Невидимые линии. Границы и пояса, которые определяют мир - Maxim Samson

Galeizz (Галло Бретани), Maézoe (Henceforth) и Ассоциацию преподавателей галло. Хотя его развитие шло медленнее, чем бретонского, галло постепенно получает все большее распространение на местном радио, телевидении и в печатных СМИ, в рамках культурных мероприятий, таких какfêtes gallèses ("галло-фестивали") и различных творческих начинаний, а также в системе образования.

В то же время языковые границы между Бретанью и остальной частью страны, а также внутри провинции продолжают размываться. Иммиграция в Бретань и другие французские провинции, особенно из Северной Африки за последние сорок лет, сделала такие языки, как арабский, а также место ислама во французской национальной идентичности гораздо более актуальными темами для многих политических лидеров, не в последнюю очередь в отношении образования. Однако для Бретани особенно актуально то, что сегодня практически нет единого мнения о том, как выглядят и звучат бретонский и галло. Считается, что бретонский язык состоит из четырех основных диалектов (Керн, Леон, Трегер и Гвенед), каждый из которых имеет свои внутренние вариации, так что язык существенно отличается от деревни к деревне. Стандартизация бретонского правописания оказалась незавидной задачей, поскольку существует как минимум три варианта. Все это сделало невозможным выделение единого бретонского языка для обучения молодого поколения людей, которые все больше заинтересованы в воссоединении со своими корнями, но так и не выучили язык, потому что их родители, бабушки и дедушки стеснялись его передавать. В результате возник необретонский язык, распространенный в основном в главных населенных пунктах Бретани, где находится большинство школ и университетов. Этот язык очень похож на леонский диалект, но если "родной" бретонский использует многочисленные французские заимствования, то в необретонский вводятся различные неологизмы, образованные от кельтских корней и произносимые так, как это принято во французском языке.Однако рост нео-бретонского языка не был бесспорным.целом пожилая группа носителей языка почти всегда изучала бретонский устно и может читать и писать только по-французски, в то время какнео-бретонцы развивают более широкий спектр языковых навыков, но их язык обычно обвиняют в том, что он невразумителен, придуман региональной элитой для молодых городских носителей, а не представляет собой язык местных фермеров и рыбаков. Благодаря дополнительной стандартизации традиционного языка через печать, радио, телевидение и Интернет, нео-бретонский язык создал линии разлома между "традиционными" и "новыми" носителями, основанные на уровне образования, месте проживания (особенно в столице региона Ренне по сравнению с остальными) и возрасте.

Аналогичным образом не удалось прийти к единому мнению и в отношении галло. В течение десятилетий галло воспринимался даже его носителями как простой диалект французского языка, а в некоторых местах его бывает трудно четко отличить от стандартного французского, поскольку, как и бретонский, он варьируется в деревнях (где он по-прежнему распространен гораздо больше, чем в городах). Кроме того, некоторые потомки носителей языка галло лишь недавно обнаружили, что их предки говорили на этом языке, а не на бретонском, как они предполагали, никогда не изучая ни тот, ни другой. Прогресс налицо: в 1978 году галло был описан в Культурной хартии Бретани как parler (местный диалект), а не как patois, а с 2004 года Региональным советом как langue (язык), что отражает его растущий статус. Новые ученики, похоже, более уверенно говорят на языке и относятся к нему более позитивно, чем их старшие товарищи, которые скептически относятся к его достоинствам. Таким образом, Галло все еще пытается понять, как лучше выжить в стране, которая с большей готовностью принимает языковые различия, чем раньше, но в которой увеличившееся перемещение людей сделало их более сложными для определения.

В связи с этим возникло новое разделение: между соответствующими статусами бретонского и галло во Франции XXI века.Бретонский язык все чаще рассматривается как более "аутентичный" издвух языков, чему способствует его большая географическая удаленность от остальной Франции (как и корсиканского) и лингвистическое сходство с другими кельтскими языками. Туристы - важный вклад в экономику Нижней Бретани - часто ценят заметность современного двуязычия и кельтских или квази-кельтских традиций региона, чувствуя, что он "ощущается" отличным от остальной части страны. Между тем, будучи гораздо более похожим на французский, галло с трудом добился столь же широкой легитимности в народном сознании как символ Бретани и как самостоятельный язык, что приводит в отчаяние многих его носителей. Он также гораздо реже встречается в различных средствах массовой информации, и если бретонский язык сегодня востребован во многих школах, библиотеках, домах престарелых и других учреждениях, то знание галльского языка, как правило, считается "бонусом". Примечательно также, что вместо того, чтобы объединиться против языкового централизма французского государства, носители бретонского языка часто дистанцировались от своих коллег из Галло, считая их язык "слишком романским", чтобы заслуживать сотрудничества. Таким образом, именно бретонский язык стал более сильным символом бретонской самобытности: язык укрепляет региональную идентичность и одновременно обеспечивает определенную защиту от французской ассимиляции.

Конечно, в мире существует множество примеров языковых границ*; Бретань в этом отношении не одинока. Однако этот регион предлагает редкий взгляд на трудности, с которыми сталкиваются два соседних языка в стране, до сих пор официально не признающей их, а также на связанные с ними границы, возникшие на основе мировоззрения, социального класса, поколения и т. д.Этот случай демонстрирует, что язык может служить мощным источником идентичности, обозначая отличительные черты человека и определяяего чувство принадлежности. Определив, где говорят на языках меньшинств, а значит, где находятся невидимые границы, отделяющие их от "внешнего мира", можно выявить текущее состояние уникальных сообществ, будущее выживание которых находится под вопросом. Как мы рассмотрим далее, в некоторых местах также полезно составить карту диалектов, независимо от того, ставится ли цель выявить, понять и, возможно, сохранить различия в пространстве, или, наоборот, переплавить эти различия, чтобы достичь определенной степени стандартизации.

 

*Ночные фестивали", представляющие собой модернизированную версию традиционной музыки и танцев, доходы от которых идут на поддержку бретонских организаций.

*Этот закон разрешает школам полностью вести преподавание на региональных языках (ранее этот показатель составлял не более 50 %), разрешает школам при общинах получать финансирование от муниципалитетов, где живут их ученики, и разрешает использовать региональные диакритические знаки в актах гражданского состояния, например, при регистрации имени ребенка. Возглавляемый Полем Молаком, членом парламента от Бретани, законопроект получил значительную поддержку в Национальном собрании Франции: 247 голосов "за", 76 "против" (включая президента Эммануэля Макрона) и 19 воздержавшихся. В честь этого Молак вместе с коллегами из своего региона исполнил гимн Бретани Bro Gozh ma Zadoù ("Старая земля моих отцов", который, кстати, имеет тот же смысл и мелодию, что и валлийский и корнуолльский гимны Hen Wlad Fy Nhadau и Bro Goth agan Tasow соответственно).

*Хотя,