Владимир Высоцкий. По лезвию бритвы - Федор Раззаков

Поэтому я так расстроился, когда после гемосорбции посмотрел ему в глаза. Хотя сам Володя говорил:

— Все нормально. Все хорошо.

Но я-то вижу. По-моему, это был последний удар. Рухнула последняя надежда. А ведь мы так его настроили. «Это гарантия!»

…Я от суда скрываться не намерен,Коль призовут — отвечу на вопрос.Я до секунд всю жизнь свою измерилИ худо-бедно, но тащил свой воз.Но знаю я, что лживо и что свято, —Я понял это все-таки давно.Мой путь один, всего один, ребята. —Мне выбора, по счастью, не дано.

Будучи уже серьезно болен, Высоцкий летом того года закончит работу над ролью капитана Жеглова в фильме Станислава Говорухина «Место встречи изменить нельзя». В один из тех дней Высоцкого встретил его друг и участник работы над этим же фильмом Олег Савосин. Он вспоминает: «Я закончил эпизод в фильме «Место встречи изменить нельзя», почти всю ночь мы не спали, — а утром должен был лететь в Москву. И примерно в это же время прилетел Володя вместе с Аркадием Свидерским (тоже снимался в этом фильме). Они вышли из самолета и идут мне навстречу. И я взял и схватил его в охапку, даже приподнял немного…

— Да ты что, очумел! Мне же больно!

Володя буквально закричал на меня, а я же не знал, что он болен: никто и никогда не говорил мне об этом, а сам он все время скрывал. Я поставил его на землю:

— Извини, Володя, — я не знал.

И вся наша встреча была испорчена…»

Надо сказать, что в период работы над этой ролью больное тело Владимира Высоцкого «терзали» не только друзья, но и всякие экзальтированные поклонники, которые после этого даже не извинялись. Подобный эпизод произошел на одной из улиц Москвы, где снимался очередной эпизод фильма. Одна из женщин, стоявших вокруг съемочной площадки, внезапно выскочила из толпы и, подбежав к ничего не подозревающему Высоцкому, укусила его за руку. Высоцкий от боли вскрикнул, да так громко, что на этот крик сбежалась чуть ли не вся съемочная площадка, которая и помогла ему отцепить от себя ненормальную поклонницу. С того дня места, где проходили съемки, окружались милицейскими кордонами, а сам Высоцкий в перерывах между съемками отдыхал в милицейской машине.

Летом 1979 года у В. Высоцкого, кажется, появляется реальная возможность в качестве режиссера-постановщика снять художественный фильм «Зеленый фургон». И. Шевцов вспоминает:

«Владимир Семенович, у меня есть предложение… — говорю не торопясь, представляя себе, как он нетерпеливо держит трубку, готовый швырнуть ее на рычаг, — в Одессе должен сниматься «Зеленый фургон» по моему сценарию. Это…

Коротко пересказываю, он терпеливо слушает.

— Там будет несколько песен. Можно на вас рассчитывать?

И вдруг — полная неожиданность:

— Почему же только песни? Я с удовольствием и сам снял бы эту картину.

— Как? Режиссером-постановщиком?

— Ну да! Я эту книжку знаю, люблю… Несколько лет назад на радио была постановка, я участвовал… А почему «Зеленый фургон»? Ведь уже была картина?

— В том-то и дело, что была, — я, конечно, зачастил, «зашестерил» в предвкушении неожиданной удачи, — так она была двадцать лет назад (на самом деле — поменьше), снимал ее Габай, а он уехал.

— А что? Это заманчиво.

— И вы готовы на полтора-два года уйти из театра?

— Готов.

— А поехать в Одессу?

— Да, готов, готов!..

— Владимир Семенович, случай неординарный, но давайте пробовать.

— Нет! Я никого ни о чем просить не буду. Сейчас, после картины («Место встречи» к этому времени уже сняли), они ко мне хорошо относятся, но я — просить не буду!

— Так давайте я начну!

— Вот и начинайте! Получится — я готов. Договорились, Игорь?

— Договорились.

— Ну, звоните».

Но после этого столь многообещающего разговора пройдет еще несколько долгих месяцев, прежде чем идея с режиссерством В. Высоцкого начнет реально воплощаться в действительность.

Между тем скандал вокруг альманаха «Метрополь» не утихал. В мае журнал «Советская литература на иностранных языках» опубликовал на английском языке перепечатку статьи «Мнение писателей о «Метрополе»: порнография духа». Из газеты «Московский литератор». В начале августа пять известных американских писателей — Э. Олби, А. Миллер, Дж. Апдайк, К. Воннегут и У. Стайрон — направили в Московскую писательскую организацию телеграмму протеста по поводу запрещения альманаха и тех репрессивных акций, которые имели место в отношении составителей и участников альманаха, стремившихся получить разрешение на публикацию антологии, минуя цензуру. 12 августа эту телеграмму на своих страницах опубликовала газета «Нью-Йорк таймс». 22 августа из Московской писательской организации был послан ответ американским коллегам. В сентябре этот ответ, в несколько сокращенном виде, был опубликован в «Нью-Йорк таймс».

«Но мы верим, — писали в своем письме московские писатели, — что те глубокие и органические связи, которые связывают подлинных писателей с родной литературой и родной землей, неразрывны.

Эти надежды распространяются и на начинающих литераторов В. Ерофеева и Е. Попова. Секретариат правления Союза писателей РСФСР, как вы правильно заметили, «приостановил» окончательное решение о приеме их в Союз писателей СССР. Но, простите, прием в Союз писателей — это уж настолько внутреннее дело нашего творческого союза, что мы просим дать ему возможность самому определять степень зрелости и творческого потенциала каждого писателя».

В это самое время на имя Владимира Высоцкого из Ижевска приходят повестки: немедленно явиться для дачи показаний в связи с незаконными заработками во время апрельских концертов. Но Высоцкий, вместо того чтобы ехать в Ижевск, в начале сентября вместе с Театром на Таганке отправляется на гастроли в Тбилиси. Вспоминает В. Янклович: «Планировались выступления Высоцкого в спектакле «В поисках жанра» вместе с Золотухиным, Филатовым, Межевичем. В течение пяти дней по два спектакля во Дворце спорта, а уже потом начинались официальные гастроли Театра на Таганке.

Мы приезжаем, и неожиданно выясняется, что зритель во Дворец спорта не идет. Все билеты на «Мастера и Маргариту», на «Гамлета» давно проданы, а на «Поиски жанра» (практически на Высоцкого) — никаких аншлагов. Вместо десяти спектаклей прошло всего пять. А вот на концертах в институтах и других залах были битковые сборы. Это несколько приободрило Володю, а то он очень переживал… И только позже мы узнали, что тбилисцы вообще не любят ходить в свой Дворец спорта…»