Лавровый венок для смертника - Богдан Иванович Сушинский

— Трудный, следует полагать, выдался денек. Но уверена, что, получив мое подтверждение, вы сразу же заинтересуетесь подробностями, которые в коротких скупых сообщениях не фигурируют; а еще — пикантными деталями, моими умовыводами и оценками творческого наследия, в частности, неопубликованных произведений Шеффилда…

— А также детали преступлений этого мерзавца, их мотивы, особенности его поведения перед казнью, — вновь ожил Фаэрс, чувствуя себя прощенным и реабилитированным в связи со своим информационным невежеством.

— Так на что конкретно вы рассчитываете?

— На все, что угодно, например, на обличительную статью.

— Бросьте, Фаэрс. Это не в моем духе. И не в духе ваших читателей.

— Тогда — на эссе, на репортаж из камеры смертников, вообще на мемуаристику в ее классическом виде…

— Потребность в том и другом я предвидела. Завтра же вы получите по факсу мою сенсационную, криминально-литературоведческую статью, с пикантными подробностями того, как разрабатывались многие убийственные сюжеты Шеффилда и как они воплощались вначале — в появлении новых трупов, а затем уже — в главах романов.

— Да вы что?! Мисс Грей, вы… шутите? Сначала Шеффилд совершал преступления, а затем описывал их, воплощая в романах?!

— У меня такое впечатление, что на диком ранчо своем вы провели не последний уик-энд, а последние двадцать лет.

— Нет, кое-что мне… в общем-то, известно. Господи, да что мы теряем время?! Откровения адвоката и любовницы — слышите: обязательно любовницы! — это же…

— …Это же то, что вами уже куплено, — подсказала Эллин.

— Вы очень верно истолковали мою мысль. Как это будет выглядеть по объему?

— Сорок стандартных машинописных страниц.

— Можно пятьдесят. Готов на двое суток задержать выход журнала. В конце концов, Шеффилд был нашим автором, и кто, как не мы, имеем право заработать на его маниакальности, Хрис-то-фор Колумб!

— Меня это тоже касается?

— Что именно?

— Вы забыли о моем праве заработать на всей этой творческо-сексуальной вакханалии, — угрожающе окрысилась Грей. — Как только доходит до гонораров, вы почему-то становитесь непонятливым.

— Почему же? — неуверенно как-то промычал Фаэрс.

— Да потому, что вы пока еще не главный редактор. А мне нужны гарантии. Тем более что вслед за статьей я предоставлю вам, как минимум, четыреста страниц мемуаров.

— Первую часть вашего мемуарного романа, — предусмотрительно уточнил Фаэрс. — Пока только первую. Потом у вас будет время поработать над второй. Я что, не прав, Хри-сто-фор Кол-лумб? А статья пойдет вместе с вашей ослепительной фотографией.

— Не заговаривайте мне зубы, мистер Фаэрс.

— Вы все еще о редакционной табели о рангах? Должен успокоить: именно я являюсь распорядителем финансов. Тем более что главный редактор давно не ладит с нашими учредителями.

— И не позднее чем через месяц подаст в отставку. Нужны мои связи?

Такого натиска Фаэрс не ожидал.

— Скорее — ваше обаяние, — дипломатично вышел из положения.

— Четыреста страниц первой части книги будут у вас через две недели.

— Уверены, что в состоянии сдержать свое слово?

— Я не в состоянии сдержать кое-что другое. Например, свою страсть. Ваш звонок застал меня под душем, и теперь я стою перед телефонным аппаратом, как Мадонна перед вратами рая.

— Христо-фор Кол-лумб! — рассмеялся Фаэрс. — Фотографии, запечатлевшей этот момент, нам-то как раз и не будет хватать. Вы все больше нравитесь мне, мисс Грей.

— Если вы окажетесь достаточно щедрым в оплате моей статьи, вам представится возможность… ну, для начала, лично прибыть на Рейдер и получить рукопись романа из моих рук, — кокетливо пообещала Грей. — Что это вы сразу приумолкли?

Фаэрс пофыркал в трубку, как жеребец, которого пытаются не подпустить к кобылице. Грей почувствовала: еще несколько томных обещаний и Фаэрс будет готов не только прибыть для получения рукописи романа, но и самому написать его, чтобы затем «получить из ее рук». Причем приступать намерен прямо сейчас.

— Мы с вами когда-нибудь встречались, мистер Фаэрс? — решила Эллин усугубить их знакомство.

— Я, во всяком случае, помню вас. Видел на вечеринке по случаю вручения национальной премии кинорежиссеру Слоуну…

— Грандиозное шоу, завершившееся дракой между оператором и спившейся к тому времени главной героиней фильма, которой тот посмел высказать все, что думал о ней на съемочной площадке. Поучительное зрелище.

— Да уж…

— Извините, мистер Фаэрс, но там было слишком много мужчин. В таких ситуациях внимание мое рассеивается.

— Итак, мы остановились на условиях…

— Если только ваши заверения…

— Вне всяких сомнений.

— И наше сотрудничество окажется продолжительным.

— Несомненно.

— Как минимум на семь номеров его хватит? С учетом того, что я намерена представить вам сногсшибательный детективный роман. Тоже связанный с камерой смертников «Рейдер-Форта», но не повторяющий того, что появится в мемуарах. Можете поверить, мне есть о чем поведать вашей основательно приунывшей публике.

— И это предложение тоже принимается.

— Вместе с моим особым расположением к вам, мистер Фаэрс. Если помните, я не настолько плоха собой, чтобы не представлять интереса…

— Припоминаю. Завтра же вам станут известны все наши финансовые возможности.

— И завтра же получите мое первое сообщение. — Эллин хотела добавить еще что-то, но в это время послышались едва уловимые шаги, и чьи-то руки вцепились в ее бедра. Вскрикнув от неожиданности, Грей резко оглянулась и увидела перед собой отпрянувшего, но все еще тянущегося к ней руками, Стива Коллина.

— Что все это значит? — прошипела она.

— Это вы по поводу чего? — не понял ее Фаэрс.

— О, нет-нет, это я не вам. Объясняюсь… с горничной.

Резко выбросив руку, Эллин поспешила попрощаться с Фаэрсом и, положив трубку, иронично взглянула на основательно оробевшего мужчину.

— Как это понимать, мистер Коллин?

— Поверьте, мне очень трудно было решиться на это.

— На что именно? — Смелость возвращалась к Грей с той же необратимостью, с какой она оставляла решившего наброситься на нее сзади мужчину.

20

Несколько мгновений они стояли друг против друга, вот только взгляд девушки был иронично-снисходительным, а взгляд Стива Коллина — умоляюще-отрешенным. Руки его все еще касались пленительных бедер Эллин, тем не менее эти люди слишком мало напоминали решившую воспользоваться своим одиночеством любовную пару.

— И давно вы вынашиваете в себе эту сумасбродную страсть, мистер Коллин?

Майор не уловил в ее словах ни издевки, ни агрессивного неприятия, ничего, кроме обычного женского любопытства. На месте Эллин так вела бы себя любая женщина, обнаружив, что ее вдруг возжелал мужчина, который никогда ранее чувств своих не проявлял и к которому сама она всегда оставалась совершенно равнодушной.

— С того дня, как увидел вас, леди Грей.

— Раньше вы, кажется, не называли меня «леди».

— Почему же, случалось. Но отныне буду обращаться только так.