Обратный отсчет: Равнина - Токацин

— Скажи им, что мы не в обиде и ничего от них не требуем, — попросил он стража. — Что они могут спокойно вернуться в Сэви. Незачем было выходить в опасный путь из-за такой ерунды. У нас нет недостатка в рэссене и…

Гор щёлкнул жвалами.

— Лучше возьми виру, Айсиек. В Сэви сейчас большое беспокойство из-за той нечестной сделки. Дим-мин, зря ты не зовёшь никого, кто знает язык — если сам понимаешь плохо, мог бы позвать на помощь.

Гедимин мигнул, посмотрел на обрезок прута и растерянно покачал головой. «Нечестная сделка? Весь город кверху дном? Странные существа эти Скогны. Если рэссена такая дорогая, им же невыгодно отдавать её… И что такое вира?»

— Дим-мин, увидев нечто интересное, идёт к нему, как Текк’т сквозь скалы, — вздохнул Айзек. — Некогда искать переводчиков и бегать за советами. Значит, этот сеш привезли для Дим-мина?

Гор свёл лезвия вместе.

— Они хотят, чтобы вы забрали сеш. Из Сэви привезли ещё полосы гзеша и тающий песок — говорили, что вы ищете все эти вещи.

— Спасибо им, — Айзек вымученно улыбнулся. — Они очень быстро управились. Чего они хотят за этот груз?

Скогны заверещали, перебивая друг друга. Айзек удивлённо мигнул и перевёл взгляд на Гора. «Богомол» повёл лапами-лезвиями.

— Они просят разрешения охотиться вокруг вашего холма. Цветение привело сюда лучшую дичь. Они хотят на два-три дня, пока деревья цветут, устроить поблизости лагерь.

— Почему они просят у нас? — спросил Айзек. — Это не наша дичь и не наши деревья. И не далеко ли идти сюда из Сэви?

— Они говорят, что были в Синви по дороге — там все мечтают поставить лагерь у вашего холма. Они просят разрешения и для Синви, — отозвался Гор, жестом попросив Скогнов немного помолчать. В их глазах Гедимин видел странный блеск — если бы речь шла о сарматах, он решил бы, что существа до крайности взволнованы.

Айзек пожал плечами.

— Я не могу запретить им ходить по их степи. Край плато рядом с кухней свободен — если им удобно, пусть устраиваются там. На дичь никто из нас не претендует…

— Эй, — шевельнулся Гедимин. — Я претендую на червяков, которые нужны для гзеша. Только на их сок, остальное не нужно.

Гварза с тяжёлым вздохом приложил ладонь к лицевому щитку.

— Атомщик, у них же мастерские, — Айзек укоризненно сощурился. — Им тоже нужно сырьё. Убавь аппетиты, ладно?

Гедимин смутился.

— Литр мне, — буркнул он, отходя в сторону. «Теперь тут будет ещё больше аборигенов. И ещё больше странных традиций… Ладно. Может, повезёт подсмотреть у них технологию…»

…Сеш — чистый, ещё не смешанный ни с какими волокнами и тканями — хранили в виде лепёшек с неровными краями — видимо, так он застывал при просушке. Гзеш был нарезан полосами, и их скрутили для перевозки в пучки. Гедимин пересчитывал и взвешивал сырьё, Айзек первое время дублировал его записи, затем отошёл и только стоял чуть поодаль и смущённо щурился.

— Чего ещё? — недовольно покосился на него Гедимин. — Хочешь — сам веди учёт.

Айзек качнул головой.

— Ты чем-то задел их, атомщик. Этот груз — это очень много. Если это всё из Сэви — они выгребли из мастерских всё, что произвели за два-три месяца. Я думал, нам придётся отдать им немало рэссеновых отливок…

Гедимин озадаченно хмыкнул.

— Я думал, рэссена гораздо дороже этих… эластомеров. Я могу отдать отливки, но мне об этом никто не сказал.

Айзек покачал головой.

— Не надо ничего отдавать. Я просто говорю — местные к тебе неравнодушны.

Гедимин с сердитым фырканьем уткнулся в журнал учёта. «И что мне делать с этой ценной информацией⁈»

…«Тающий песок» действительно держали в контейнере с подсветкой и подогревом — он был насыпан тонким слоем на дно сплющенной коробки, вокруг встроенного по центру осколка «горящего» минерала кейек. Гедимин тронул стенку ящичка, вырезанную из какой-то местной коры, и только покачал головой — хоть он и знал, что равнинную кору из огнемёта не спалишь, всё равно ему было не по себе от такого «хранилища».

Красновато-оранжевый камень излучал жар; желтоватый порошок, и впрямь похожий на очень мелкий кремнистый песок, лежал на дне коробки, не горел, не плавился и никуда не въедался — и вообще выглядел предельно безобидно. Вепуат «посветил» на него сканирующим лучом, посмотрел на экран и еле слышно хмыкнул.

— А ксенофтора в нём нет. Что-то другое… атом похожий, но крупнее. Хотя — это по твоей части…

— Галоген? — Гедимин сам взялся за сканер. Атомарные модели прибору давались с трудом — материя Равнины состояла из атомов, и в этом сомневаться не приходилось, но вот дальше начинался какой-то бред.

— Ещё один галоген, — подтвердил Вепуат и криво ухмыльнулся. — Ксенохлор?

Сканер показывал крупинки «песка», прилипшие к раскалённому до трёхсот градусов осколку. У Гедимина, помнящего свойства земных галогенов, по спине полз холодок, и всё время хотелось скомандовать «ложись!». «Ксенохлорид» лежал спокойно, притворяясь кварцем, как будто отродясь не умел ни гореть, ни взрываться.

— Говоришь, он реагирует в темноте и на холоде? — с нервной усмешкой переспросил Вепуат. Гедимин молча сузил глаза. «Звучит, как полный бред. Но вот эта реакция… отсутствие реакции… у меня на столе — тоже бред. Но мы его видим, а приборы фиксируют. Похоже, аборигены знают, что говорят. Проверим…»

— Выйди, — попросил он Вепуата, подбирая небольшую ёмкость с непрозрачными стенками и наливая в таз холодную земную воду. — Я тут… поэкспериментирую.

— Вот ещё, — фыркнул разведчик, усаживаясь на пол поодаль от пристроенного между столами таза с водой. — Я тоже хочу посмотреть.

Гедимин, досадливо щурясь, обернул столы защитным полем, ещё раз прикинул разлёт осколков и закрыл щитами литейную станцию. «И чтоб никто не влез…» — он прилепил к задвинутой переборке непрозрачный защитный пузырь