Путешественница. Книга 1. Лабиринты судьбы - Диана Гэблдон

О наших чувствах за едой мы не обмолвились. И тем не менее можно было кое-что заметить. Я, например, все более и более смущалась присутствием Джейми, невольно рассматривая его тело. Подливал ли он вино в бокал, доставал ли салфетку – я замечала гибкость его рук, покатость плеч, мощь груди. Джейми, казалось, смотрит на меня так же – украдкой, мельком отмечая то, что интересует его, или замечая то, что попадает в поле его зрения. Он тоже прятал глаза, как и я, поэтому нельзя было сказать ничего определенного, но после ужина мы встретились глазами. В них горело одно, соответствующее месту нашего пребывания. Я вздрогнула от желания.

Джейми допил вино и стал буравить меня взглядом.

– Мы…

Его взгляд говорил больше, чем он сам.

– Мы будем спать вместе?

Джейми зарделся и поспешил пояснить:

– Здесь не жарко, одежда мокрая, и нужно согреться как следует…

– Да и здесь только один табурет, правда? – помогла я. – Да.

Я услышала, что мое дыхание сбилось. Смотря на постель, я чувствовала желание и стеснение одновременно.

Джейми снял штаны и чулки одновременно.

– Что же ты молчишь, англичаночка? Тебе ведь нужно разобраться с кружевами. – Он окинул меня взглядом.

Ага, женщина в доме Джейми – нечастый гость. Поразительно. Мне было приятно думать о том, что он раздевал немногих, и я не сдержала улыбки.

– Кружева – это не самое трудное. Помоги-ка расстегнуть мне платье.

Убрав плащ, я подставила Джейми спину, заранее взяв волосы рукой, чтобы не мешать ему.

Он молчал, проводя пальцем мне по спине.

– Что с этим делать? – Он не скрывал недоумения.

Как же я не подумала предупредить его!

– Расстегнуть. Потяни за язычок, он там, сверху. Это так называемая молния. Очень удобно, у нас много таких застежек.

Молния заскользила вниз с характерным звуком, который я слышала сотни раз, но как следует, до дрожи, распознала только сейчас. Изделие госпожи Гуттенберг опускалось все ниже, пока не упало на пол, тяжело шурша. Чувствуя, что если я буду медлить еще, то испугаюсь окончательно, я тут же посмотрела на Джейми.

Бедняга, от неожиданности он даже отступил назад. Взяв себя в руки, он стал смотреть на меня.

Я стояла нагая, словно покинув свой кокон. Платье лежало на полу; из одежды на мне остались только чулки розового шелка да обувь. Очень хотелось стыдливо прижать к груди платье, но нет – я стала поровнее, подняла повыше подбородок и стала смотреть на Джейми.

Он молчал, недоверчиво покачивая головой. Свеча освещала его лицо, но на нем нельзя было прочесть мысли Джейми, так надежно они были спрятаны.

Я не выдержала:

– Нечего сказать? – Голос выдавал меня: хотя смысл фразы был претенциозный, но я произнесла ее дрожа. Я и правда не умела скрывать чувства.

Джейми хотел было что-то сказать, но промолчал, все так же качая головой.

– Клэр… – обрел он дар речи. – Бог мой, ты красавица. Я никогда не встречал женщины красивее.

– Ты плохо видишь. Скорее всего, глаукома, потому что катаракта появляется позднее. – Я неуклюже попыталась скрыть свое волнение.

Губы Джейми дернула нервная ухмылка. Когда он улыбался, свет свечи колебался в слезах – он был ослеплен. Придя в себя, он дал мне ладонь, ведя к кровати.

– С глазами все в порядке. Они ястребиные. – Он был уверен в себе. – Иди сюда.

Волнуясь, я взяла его ладонь, переступая одежду. Джейми сел на постели, ласково привлекая меня. Я встала между его колен. Он легонько поцеловал мои соски и ткнулся лбом между моих грудей, выдыхая воздух на меня.

– Твои груди цвета слоновой кости. – Я услышала горский говор. Он всегда давал о себе знать, когда Джейми волновался.

Джейми положил руку мне на грудь. Его загар отчетливо виднелся в свете свечи, зато я была бледна.

– Да, смотреть на тебя – уже удовольствие. Если б я мог всегда касаться тебя… Это так неожиданно, так волнующе. Англичаночка, у тебя кожа как бархат, а тело какое нежное…

Он заскользил рукой вниз по моей талии и бедрам, останавливаясь на ягодицах. Вскоре я снова услышала его взволнованный голос:

– Это волшебство – я хочу все время смотреть на тебя. Все время касаться тебя, все время ласкать. Я желаю тебя.

Джейми опять поцеловал меня в грудь, под сердцем. Затем он провел рукой по животику, заметив шрамы – они появились, когда я родила дочь.

Я смутилась и прикрыла живот рукой.

– Это не очень красиво.

Джейми странно посмотрел на меня и потянулся к подолу рубашки – он не успел снять ее.

– А это?

У него был ужасный шрам. Рваный, кое-как залеченный, побелевший, он тянулся по бедру до паха. Восемь дюймов. Охнув, я встала на колени.

Артерия была рядом с рубцом. Отделенная от затянувшейся раны всего лишь дюймом, кровь медленно текла по жилам Джейми. Я погладила его бедро и прижалась к нему, словно удерживая. Разумеется, нужно было удержать Джейми раньше, теперь было слишком поздно.

– Страшно, англичаночка? – Джейми погладил меня по затылку. – Я отвратителен?

Я подняла голову.

– Что ты! – выдохнула я, хотя зрелище было не из приятных.

– Ну да, ну да.

Джейми наклонился и снова погладил мой живот, смотря мне в глаза.

– У тебя тоже есть шрамы твоих битв, – тихо произнес он. – И у меня – своих. Так нужно, хоть это и больно.

Он поднял меня с колен, взял на руки и отнес на кровать, ложась рядом. Быстро разувшись, я прижалась к нему, желая раздеть его. Пока Джейми целовал мои губы, моя рука тянулась к его воротнику.

– Позволь мне снять с тебя одежду.

– Эх, англичаночка, на что там смотреть. – Джейми явно волновался. – Но как хочешь, что найдешь – то твое.

Он не стал искать пуговицы, а просто стащил с себя сорочку не расстегивая ее. Она присоединилась к моему платью, его одежде и нашей обуви на полу. Джейми отодвинулся, показывая себя.

Наконец я смогла увидеть его! Я задержала дыхание от нахлынувшего чувства и тотчас же принялась изучать Джейми. Его тело будто излучало свет, хотя я знала, что это лишь отражение света от свечи.

Что изменилось за это время? Все – и ничего. Джейми всегда был высок и подтянут, и он остался таким. Мышечный рельеф стал еще краше: кожа, казалось, прилегала к телу плотнее – загар только способствовал этому впечатлению, – линии мышц четко прорисовывались, и в целом Джейми был еще симпатичнее, чем тогда. Он был словно сгустком энергии и силы, несмотря на высокий рост и возраст, и это было еще привлекательнее, чем раньше, когда он был слегка нескладным.

Загар, приобретенный, конечно, не на пляже, лег очень красиво и ровно: тело было золотистым, а лицо и шея, получившие больше солнечных лучей, – почти бронзовыми. Бедра и ноги, особенно в паху, были мраморными с голубыми венозными прожилками. В паху торчал кустик жестких волос. Впрочем, не только он. Джейми желал меня.

Я перевела глаза на его лицо, и он гордо произнес:

– Видишь, англичаночка, я честен с тобой, как и обещал.

Я смутилась – в который раз за вечер – и почувствовала, что на глаза откуда ни возьмись набегает влага.

– И я.

Подавшись к Джейми, я почувствовала, что он берет мою ладонь. Он был сильным, как я и хотела. Его тело возбуждало, и меня пробрала дрожь. Я потянула его на себя, но Джейми поднялся и сел на постели. Тогда я тоже села.

Будучи вновь растерянными и неловкими, мы молчали и смотрели друг другу в глаза – удивительно прекрасная возможность после стольких лет разлуки! Мы были одни в комнате, это правда, но были одни в том смысле, что заполнили ее своими ощущениями и прежде всего желанием. Оно материализовалось, окутывая нас невидимой аурой. Я ощущала восторг и страх одновременно, бешеное биение сердца и боль желудка, как будто была на «американских горках».

Не выдержав, я хрипло спросила Джейми:

– Тебе тоже страшно?

Он удивился.

– Мне? Мне-то не страшно – зачем тебя бояться? А вот ты – да, боишься. Вон мурашки. Замерзла или правда страшно?

– Все сразу. – Я была как девочка.

– Иди ко мне, англичаночка, – засмеявшись, Джейми потянул одеяло, чтобы раскрыть постель.

Слегка согревшись под одеялом, я все равно не переставала нервно дрожать. Легший рядом Джейми был горяч.

– Да ты сущий кипяток! – Я прижалась к нему и почувствовала жаркую волну его тела.

Он растянул губы в растерянной улыбке.

– Ну да. Вообще-то это мне должно быть страшно.

Джейми привлек меня к груди, обнимая. Я водила рукой по его коже, и под моими пальцами один за другим появлялись мурашки, топорща рыжие волосы.

– Помнишь, – шептала я, – в нашу первую ночь мы очень боялись, и ты сказал тогда, что лучше будет, если мы коснемся друг друга. И взял меня тогда за руки.

Я нашла его сосок, тронула, и он вздрогнул.

– Да, конечно… Коснись меня так еще…

Он сжал меня в объятиях.

– Коснись и дай мне коснуться тебя, – серьезно проговорил он.

Он ощупывал меня, держа мою грудь в ладони. Теперь и он начал дрожать.