от Мечтателя, — тут же послышался внутри гаденький голосок. — Хоть поле Альтау вспомни». Бестия мотнула головой, вытесняя голос спокойной уверенностью в том, что Экстер любит ее, а значит — она могла бы этот самый серп приставить к собственной шее — и остаться невредимой…

Уверенность — была. А что-то другое внутри нее дико металось, вопя, что напротив — маг, про которого она никогда не могла сказать, что у него на уме, и ему она только что отдала свое оружие, и теперь…

Зазвучал свист распоротого воздуха. Звук приближающегося клинка был слишком знакомым: Фелла загородилась магическим щитом. Удар силовым потоком в сторону предполагаемого противника вышел уже инстинктивным — за секунду до того, как она открыла глаза.

Мечтатель стоял в десятке шагов от нее с опущенным серпом в руках. Силовой поток взрезал землю у его ног, и Экстер задумчиво постукивал носком сапога по крупному комку земли.

Фелла в ту же секунду поняла, что серп ни на миг не покинул руки Мечтателя.

— Как…

— Телесная магия, Фелла. Не доведенный до конца хлыстовой удар сходен по звуку с серпом — если вовремя оборвать магический поток.

Он подошел и протянул ей серп. Она взяла и почувствовала себя набедокурившей ученицей перед лицом мастера — уже испытанное тогда, на поле Альтау, чувство.

— Прости.

— За что? Ты сражалась тысячи лет. Привыкла доверять инстинктам воина — и это верно, если бы не ты, мы остались бы в том болоте… Но то, чему учу я, заставляет забыть о боевом мастерстве или опыте. Не отвлекаться на это. Не помнить ни об оружии, ни об умении, не пытаться искать нужные пассы…

— Что совершенно точно не выйдет у меня, потому что я привыкла полагаться на опыт и мастерство?

Серп скользнул в ножны. Мечтатель смотрел встревоженно, и Фелла рассмеялась, хоть и немного делано:

— Ничего. Может, если я посвящу твоему учению следующие тридцать веков…

Опять забыла. Очень трудно смеяться в присутствии человека, который никогда не ответит на твою улыбку. Пусть даже ты знаешь, что он просто не может.

— Но мне хотя бы теперь понятно, почему ты выбрал Кристиана. Ни инстинктов бойца, ни магических умений — на нем можно писать как на чистой доске.

Кажется, у их путешествия появилась цель. Довольно зловещая: скрытое за каменистыми холмами строение, само выглядящее точь-в-точь как холм, так что сверху и не отличить, а если идти по земле — виден достаточно широкий вход. Примитивная маскировка… ах, в Хелденаре же никто не появляется. Тогда местоположение хоть куда.

— И еще кое-что, Фелла, — вдруг сказал Экстер, продолжая прерванный разговор. — Еще кое-что… верность.

Фелла издала придушенный звук, который на самом деле был радостным. Он обозначал: «Ну, наконец-то Экстер в форме и несет всякую лирическую чепуху!»

Мечтатель остановился, глядя на замаскированное под холм здание.

— Ниртинэ, Фелла. Мне пришлось здесь побывать не раз и не два, но раньше они ограждались мощными отвлекающими и искажающими артефактами, и мне непонятно, почему… разве что они покинули свою школу и перебрались куда-то в другое место.

— В Семицветник, — предположила Бестия негромко и зло.

Основания для таких мыслей были: перед входом в Ниртинэ собственной немаленькой персоной торчал Оранжевый Магистр и делал приглашающие жесты. Поблизости от него находилась свита — и если бы на них даже не было этих дурацких синих с искрой плащей, было ясно, что они из Ниртинэ. Мощные артемаги.

— Кажется, нас приглашают на беседу, — с нехорошим предвкушением прибавила Бестия.