Много добра, мало зла. Китайская проза конца ХХ – начала ХХI века - Коллектив авторов

– Как тебя зовут? Сколько тебе лет?

Рисующий флаг мальчик скинул с головы его руку, начальник покосился в сторону учителя:

– Преподавание такому ребенку без специальной подготовки может ему навредить.

В этот раз они не сказали: «Закрывай», а заявили: «Категорически требуем остановить работу школы».

Эти двое с головами как паровые пампушки, в сторону которых ни одна женщина не взглянула бы, вовсе не шутили и перед уходом предупредили:

– Даем тебе неделю на закрытие школы, а то сам будешь расхлебывать все последствия!

Учитель хотел было узнать причину такого решения, но они не пожелали с ним больше разговаривать.

Вернувшись домой, Аймо слег. Ему казалось, что голова у него тяжелая, словно залита жидким свинцом. Матушка-наставница наклеила ему на виски пластырь, дала выпить таблетки, сварила миску лапши с красным перцем, потом накрыла тремя одеялами, чтобы он как следует пропотел. Ночью он проснулся и сказал, что ему полегчало. Матушка ответила:

– Я сегодня видела двоих, которые шли к школе, опять этот начальник и директор?

– Да.

Матушка помолчала, понимая, что эти двое могли здорово нагадить школе, а потом язвительно добавила:

– Они выглядят как вздорные бабы, с первого взгляда видно, что добра от них не жди.

– В этот раз они категорически запретили мне дальше работать.

– Категорически запретили? А если ты будешь дальше работать, то нарушишь закон? Впервые слышу, чтобы работающая школа нарушала закон.

Матушка расстроилась, из горла опять послышалось сипение.

– Они мне сказали, что я не прошел специальной подготовки и не имею права обучать Дуаньдуаня, они считают, что он дурачок, – добавил Аймо. – Если бы удалось найти одного или двух ребятишек и с ними заниматься, то школу нельзя было бы прикрыть.

Но во всей деревне, увы, остался один Дуаньдуань.

Матушка-наставница больше не стала развивать эту тему, ее горло болело, она выпила размешанный в воде мед.

Учитель Аймо поднялся с постели, чтобы сделать новый флаг, он уже познакомил Дуаньдуаня с флагами страны, компартии, комсомола и пионерии, также научил его этим названиям. Теперь он собирался сделать армейские флаги – флота, сухопутных войск, авиации.

– Новые делаешь? – спросила матушка.

– Надо делать, Дуаньдуаня только флаги интересуют.

– Так ведь школу закрывают.

Муж тяжко вздохнул и молча продолжал мастерить флаг.

– Если закроют, ничего, не помрем.

Учитель опять вздохнул, но дела своего не оставил.

– Я так думаю, все-таки надо сохранить эту школу, даже если сейчас детей увезли, не все они смогут учиться в городе, стоимость учебы там высокая, многие не будут ходить в школу. Например, семья Дэн Сяохуэя, они оба зарабатывают сбором мусора, разве их двое ребятишек там смогут учиться? Наверняка с родителями будут собирать мусор. А еще Му Тяньцин, он строит дома, его жена на стройплощадке готовит пищу, сколько они на пару зарабатывают? Разве они смогут позволить себе отправить Му Сяоци в нормальную школу? В городские школы не так-то легко попасть, или вот еще…

Матушка прервала его:

– Они все равно не вернутся, даже если не смогут там учиться, теперь в нашей дыре никого не удержишь.

Аймо скорчил грустную гримасу, словно проглотил желчный сок, на душе было тяжело:

– Это начальство дальше своего носа не видит, разве можно допускать, чтобы дети не учились? Если не ходить в нормальную школу, то потом так и будут по мусоркам лазить.

Матушка ответила:

– Да они скорей всего и твою шкоду не считают нормальной.

– Может, у меня и не солидная школа, но далеко не все могут снимать дома в селе, как Сунь Эрлэн или Дэн Чуаньфан, чтобы их детишки могли учиться в центральной школе, так и у меня учиться сгодится, мои ученики потом отправляются в среднюю школу в поселке, все как один там отличники.

Матушка-наставница не мигая смотрела на него высохшими глазами:

– Ты хочешь сказать, что сможешь зазвать назад тех детей, которые в других местах не могут учиться?

– Я думал об этом.

На следующий день учитель взял из рук Кайхуа веревку, но не привязал ее к своему поясу. Когда женщина ушла, он снял веревку с мальчика. Он помнил, что тот уже долгое время не бросался на стену в припадке гнева, сегодня он решил рискнуть и отвязать ребенка.

Сняв веревку, учитель бросил ее на пол перед мальчиком, тот на нее и не взглянул, его взгляд был прикован к флажкам в руке. Сегодня учитель дал ему сразу четыре разных флажка, Дуаньдуань никак не мог наглядеться. Учитель спросил:

– Дуаньдуань, нам больше не нужна веревка, правда?

Мальчик был погружен в созерцание флажков. Учитель взял его за руку и повел в класс, а на пороге отпустил его со словами:

– Иди на свое место и садись, сегодня я расскажу тебе про эти флаги.

Дуаньдуань не двигался, все еще считая, что его с учителем связывает веревка, если учитель стоит, то и он сдвинуться не может. Аймо направился к доске, мальчик следом за ним. Из-за веревки Дуаньдуань всегда сидел за первой партой в центральном ряду, и сейчас он сел туда же, вставив в щель четыре флажка рядком.

Аймо принялся рисовать на доске флаг, ученик внимательно смотрел. Он вынимал такой же флаг, как нарисованный на доске учителем, подходил к доске и сравнивал их, накладывая бумажный флаг поверх нарисованного. Закончив сравнивать, он с флажком шел за парту и брал следующий.

Затем учитель на каждом из флагов написал их названия: флаг армии, флота, сухопутных войск, авиации.

За этот день он рассказал мальчику про эти несколько флагов и заучил с ним написание их названий. Не дождавшись прихода Кайхуа, он раньше обычного закончил занятие и повел Дуаньдуаня за руку домой.

Матери дома не оказалось, они ждали ее во дворе. На земле еще можно было разглядеть линии флагов, нарисованных Дуаньдуанем, тот поднял палку и пошел подновить рисунок. Его палка, подобно плугу, проводила новые борозды поверх старых, делая их более глубокими, очертания флагов стали отчетливей. Учитель Аймо тоже нашел палку и принялся на этих флагах писать иероглифы. Когда Кай-хуа вернулась домой с коромыслом навоза на плече, Дуаньдуань был занят чтением написанных учителем иероглифов. В нос учителю ударил запах навоза, он поднял голову и увидел Кайхуа. Со лба женщины стекал пот, волосы были взъерошены, от нее самой пахло навозом, от неожиданности она совсем забыла про необходимость быть всегда привлекательной и аккуратной. Кайхуа даже не сообразила поставить коромысло на землю, продолжая держать смердящие ведра на плече, она спросила:

– А где веревка, которой привязываем Дуаньдуаня?

Аймо молча взглянул на нее, палка в его руке выполняла роль плетки, под ее руководством мальчик читал особенно старательно. Кайхуа наконец опустила коромысло на землю и увидела валявшуюся в стороне веревку, похожую на убитую змею. Распространяя запах навоза, она подошла к сыну с веревкой и собиралась привязать его. Учитель смотрел за ее действиями. Она привязала другой конец веревки к своей руке крепким узлом, и Аймо спросил:

– Ты собираешься всю жизнь его так привязывать?

Кайхуа откинула назад сбившиеся на лоб волосы:

– Ничего не поделаешь.

– Сегодня в школе Дуаньдуань учился непривязанным.

Мать ответила, побледнев:

– А если бы он вздумал удариться головой об стену?

– Но он этого не сделал, весь день он был спокойным, выучил названия нескольких флагов, а также много новых иероглифов. Домой я довел его за руку.

Кайхуа не верила своим ушам, она посмотрела на сына, который палкой выводил иероглифы на земле и читал их:

– Армия, флаг. – Вот только написанные им знаки были похожи на странных насекомых.

– В школу приходили начальник отдела образования и директор сельской школы, они запретили мне дальше вести уроки.

– Это почему?

– Говорят, у меня нет права преподавать такому ученику, как Дуаньдуань.

Кайхуа смотрела на него онемев, не в силах подобрать слов.

– Они правы, Дуаньдуань должен учиться в спецшколе, учителя там прошли подготовку, у них есть знания и опыт, – продолжал учитель.

– Что такое спецшкола? – спросила мать хриплым голосом.

– Это школа, где обучают таких детей, как твой сын, там есть специальные учителя и правильные методы преподавания.

– Вы же так хорошо его учите!

– Боюсь, что невольно наврежу ему.

Кайхуа стояла перед ним как вкопанная, даже на голове ни один волосок не шелохнулся.

– Отвяжи веревку и пойди умой лицо, – приказал ей учитель.

Только тут Кайхуа заметила, как неопрятно она выглядит, стала торопливо поправлять одежду и приглаживать волосы, веревку отдала учителю Аймо и пошла в дом. Зашумела вода, женщина быстро вышла посвежевшая, вынесла холодного чая. Чашка была вымыта, на стенках остались капельки воды. Лицо ее просветлело, но брови все еще были сдвинуты. Бескровное лицо напоминало лист желтой бумаги, который гоняет по двору ветер. Она подставила учителю скамейку, а Дуаньдуаню дала попить.