Невидимые линии. Границы и пояса, которые определяют мир - Maxim Samson

Рассмотрим распространенное утверждение, в том числе на "Западе" (что само по себе является надуманной конструкцией), о том, что существует "две Украины". С момента обретения Украиной независимости от СССР в августе 1991 года различные наблюдатели говорят о линии разлома, разделяющей в целом западную или северо-западную часть от в целом восточной или юго-восточной части, на основе этнической принадлежности и языка (украинский против русского), религии (украинская православная и католическая против русской православной)* и мировоззрения (Европа и "Запад" против России и "Востока"). Некоторые даже ссылаются на существование границы между городами Умань и Харьков как на средство подкрепления этой точки зрения, дополнительно принимая во внимание различия в физической географии (леса против степей) и расселении людей (преимущественно сельский северо-запад против более урбанизированного и промышленного юго-востока). Иностранные спекуляции о возможном распаде Украины по такому признаку и его потенциальных последствиях для безопасности остальной Европы доминируют в дискуссиях и репортажах об Украине на протяжении трех десятилетий.

Такие представления весьма проблематичны.Например,сайте многие люди, считающие себя украинцами, считают русский язык своим родным. Карты национального масштаба, отражающие общее языковое разделение между северо-западом и юго-востоком, также маскируют динамику на местном уровне: украинский язык, как правило, более распространен в сельской местности, в то время как носители русского языка часто сосредоточены в городских районах. Кроме того, необходимо признать, что в Украине проживает большое количество двуязычного населения, которое может выбирать тот или иной язык в различных социальных контекстах, особенно после того, как в 2019 году украинский язык стал единственным официальным государственным языком.* Кроме того, многие граждане считают своей этнической принадлежностью сочетание украинского и русского. Распространенный нарратив о том, что украинская национальная идентичность формировалась в противовес российской, игнорирует не только то, что значительная часть населения идентифицирует себя как двунациональная, но и то, что Польша на западе уже давно представляет собой соперничающего "другого" в украинском нациестроительстве. Даже идея о том, что Западная Украина представляет собой своего рода "сердцевину" украинской национальной идентичности, ограничена. По некоторым данным, идея отдельной Украины зародилась в восточной части современной страны, но угроза русификации в конечном итоге вытолкнула эту идеологию на запад, где она процветала, конкурируя с польским национализмом.

Как можно говорить о разделительной линии внутри Украины? Нелегко. Как и другие субъективные границы, линия Умань-Харьков - это воображаемая конструкция, но благодаря тому, что на нее постоянно ссылаются, она рискует стать реальной. В марте 2022 года начальник украинской военной разведки Кирилл Буданов подчеркнул, что военные действия России представляют собой "попытку создать Северную и Южную Кореи на Украине". В этой войне разделение выгодно России, но, учитывая, что украинское население до сих пор демонстрирует значительную солидарность и единство в противостоянии вторжению, любая подобная линия выглядит скорее как москальский миф, чем как прочная основа для разделения.бы надеяться, что были извлечены уроки из ужасов раздела Индии и распада бывшей Югославии, которые в определенном смысле являются аналогичными примерами этнически разнообразных мест, оккупированных внешними державами*, и где границы воспринимались и проводились так, чтобы подразумевать и способствовать культурной однородности. Время покажет, но на момент написания этой статьи за пределами спорного полуострова Крым и двух удерживаемых повстанцами территорий Донецка и Луганска в Донбассе (в двух последних из них, как и в России, запрещены Facebook и Instagram, а также Google, образуя невидимые линии, определяющие доступ к новостным СМИ), похоже, не наблюдается особого аппетита к российскому контролю.

Сегодня Украина в целом гораздо менее разделена, чем считают или хотят считать многие внешние наблюдатели и актеры. Вместо того чтобы быть расколотой по типу холодной войны где-то посередине, война на сегодняшний день показала решимость большинства населения страны быть принятым "западными" институтами.Разумеется, с момента обретения независимости страну тянуло в разные геополитические стороны, а результаты голосованияиногда наводили на мысль о географическом разделении между северо-западом и юго-востоком, не в последнюю очередь в ходе напряженных президентских выборов с участием более западного Виктора Ющенко в 2004 году и Юлии Тимошенко в 2010 году против связанного с Кремлем Виктора Януковича. Тем не менее, в основном членство в Европейском союзе (ЕС) и Организации Североатлантического договора (НАТО) было гораздо более желанным, чем Евразийское экономическое сообщество и его преемник Евразийский экономический союз (ЕАЭС), а также Содружество Независимых Государств (СНГ), к которому Украина так и не присоединилась в полной мере.* Соответственно, два наиболее значительных события, которые вывели Украину "на карту" ("оранжевая революция" с ноября 2004 по январь 2005 года, в ходе которой прошли массовые протесты против фальсификации выборов и коррупции, и "евромайдан" с ноября 2013 по февраль 2014 года, в ходе которого прошли массовые демонстрации после решения Януковича политически приблизить страну к России и ЕАЭС, а не к ЕС)† оба эти события отражали если не единодушное, то, по крайней мере, всенародное желание, чтобы страна действовала так же, как любая другая европейская странаи, что не менее важно, чтобы ее воспринимали как таковую.Это были мощные моменты национального пробуждения, которые позволили украинцам из всех слоев общества объединиться в единое целое, призвать к функционированию демократических институтов и, таким образом, отделить свою страну от фальсификации результатов голосования и запугивания, которые часто характерны для их более крупного соседана востоке. Будущее Украины, как показали эти события, будет "европейским" и, как следствие,не "российским".

В этом отношении Европа существует, как мы видели на примере Урала, прежде всего как концепция, идеологическая конструкция, ценности которой включают свободу, демократию, верховенство закона и общественный порядок. Основная задача, которая все еще стоит перед Украиной, - узаконить свое положение на этой "западной" стороне политического разрыва и одновременно дистанцироваться от коллективизма, репрессий и коррупции, которые так часто ассоциируются с "восточным" "Другим". Второй президент Украины Леонид Кучма в свое время пытался подчеркнуть культурные отличия Украины от России, но его усилия были сведены на нет, когда его второй срок (1999-2005) стал авторитарным. Призыв к "европейскости" - или, по крайней мере, "нерусскости" - сам по себе недостаточен.

Достижение этой цели осложняется - а возможно, и становится невозможным - необходимостью балансировать между идеологической приверженностью европейскому проекту и умиротворением Кремля. В конце концов, российский президент Путин рассматривает вышеупомянутое, наряду с постепенным расширением НАТО на восток, как угрозу для своей страны. См., например, его обращение к российскому народу 24 февраля, в первый день вторжения 2022 года, в котором он описал образную и, следовательно, на практике невидимую "красную линию" между его страной и "Западом":

Для нашей страны это ["политика сдерживания России"], в конечном счете, вопрос жизни и смерти,