Невидимые линии. Границы и пояса, которые определяют мир - Maxim Samson

Эта речь стала кульминацией многолетнего осуждения "западной" политики и инициатив - не в последнюю очередь Европейской политики соседства (ЕПС, начата в 2003 году) и Восточного партнерства (ВП, начато в 2009 году) - за то, что они приближают Украинук институтам ЕС и, как следствие, подразумевают увеличение культурной и политической дистанции от России. Соответственно, и особенно после Евромайдана и свержения автократического Януковича в феврале 2014 года, Путин агрессивно стремится вернуть Украину в сферу влияния России - опять же по невидимой и воображаемой линии*.

Где можно найти эту строчку? Особенно информативным является бессвязное эссе Путина от июля 2021 года, сопровождавшее новые передвижения российских войск на украинской границе. В этом трактате он утверждает, что русские и украинцы - "единый народ", чьи "тесные культурные, духовные и экономические связи" неоднократно подрывались "внешними покровителями и хозяевами", ответственными за "сеяние раздора" и "натравливание" частей единого народа друг на друга. В этом ключе лидеры Украины, по мнению Путина, начали "мифологизировать и переписывать историю, вычеркивать все, что нас объединяло, а период, когда Украина входила в состав Российской империи и Советского Союза, называть оккупацией". Кроме того, они "ограбили народ Украины и хранят украденные деньги в западных банках", точно так же, как и Россия долгое время была "ограблена" в результате "иностранной интервенции":

Задолго до 2014 года США и страны ЕС систематически и последовательно подталкивали Украину к свертыванию и ограничению экономического сотрудничества с Россией... Шаг за шагом Украина втягивалась в опасную геополитическую игру, направленную на превращение Украины в барьер между Европой и Россией, в плацдарм против России.

Таким образом, для Путина любое представление об Украине как о границемежду "Западом" и "Востоком" - это западный миф, манипуляция, призванная укротить русского медведя. Невидимая линия - это не Украина как таковая; на самом деле она существует на западной границе Украины, делая эту страну просто частью России. Такое своеобразное понимание "российской" земли и ее границ помогает объяснить то, что произошло с тех пор. Это вторжение, в основе которого лежит самолюбование, выраженное на языке самоопределения ("Какой будет Украина - решать ее гражданам"), а также тщеславное пренебрежение и наглость ("Я все больше и больше убеждаюсь в этом: Киеву просто не нужен Донбасс"). Как становится все более очевидным, Путин совершенно не заинтересован в том, чтобы уважать желание граждан Украины, что бы ни говорили его сторонники о его фальшивых референдумах по аннексии в регионах, находящихся под военной оккупацией, в том числе несколькими годами ранее, в 2014 году, в Крыму. Все, что для него важно, - это чтобы Украина вошла в границы России: к черту, что думает "Запад". И все это время он упорно работает над укреплением таких ориентированных на Россию евразийских союзов, как ЕАЭС и Организация договора о коллективной безопасности (ОДКБ), в надежде, что они смогут противостоять ЕС и НАТО на западе. Этот международный геополитический разрыв гораздо значительнее, чем географический разрыввнутри Украины. Это и есть та невидимая линия, которую необходимо определить.

По роковой случайности, и к особому и очевидному раздражению многих ее жителей, Украина долгое время казалась более значимой для России, чем для "западных" институтов. Действительно, Путин на протяжении многих лет выражал большую решимость принять Украину - в своей собственной мании величия - чем такие институты, как ЕС, которые, как правило, рассматривали страну через призму экономики, как партнера по свободной торговле, а не как геополитический актив.* Поэтому более чем иронично, что Украина, которую так долго не замечали на"Запада", теперь стала его главной внешнеполитической проблемой, изображаемой как символическая граница между основными "европейскими" ценностями демократии и суверенитета с одной стороны, и тиранией и насилием - с другой. Страна, название которой, по общему мнению, происходит от славянского слова, означающего "пограничный регион" или "пограничная полоса "*, находящаяся вне поля зрения и вне поля зрения, внезапно оказалась в центре внимания всего мира. Война, похоже, с запозданием переместила ее на западную сторону невидимой когнитивной границы европейцев, которую президент Украины Зеленский старательно культивирует, обращаясь, например, к ЕС:

Мы боремся за то, чтобы стать равноправными членами Европы... Докажите, что вы с нами. Докажите, что вы не отпустите нас. Докажите, что вы действительно европейцы, и тогда жизнь победит смерть, а свет - тьму.

Однако приведет ли это к тому, что Украина получит членство в ЕС и НАТО, которого давно жаждет большая часть ее населения, пока неясно.†

Что бы ни произошло, маловероятно, что более чем меньшинство населения Украины, видя уничтожение своих городов и массовые захоронения мирных жителей, будет склоняться к тому, чтобы посмотреть на "Восток". ЕС теперь является главным торговым партнером Украины, а постепенное принятие последним торговых правил ЕС все больше отдаляет Украину от России.В сознании тех, кто находится насайте и является непререкаемым "Западом", глядя на жестокость, с которой российские войска нападают на своего соседа, Украина все больше предстает как отдельное и обязательно независимое образование. Сегодня, вместо того чтобы проходить вдоль западных границ Украины с Польшей, Словакией и Венгрией как граница между "западной" и "православной" цивилизациями, как знаменито утверждал Сэмюэл Хантингтон после падения "железного занавеса", любая геополитическая граница, похоже, существует гораздо дальше на восток, отделяя, по крайней мере, большую часть Украины от действий и предположений российского государства. В самом деле, конфликт может гарантировать, что в долгосрочной перспективе Украина сможет дистанцироваться от России в коллективном воображении, как утверждал в 2016 году Збигнев Бжезинский, бывший советник по национальной безопасности США: "Ключевой момент, который следует иметь в виду, заключается в том, что Россия не может быть в Европе без того, чтобы Украина также была в Европе, в то время как Украина может быть в Европе без того, чтобы Россия была в Европе".

Границы на карте могут показать, где граничат две страны, но они с трудом отражают, где, по мнению людей, заканчивается одно место и начинается другое. Такие границы - воображаемые, меняющиеся, оспариваемые, пронизанные предположениями и стереотипами, кажущиеся такими простыми и в то же время состоящие из сложностей - всегда требуют рассмотрения. Это те границы, с которыми мы чаще всего сталкиваемся и которые, постоянно воспроизводясь в словах и мыслях, формируют и определяют наше мышление и поведение. Внешность может быть обманчива, но линии, которые мы не видим, могут быть не менее убедительными и гораздо более действенными. Только обращаясь к невидимому, перцептивному, эмоциональному,