Много добра, мало зла. Китайская проза конца ХХ – начала ХХI века - Коллектив авторов

Кайхуа съела желток, тут же очистила второе яйцо, отделила белок и подала учителю. Он еще не успел съесть предыдущий кусочек. Она замахала рукой и закричала:

– Ой, быстрей ешьте, а то остынет!

Учитель Аймо, не скрывая удивления, спросил:

– Тебе нравится желток?

– Нет, но вы точно любите белок.

– Кто тебе сказал об этом?

– Матушка-наставница, она говорила, что тоже любит белок, но из-за вашего предпочтения ей всю жизнь пришлось довольствоваться желтком.

Эта новость изумила учителя:

– Она тебе сказала, что любит белок?

Кайхуа согласно качнула головой:

– Ага, говорила, что с детства любила белок, в детстве мать варила ей яйца, она всегда отдавала желток ей.

Учитель вытянул шею и вытаращил глаза, словно увидев диковинного зверя, потом хихикнул и сказал:

– Может же такое быть, вот совпадение!

Аймо охватило странное оживление, лицо раскраснелось, он принялся размахивать туда-сюда белком в руке, губы его шевелились, как у жующей коровы. Так продолжалось довольно долго, пока он не разразился облегчающим душу смехом до слез на глазах. Успокоившись, он поведал Кайхуа, что на самом деле предпочитает желток – а вовсе не белок. Он думал, что желток – это более вкусная часть яйца, и поэтому всю жизнь отдавал его матушке.

Слушая его, Кайхуа опечаленно повесила голову. Уставившись в пол, она вдруг подумала о своем муже Ли Муцзы, желая вспомнить хоть один пример такой же теплой заботы с его стороны. Но, увы, на ум ничего не приходило, в памяти всплывали только серые унылые будни. Сколько она не силилась, ничего вспомнить не могла, и из глаз покатились слезы.

Учитель увидел два мокрых пятна у ног Кайхуа, ее полные скорби глаза смотрели на него, сердце Аймо охватила жалость, он опять побледнел, его странная веселость улетучилась.

– Что с тобой, дочка?

Женщина не могла объяснить, что с ней, в сердце теснились грусть и обида, которые не выразить словами.

Учитель пристально посмотрел на нее:

– Дочка, поезжай и разыщи своего мужа, а я присмотрю за Дуаньдуанем.

Кайхуа так резко подняла голову, что капли слез упали на одежду и руку учителя. В его пальцах по-прежнему был яичный белок. Глаза женщины были полны слез, она с трудом проговорила:

– Я ни за что не пойду искать этого бессовестного человека.

Учитель опешил и не нашелся что ответить, слова застревали в горле.

Кайхуа поднялась, утерла лицо и побрела прочь, но вдруг обернулась:

– Отдайте мне ключ, я пойду готовить.

Жители села Трех мостов всегда начинают большую готовку утром, у них с утра сразу обед. А в нашей деревне это называется завтраком. Обычно ранним утром мужчины уходят на поле, а женщины начинают готовить для домочадцев и свиней. Кайхуа вела себя как жена учителя.

– Нет-нет, я здоров и сам справлюсь, ты иди занимайся своими делами, – возразил Аймо.

– Вы справитесь?

– Да. – Чтобы она поверила, мужчина напряг мышцы на руках, показывая свою силу.

– Тогда сегодня я поеду забрать Дуаньдуаня. – Женщина не дождалась ответа и добавила: – В дальнейшем вы будете снова его обучать, а я буду готовить вам еду.

– Не глупи, – поспешил ответить Аймо.

Но все произошло не так, как задумала Кайхуа, ее сына не стало. Он убился от удара головой о стену. Учителя из спецшколы говорили, что они только отучили мальчика от дурной привычки скакать на одной ноге, как он взял манеру ходить вверх ногами, как в цирке. Конечно, так можно поиграть какое-то время, учителя позволили ему тренировку для укрепления мышц. Но Дуаньдуань не собирался оставить эту привычку, по словам учителей он уподобился Оуян Фэню из книги «Подлинный канон девяти светлых начал», почти научился проходить через огонь и проделывать другие трюки. Кайхуа не читала эту книгу писателя Цзинь Юна и не слышала об этом герое. Учителя потратили немало времени, чтобы растолковать, что Дуаньдуань только во время еды и на уроках сидел как все, а все остальное время ноги у него были выше головы и ходил он на руках. Чтобы отбить у него эту странную привычку, и пришлось прибегнуть к наказанию, ему пару раз ударили плеткой по рукам, он вдруг взбесился и бросился на стену. Они показали Кайхуа то место на стене, куда он ударился головой, где виднелись потемневшие пятна крови. Учителя и представить себе не могли такую силищу, что он смог с одного удара пробить себе голову.

Дуаньдуань ведь давно перестал бросаться на стену, почему он вдруг опять это сделал? От ужасной новости у Кайхуа потемнело в глазах, и она потеряла сознание. Домой она привезла маленькую коробочку с прахом сына. Она просидела дома, стиснув урну, весь день и всю ночь. На утро появился учитель Аймо, чтобы узнать, что случилось с Дуаньдуанем. За день до этого он услышал, как с другого берега Чжан Цин надрывает глотку и через громкоговоритель срочно зовет Кайхуа к телефону. В тот день на реке не было ветра, слова долетали с того берега отчетливо. Голос сообщал, что спецшкола «Веселый кораблик» разыскивает Дэн Кайхуа, он покричал так час, потом опять принялся объявлять, чтобы Кайхуа немедленно подошла и приняла звонок. У нас в деревне нет ни одного телефона, телефонную связь обеспечивает Чжан Цин из села на том берегу. Когда по телефону разыскивают кого-то из нашей деревни, он тут же начинает вызывать человека через громкоговоритель.

За час Кайхуа как раз вышла из дома и добралась до дома Чжан Цина. Все это время учитель Аймо высматривал, что происходит на открытом пространстве центральной улицы, он увидел, как Кайхуа пробежала по ней и долго не возвращалась. Он понял, что после звонка по телефону она сразу отправилась в уездный город. Что же там стряслось? И учитель пошел к дому Чжан Цина с пустой бутылкой, чтобы взять у него домашнего вина и разузнать, что это был за звонок.

– Я не в курсе, когда я поднял трубку, там сказали только, что ищут Кайхуа, – развел руками Чжан Цин, – не уточнили, по какому делу.

– Она после разговора даже не намекнула?

– Я не обратил внимания, – покачал Чжан головой.

Оставшееся время учитель Аймо провел в мучительных догадках о том, что могло случиться с Дуаньдуанем, ломал голову, пока та не заболела. Он надеялся, что Кайхуа вернется на следующий день, но она и через день не вернулась. Что можно так долго делать в уездном городе? Должно быть, она оформляет бумаги, чтобы забрать мальчика. Наверняка, вернувшись, тут же придет к нему с сыном. В томительном ожидании он провел целый день, но никого не дождался. И ранним утром он сам пошел к ней домой.

Кайхуа сидела неподвижно, как каменная, учитель стоял перед ней, но она не реагировала. Женщина прижимала к груди маленькую коробочку, очень красивую, кто бы мог подумать, что внутри останки Дуаньдуаня! Учитель видал раньше урны для праха, но ему в голову не могло прийти, что это она и есть. Он был уверен, что это просто обычная симпатичная коробка. Аймо кашлянул, желая привлечь внимание Кайхуа, но она все так же сидела неподвижно. Он снова покашлял, но безрезультатно, тогда он прямо спросил:

– Повидала Дуаньдуаня?

Женщина продолжала молча сидеть, Аймо увидел у нее на макушке длинный седой волос, он бросался в глаза на фоне копны черных волос, и учителю казалось, что он, как серебряная игла, указывает на него. По спине вдруг поползли мурашки, напал озноб, на душе стало тревожно, он пристально посмотрел на коробочку в руках Кайхуа, и буквально ощутил, какая она холодная.

– А Дуаньдуань? Ты ведь ездила повидать его? – спросил учитель.

Женщина наконец очнулась и автоматическим движением подняла коробочку и поднесла к лицу учителя. У Аймо все внутри похолодело, он сжал зубы, глядя на коробочку как на готовую к броску ядовитую змею. Кайхуа подняла голову, глаза у нее были красные и сухие. Она долго смотрела на учителя, пока тот не взял из ее рук коробочку.

– Дуаньдуань тут внутри, – прохрипела она.

Теперь Аймо все стало ясно, к горлу подступил комок, он вдруг ощутил, какая урна тяжелая, как ему трудно ее держать.

– Как это случилось? – Его голос тоже стал хриплым.

Кайхуа заговорила:

– Дуаньдуань хочет снова стать хорошим ребенком, послушным, который не будет огорчать меня, которого не бросит отец.

Кайхуа не отрываясь смотрела прямо на учителя, и вдруг в ее глазах загорелись искры. Она вдруг потащила учителя в заднюю комнату, а это место, куда не заходят чужие. Учитель понял, что этот порыв может привести к непоправивым последствиям, и инстинктивно отпрянул назад. Все-таки он был мужчиной, и Кайхуа не могла сдвинуть его с места против воли. Но она вдруг бросилась его обнимать и бормотать как в лихорадке:

– Хочу, я хочу, очень хочу… давай же. Хочу! – При этом она как обезумевшая ощупывала тело учителя.

Тот рассердился и ударил ее по щеке. Из-за близкого расстояния пощечина оказалась слабой, но она привела женщину в себя. Аймо высвободился из ослабевших объятий, поставил урну с прахом Дуаньдуаня на стол перед алтарем. Ему было стыдно перед этой урной, и он смущенно уставился на нее. Тут Кайхуа громко крикнула: