Эти Золотые короли - Рейчел Джонас
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он молчит, по-прежнему уставившись на стол, вместо того чтобы поднять на меня глаза.
– Чего ты добиваешься, а? – спрашивает он сквозь стиснутые зубы. – Явно не денег, потому я даю вам все, о чем только можно мечтать. Вот вам ваши роскошные жизни на блюдечке! И в итоге я все равно каким-то образом оказываюсь плохим.
Теперь его голос становится низким, как рык, а это значит, что он теряет самообладание.
– Денег и вещей может хватить, чтобы подкупить маму, но не меня. Я не могу спокойно спать, зная, что ты сделал с этими девушками, зная, что их семьи разрушены, зная, что деньги на нашем счету скорее всего получены нелегальным путем от кучки торговцев людьми.
Меня тошнит даже от того, что я произношу эти слова вслух.
– Следи за своим чертовым языком, – огрызается Вин, свирепо глядя на меня.
До этого момента он пытался скрыть свою ненависть, но теперь я вижу ее ясно как божий день. Недавно я понял, что Вину нравится мой образ – как я доминирую на футбольном поле, как до Блу я мог выбрать любую девушку, какую захочу, как люди почитают меня как своего рода бога во плоти. Вину нравился этот образ, потому что он дополнял его собственный. Он казался превосходным отцом. Именно по этой причине он так переживал по поводу моей репутации. Мой провал мог плохо отразиться и на Вине Голдене.
Его страхи никогда не касались меня, моих братьев или даже мамы.
Он всегда пекся только о себе самом.
– Мне надоело сидеть сложа руки, – говорю я. – Как только мы закончим этот разговор, я расскажу властям все, что знаю.
– Ты думаешь, все будет так просто? – спрашивает Вин с ухмылкой. – Этот город боготворит землю, по которой я хожу, Уэст. И власти, которые, как ты, кажется, думаешь, встанут на твою сторону и свергнут меня, – половина из них уже в моих руках. Поэтому валяй, расскажи мне, дорогой сын, что же у тебя за план? Я бы с удовольствием послушал еще разок.
Вот он, этот взгляд, недвусмысленно намекающий на мое поражение. Но у меня есть пара козырей в рукаве.
– Мой план – показать это прессе, полиции и всем, кто готов слушать.
Он еще с полсекунды улыбается, но когда смотрит на экран моего телефона, довольное выражение исчезает с его лица.
– Занятные фотки, скажи? Мне их с утра пораньше прислала одна подруга. Она подумала, что мне было бы интересно узнать, откуда берется наше состояние.
В глазах отца – огонь и сера, и я знаю, он готов обрушить на меня весь свой адский гнев.
– Каждый доллар, который я когда-либо зарабатывал, достался мне благодаря тому, что я чертовски усердно работал, – огрызается он. – И все ради чего? Чтобы ты мог втоптать мое имя, имя Голденов, в грязь? Я, мать твою, так не думаю, – рычит он.
Продолжая удерживать его взгляд, я игнорирую вспышку гнева и показываю ему больше. Я перехожу от одного снимка к другому, первый из которых – недавний визит его громилы в закусочную, сделанный в тот самый момент, когда он хватает Блу за запястье. На следующем снимке тот же мужчина вылезает из внедорожника Вина. Нет, не ясно, чем они вместе занимаются, но это устанавливает между ними связь. На следующем снимке тот же самый парень припарковался в жутком фургоне возле школы Южного Сайпресса, либо высматривая следующую жертву, либо следя за Скар. И будто бы этих снимков было недостаточно, Пандора умудрилась заполучить еще несколько фоток этого же мужика, в разные дни, когда тот входил и выходил из закрытого хранилища, расположенного на окраине города.
Зная, что Вин практически неприкасаем, что он призрак, Пандора сосредоточилась на следующем лучшем кандидате – его правой руке. Слежка за этим мужчиной привела к множеству компрометирующих улик, которые привязывают Вина к происходящему.
Рикки нужно было время, чтобы потолковать с дядей этим вечером, поэтому я решил быть полезным и провел небольшое исследование, пока ждал. Оказалось, что хранилище на фото недавно было приобретено молодой инвестиционной компанией, о которой в Интернете очень мало информации. Много времени на то, чтобы связать ее с Вином, мне не потребовалось. Покупка была проведена от имени материнской компании, под управлением которой теперь находится это новое ООО. Материнской компании под названием «Сент-Дельфин» – как у прихода, где родилась и выросла моя мать.
Я узнал кое-что важное о своем отце. Какого бы уровня успеха он ни достиг, как бы высоко ни забрался, чувство вины – это единственное, от чего он, похоже, никогда не сможет избавиться. Предав мою мать всеми мыслимыми способами, он по привычке вновь и вновь обращается к ее образу. И вот теперь он за это заплатит.
Короче говоря, мы загнали его в угол.
– Твой дружок немного небрежен, – замечаю я. – Думаю, эти фото вполне доказывают, что совпадений слишком уж много, чтобы их игнорировать. По крайней мере, мне кажется, детектив так и подумает. Готов поспорить, что на этом складе вы прячете вовсе не мебель. Но мы узнаем правду уже к концу вечера.
Он, конечно, не отвечает, и, заставив его замолчать, я считаю свою работу выполненной.
Я поворачиваюсь, чтобы уйти, но в тот момент, когда оказываюсь к Вину спиной, звук шагов заставляет меня вздрогнуть. Они приближаются слишком быстро, неотвратимо. Вин берет мое горло в захват сзади и сдавливает, перекрывая доступ воздуху. В некотором смысле то, что я потерял бдительность, отвернувшись, – моя вина. Я почему-то думал, будто Вин все еще смотрит на меня как на своего сына. После того, что я сейчас рассказал, он видит во мне лишь угрозу.
И все знают, как Вин устраняет угрозы – он избавляется от них.
Он громко пыхтит, когда я тычу локтем ему чуть ниже ребер, заставляя ослабить хватку настолько, чтобы смочь вырваться. Прежде чем он успевает оправиться, я ударяю его кулаком в живот.
В этот момент мне уже не сдержать ярости. Я вспоминаю все его выкрутасы, все дерьмо, которое он когда-либо совершал. Начиная с измен и методов воспитания, среди которых были шантаж и подкуп, и заканчивая угрозами в адрес Блу. Ярость растет, будто снежный ком, и я теряю всякую способность рассуждать здраво.
Я снова завожу руку для удара, на этот раз целясь выше, и наслаждаюсь приятным звуком,
