Путешественница. Книга 1. Лабиринты судьбы - Диана Гэблдон

– Э, да вот оно что! Твои соплеменники – обыкновенные лентяи и не могут выговорить его настоящее имя!

Местные шотландцы совсем не интересовались проблемами произношения иностранных слов и, конечно, упростили имя китайца, назвав его по своему разумению.

Джейми не был типичным шотландцем: его знание языков давало фору многим.

Улыбнувшись, он поправил меня:

– Так, да не так. При желании можно и выговорить, и даже правильно произнести. Только… Его имя по-гэльски называет нехорошую вещь. Ты понимаешь меня. Лучше было бы назвать его по-другому; я и предложил «Уиллоби».

– Угу. – Я не до конца поняла, что за нехорошая вещь скрывается под певучим именем китайца, но не стала продолжать расспросы.

Выглянув из-за телеги, я не заметила ничего подозрительного. Джейми уловил мое желание и встал на ноги.

– И правда, пойдем. Они отправились допивать свой эль.

– А… мы ведь опять будем проходить трактир? Или существует какая-то другая дорога? Джейми, есть кружные пути до печатни?

Перспектива нарваться на очередную или, быть может, на ту же самую пьяную компанию и снова давать деру в потемках совершенно не улыбалась. Впрочем, как и пробираться эдинбургскими задворками, кишащими крысами.

– Э-э-э… Мы не пойдем туда.

В этом быстром смущенном объяснении прозвучало что-то такое, что заставило меня встревожиться. Значит, Джейми имеет не одну комнату и живет в тиши печатни не всегда, только время от времени. Где же тогда его постоянное место жительства? Какая-то съемная квартира? Возможно, даже дом? Дом, где он живет со своей семьей… Как же я не подумала об этом! Я приняла уединенную типографскую келью за его жилище, но… Я совершенно не знала его. Я не ведала, что он делал все это время без меня и что он собирался сделать, не появись тут я. Я успела только рассказать о Брианне.

Радость Джейми от первых мгновений встречи со мной обнадеживала. Но чем объяснить эту меланхоличность, овладевшую им сейчас? Он был мрачен и задумчив – с чем это связано? С моим появлением и связанными с этим неудобствами или с происшествием в таверне?

Джейми в это время общался с мистером Уиллоби, наклонившись над баком – бочкой, выполнявшей функцию мусорного бака. Шотландский акцент ли был тому причиной, но он издавал удивительные, не похожие ни на что звуки. Правда, их можно было сравнить с пищащей волынкой, которую отчаянно пытаются настроить.

Я не знала смысла слов Джейми, адресованных бочке, но та с готовностью отвечала, издавая еще больше разнообразных звуковых колебаний, чирикая, хихикая и фыркая. Разговор, судя по всему, закончился, потому что мистер Уиллоби стал вылезать из своего укрытия. Фонарь, один из немногих, бывших на следующей улице, слабо освещал происходившее: китаец покинул бочку, спрыгнув на землю, и пал ниц передо мной.

Я опешила от такого знака внимания и отшатнулась, отойдя от греха подальше. Джейми поспешил успокоить меня:

– Не бойся. Он не причинит тебе вреда. Он извиняется, потому как ничего не знал о тебе и принимал тебя не за ту женщину.

– Ммм… да.

Я не представляла, как нужно реагировать в таком случае, да еще и согласно правилам поведения в китайском обществе. Коленопреклоненный мистер Уиллоби рассыпался в извинениях, и эта подлинно китайская церемония тянулась без конца. Не зная, что мне делать, я погладила его по голове, осуществив этим, как мне казалось, разрешение. Интуиция меня не подвела – обрадованный мистер Уиллоби поднялся и принялся кланяться уже стоя на земле. Джейми рассердило это пристальное внимание к мелочам, и он заставил прекратить представление. Мы пошли в сторону столь полюбившейся нам сегодня Королевской Мили.

Над церковью Пушечных Врат в тупичке размещался наш будущий приют на эту ночь. Внизу, в четверти мили, был дворец Холируд с освещенным входом – наш бывший приют. Месяц с небольшим мы жили в нем, когда Карл Стюарт одерживал первые свои победы.

Именно здесь почил в бозе Колум Маккензи, дядя Джейми. Я вспоминала все это, пока нам не открыли дверь. На пороге стояла невысокая элегантная брюнетка, держа свечу. Рассмотрев, кто стучал, она радостно воскликнула и принялась целовать щеки Джейми. Я не находила себе места, пока не услышала, как он обращается к ней. Мне казалось, что худшие мои опасения подтвердились и что это и есть тот самый семейный дом. «Мадам Жанна» – вряд ли это может быть жена или любовница.

Я принялась рассматривать ее. Она была непохожей на других женщин как своей внешностью, так и поведением. Скорее всего, она родилась во Франции либо прожила там долгое время. Хотя и ее английский был на высоте. С другой стороны, многие эдинбуржцы, живя в портовом городе, были космополитами в этом смысле и могли свободно изъясняться по-английски. Скромное платье, придающее ей шарм, облегало фигуру тяжелым шелковым коконом. Кстати, шотландки обыкновенно употребляли намного меньше пудры и румян, нежели она. Словом, я нервничала, да и она увидела во мне соперницу и не скрывала неприязненного выражения лица.

– Месье Фрэзер, могу я сказать вам несколько слов наедине?

Произнося это, она прикоснулась к Джейми жестом собственницы. Я напряглась, ожидая словесного поединка.

Подоспевшая служанка забрала у Джейми плащ. Отдавая его, он взглянул на меня, увидел мои побелевшие губы и оценил ситуацию.

– Ну разумеется, мадам Жанна. Вернувшись, вы сможете ближе познакомиться с мадам Фрэзер, моей женой.

Он обнял меня и подтолкнул вперед.

Замерев от страха, я слушала удары своего сердца, бившегося слишком громко, чтобы этот звук не был слышен за милю. Казалось, что вся прихожая вслушивается в них. Я оглянулась на Джейми, прося помощи взглядом. Он, улыбаясь, пожал мне руку.

– Женой?! – Мадам Жанна опешила не меньше меня и не знала, гневаться ли или изумляться такому повороту событий. – Месье Фрэзер… Зачем вы привели ее сюда? Разве вы не знаете, что наши девушки, наши jeune filles будут уязвлены? Приводить сюда женщину – это по меньшей мере странно. Но приводить жену…

Рот мадам Жанны открылся, и я увидела ее вовсе не белоснежные зубы. Она тем временем пыталась совладать со своими чувствами, прорвавшимися наружу, и попыталась поклониться мне, сглаживая первое впечатление.

– Мадам… Bonsoir… Добро пожаловать.

– Добрый вечер. – Я тоже проявила вежливость.

– Если моя комната готова, то мы пойдем наверх. Мы переночуем там. – Это Джейми оборвал наш неудавшийся разговор, идя к лестнице и таща меня следом.

Мистер Уиллоби не пошел за нами – он уселся на полу, как только мы вошли в дом. Видимо, он был здесь не первый раз и хорошо знал место либо не захотел нам мешать и упал где стоял. Он был занят своими мыслями и не замечал, как на полу образовывается лужа от его мокрого одеяния.

– Ммм…

Джейми не стал подбирать слов и просто указал на китайца мадам Жанне, будто спрашивая, знает ли она, что с ним делать. Мадам секунду поразмышляла, стоит ли оказывать ему услуги, затем позвала служанку.

– Полин, пошли за мадемуазель Джози, если она не занята. И отнеси наверх воду и полотенца месье Фрэзеру… и его жене.

Мадам Жанна все еще сомневалась, достойна ли я называться женой Джейми, а потому снова запнулась.

Джейми обратился к ней, стоя на лестнице:

– Мадам, вы обяжете меня, если сможете принести нам женское платье. – Джейми послал вниз улыбку. – Моя жена попала в переплет, и ей требуется новое платье. Мы были бы очень признательны, если бы вы нашли что-то к утру. Спасибо. Bonsoir!

В молчании мы поднялись по винтовой лестнице на последний этаж – четвертый. Я брела позади, ошалев от происходящего. В таверне Джейми назвали сводником. Эта мысль не давала мне покоя. Почему, почему я не придала этому значения тогда? Вероятно, я сочла, что это было сказано в пылу драки, ради оскорбления. Но если…

Джейми тяжело ступал впереди. Косая сажень в плечах, темно-серый камзол. Что я знала о нем? Джейми, каким я знала его двадцать лет назад, не мог быть сводником. Но теперешний Джейми?!

Комната, куда мы пришли, была небольшой и аккуратной. Я ожидала чего-то другого и немало удивилась. Разумеется, здесь было довольно чисто, не в пример другим подобным заведениям. Наверное, там было куда хуже. В комнате были кровать, комод и стул. На комоде размещались таз, кувшин и подсвечник. Джейми зажег имевшуюся свечу пчелиного воска от своей.

Он вел себя как дома: швырнул промокший камзол на стул, в штанах уселся на кровать, снимая обувь.

– Черт побери, как же хочется есть! Если повариха уже уснула, придется разбудить ее.

– Джейми… – Я подбирала слова, стоя у двери.

– Раздевайся, англичаночка. Или тебе приятно стоять в мокрой одежде? Смотри, лужу наделаешь, – небрежно распоряжался он.

– Сейчас… Джейми, я… Скажи… Послушай, ты что, живешь здесь, в борделе? – Я не сдержалась и спросила о наболевшем.

Он был немного смущен и тер бороду.

– Нет, конечно. – Джейми поспешил пояснить: – Извини, что мы здесь. Наверное, было нехорошо идти сюда, вот и мадам Жанна огорчена. Но только здесь можно раздобыть тебе платье, не вызывая лишних расспросов. И нормально поесть без шумных компаний. Да и мистеру Уиллоби здесь будет намного лучше, потому что можно ручаться, что его никто не тронет. – Он посмотрел на постель. – И эта постель шире койки в печатне. – Джейми попытался пошутить, хотя не был уверен, что шутит удачно. – Но если тебе не нравится здесь, давай уйдем, – великодушно промолвил он.