Арсенал эволюции - Андрей Морголь

быть рассчитано лишь  на одну щуплую  волшебницу в полста  килограммов

без багажа. Но  случилось то,  что случилось:  Гиссандра, несмотря  на

переживаемый ужас,  вскинула в  полете  палочку с  заряженными  чарами

вверх   и   выпустила    заклинание,   которое    стало   похоже    на

гипертрофированный воздушный шарик.  Одной рукой я  держался за  талию

волшебницы, другой схватился за  жезл, чтобы снять  с нее часть  веса,

при этом всем своим видом  изображал уверенность и хладнокровие,  хотя

сердце билось где-то  в районе пяток.  Когда мы наконец  приземлились,

ошеломленная Гиссандра еще долго не могла нормально вдохнуть, а  затем

принялась колотить меня кулачками в грудь, приговаривая:

    — Ты сумасшедший, я никогда в жизни еще так не пугалась!

    Потом вздрогнула,  поежилась  как от  холода  и, в  конце  концов,

прижалась ко мне, повторив:

    — Никогда в жизни я так не пугалась…

    — Ну что ты. Все еще впереди. С Ледяных скал, например. Как тебе?

    Волшебница посмотрела  на  меня  как на  психа,  дважды  удивленно

хлопнула веками, но вдруг весело рассмеялась. После, когда я  провожал

Гиссандру домой, мы непринужденно беседовали  обо всем на свете.  Тень

подозрений, сомнений и  тревоги с лица  волшебницы почти исчезла.  Уже

возле ворот ее особняка мы договорились на следующий день  встретиться

в одном ресторанчике. Целоваться на прощание не стали — после  первого

свидания не положено.

    Что ж,  этим вечером  я дал  Гиссандре возможность  в кои-то  веки

почувствовать себя  настоящей женщиной,  а также  предоставил  богатую

пищу  для  размышлений  на   ночь  глядя.  Завтра  нахлынувшая   волна

впечатлений отойдет,  и  у  волшебницы появится  больше  простора  для

трезвого осмысления  сложившейся  ситуации.  Скорее  всего,  чародейка

вновь наденет  маску Верховной,  однако приподняв  ее раз,  я  гораздо

проще сумею сделать это вновь.

    Через два квартала меня поджидала карета, в которой сам  Радзивилл

Седьмой ожидал развязки событий.

    — Ну что? Как все прошло? — Князь сгорал от нетерпения.

    — Блестяще, —  ответил я.  — Удалось  разбудить самое  неукротимое

женское чувство — любопытство. Теперь она костьми ляжет, чтобы  узнать

своего ухажера поближе.  Кстати, завтра  у нас ужин  в «Рояле»,  нужны

будут  деньги.   Сколько  сегодня   разведка  наторговала   на   рынке

бриллиантами?

    —  Где-то   на  три–четыре   новеньких  княжеских   дворца.   Наши

аристократы как узнали, что камни из сокровищницы кладника, —  скупили

в  три  цены  все.   Сударыня  Верховная  Волшебница  тоже   совершила

выдающийся  вклад.  Вот  куда  пошли  сборы  Сейма.  —  Настроение   у

подпольного правителя было хорошее.

    А вот у меня — наоборот, портилось с каждым приближающим ко дворцу

метром. Умом-то  я  понимал всю  логичность  своих поступков,  но  вот

почему-то не знал,  как после  сегодняшнего вечера  смотреть Арлете  в

глаза. А дальше что будет?  Неужто пробудившаяся спустя двадцать  пять

лет блаженного сна совесть замучает  меня с летальным исходом? Да  еще

этот завтрашний разговор в ресторане «Рояль» не давал покоя. Очень  уж

он будет определяющим во многих вопросах.

    Так обычно  бывает  перед экзаменом:  сутки  ходишь сам  не  свой,

дрожишь в предчувствии,  нервничаешь. Вытягивая  билет, ощущаешь,  как

бешено колотится сердце, но когда посмотришь на вопросы, все  меняется

коренным образом. Начинаешь  прикидывать, насколько  хорошо ты  знаешь

ответы, где для  тебя в них  белые пятна, при  незнании которых  может

самодовольно поглумиться подлый экзаменатор;  на каких аспектах  можно

смело акцентировать внимание,  а где неприметно  пройтись вскользь.  В

конце  концов,  потихоньку  достаешь  нужную  информацию  из   памяти,

расслабляешься и готовишься  к ответу.  В общем,  с облегчением  страх

отходит на задворки  сознания, уступая  место логичному  рациональному

мышлению.

    Такое же состояние  было у  меня пред ужином  с Гиссандрой.  Целый

день напролет я  не знал  чем себя занять,  поэтому прокручивал  перед

глазами самые яркие варианты возможного фиаско, отчего, само собой, на

душе  легче  не  становилось.  В  первый-то  раз  особо  некогда  было

нервничать. Мы разрабатывали последовательность операции, я готовился,

мылся, брился, выбирал одежду. Тем более что свидание оказалось полной

неожиданностью для волшебницы,  и весь ход  событий пребывал под  моим

тотальным контролем. На этот  раз она готова к  встрече. А вдруг я  не

оказал на нее достаточного впечатления в прошлый раз? Может быть,  еще

не доехав до ресторана, я буду  скручен в плотный узелок и  оперативно

предан забвению  как угроза  на  пути к  ее могуществу?  Понятно,  что

вероятность подобного  исхода невелика:  я отлично  помнил,  насколько

зацепил ее.  Но шанс  возникновения осложнений  постоянно давал  повод

засвербеть внутреннему  напряжению, которое  с самого  утра не  давало

покоя. Хотелось взять пульт и перемотать жизнь вперед, но  приходилось

мучиться до вечера,  страдая впридачу  еще и от  безделья. Однако  все

резко изменилось перед самой  встречей с «объектом». Серая,  тревожная

жизнь начала  наливаться  смелыми  яркими  красками,  как  только  что

поставленный фонарь под глазом.

    «Рояль»   оказался   шикарным   заведением.   Больше   всего   мне

понравилось, что не  было в  нем аляповатой  помпезности, при  которой

каждый угол  и каждая  выемка помещения  соревнуются друг  с другом  в

роскоши,  а  любая  ниша  готова  проломиться  от  непомерной  тяжести

украшений. Исходя из названия, чего-то подобного я поначалу и  ожидал.

Нет, все  было четко  и со  вкусом. Хотя,  кто я,  собственно  говоря,

такой,   чтобы    вообще    оценивать    подобные    заведения?    Как

среднестатистический обыватель, волею судьбы занесенный в ВИП-кабак, я

вынужден был тихонько присвистнуть на входе, отдавая мысленный респект

разработчикам, и скромно приземлиться за своим столиком. Гиссандра уже

ждала меня. Ее строгое сосредоточенное лицо говорило о том, что мне  в

этот раз не удастся  так легко прибрать инициативу  к своим рукам.  Но