Ричард Длинные Руки — гроссфюрст - Гай Орловский

— Да, ваша светлость. И кровь бы лилась еще долго.

Глава 6

И все-таки гадкое чувство угнездилось в груди и не желает ее покидать. Сэр Клемент, похоже, хоть и не подает виду, но ему тоже не по себе, по всем правилам я должен был дать Гиллеберду меч, чтобы у него появился шанс защитить себя и убить меня, а потом все как бы решить в поединке и убить «по-честному»…

Но это глупо, к тому же Гиллеберд вовсю пользовался магией. Сама магия мне повредить не может, но вдруг догадается сделать землю под моими ногами скользкой, как мокрая глина? Я грохнусь, а его меч, что только и ждет этого момента…

Нет, поступить так — дать преимущество нечестному человеку. А мы помним, что хорошая девушка должна уметь делать все то же, что умеет нехорошая, а так как она хорошая, то должна делать еще лучше.

Арбалетчик по имени Фридо, что значит — защитник, деловито смыл грязь с головы Гиллеберда и сунул ее в кожаный мешок.

Подъехали отставшие, Фридо похлопал ладонью по мешку и хвастливо сказал:

— Ну, кто догадается, кто здесь?.. С того кружка эля!..

Сэр Клемент покосился на меня, но я погружен в угрюмое молчание, и он сказал твердым голосом:

— Война, можно сказать, закончена!.. Победой закончена. Его светлость собирается сразу же сообщить турнедскому войску, что король только что убит.

Рыцарь, что прибыл с ним с севера, Куньявалд из Лагардии, сказал густым голосом:

— А семья Гиллеберда погибла еще раньше при взятии Савуази, не оставив наследника!

Они требовательно смотрели на меня, я вздохнул, уже все за меня решили и расписали, что и когда делать, но все верно, это очевидно, и я сказал, стараясь, чтобы звучало так же твердо:

— Благородные люди воевали из верности королю! Однако его больше нет, а все остальное останется. Землепашцы, торговцы и даже лорды вообще не заметят, что изменилось что-то, разве что войны больше не будет, а отвагу и воинскую удаль можно показывать на турнирах.

— И в дальних странах, — громыхнул сэр Клемент. Перехватив мой взгляд, поспешно пояснил: — Есть же такие, кому дома не сидится?..

— Все верно, сэр Клемент, — сказал я. — Устройте здесь привал, если нет желания возвращаться ночью в город, а я проедусь, как вы мудро сказали, к лагерю турнедцев.

Он запротестовал:

— Ваша светлость, но не сейчас же!.. Почему не утром? А то в потемках и виконта Каспара не отыщете!

Я удивился:

— А где он?

— Взял небольшой отряд, — объяснил он, — и отправился к лагерю турнедцев. Говорит, нельзя так жить, чтобы ничего не знать о противнике…

— Мудро, — согласился я. — Знаете, сэр Клемент, если честно, я просто не могу смотреть на этот мешок! Хотя бы Гиллеберд помоложе был!.. А то убили старика…

— Этот старик стоил десятерых молодых, — напомнил он. — А еще знался с черной магией. Но, если уж так, ваша светлость…

Арбогастр подошел, красивый и величественный, гордо и царственно выгибая шею, тяжелые копыта бьют в землю так мощно, словно каменные колонны, сейчас и не подумать, что может мчаться, обгоняя птиц.

Я вскочил в седло, Пес забегал кругами, стараясь угадать, в какую сторону поедем.

— На север, — объяснил я. — Хотя и не на Север.

После долгой и стремительной скачки дорога взметнулась на холм, я поспешно придержал Зайчика. Оттуда должен открыться вид на лагерь турнедцев, а охранные посты могут быть выдвинуты прямо сюда…

…Из груди вырвался вздох облегчения, турнедцы и не подумали воспользоваться удобным случаем, когда часть армии теснящих их вартгенцев внезапно покинула расположение своих войск и ушла обратно в свои земли. Гиллеберд бы обязательно ударил со всей мощью, а потом бы гнал рассеянные части по всему Варт Генцу, истребляя их безжалостно.

Напротив, оставленные без новостей турнедцы укрепили за это время частокол, вырыли ров поглубже, приготовились держать оборону, то есть авторитет Гиллеберда был настолько высок в воинском искусстве и непререкаем, что под его крылышком так и не выросли достойные полководцы с самостоятельным мышлением.

Я пустил коня с холма, властный и надменный, стараясь выглядеть раздувающимся от важности, это почему-то впечатляет, как будто нельзя раздуваться от ложной гордости или притворной важности. Но здесь народ честный, что видит, тому и верит.

Они смотрели с высокого помоста над воротами в лагерь, мрачные и настороженные, уже и здесь знают, что победного марша на одинокую Армландию не получилось, приходится сражаться против трех или даже больше королевств и надеяться на гениальность короля Гиллеберда, который всегда находит правильный выход.

— Переговоры! — прокричал я. — Где ваши Вигфрид и Аттельстан?

После паузы кто-то крикнул лениво:

— А ты хто, чтобы ради тебя тревожить лордов?

Я крикнул гневно:

— Разуй глаза, сено-солома!.. Я Ричард Завоеватель, который трясет ваше королевство, как щенок тряпочку!

На стене испуганно ахнули, зашевелились, забегали. Слышно было, как кто-то, споткнувшись, катится вниз, считая ребрами все ступеньки, и щедро рассыпает проклятия.

Вряд ли меня не узнали, хотя бы по описанию, просто не могут поверить, что верховный лорд может появляться лично вот так без огромной свиты, хотя слухи должны бы не только дойти даже к этим, но и укрепиться.

Наверху снова появились люди, один крикнул:

— Что нужно?

Я прокричал зло:

— Что мне нужно? Или что нужно вам?.. По-моему, одно и то же!.. Чтобы вы открыли ворота, вышли все, как смирные зайчики, и сложили оружие. Я со своей стороны обещаю, что всем будет оставлена жизнь и свобода… И, кстати, кто там каркает с верха стены?

Тот, который кричал, промолчал, видимо, не считая возможным общаться с таким грубияном, а второй, явный подхалим, крикнул во весь голос:

— Вы говорите с самим великом лордом Аттельстаном, сэр Ричард!

Я проорал, распаляясь в гневе:

— Если эта крыса не понимает, что для переговоров нужно слезть со стены и выйти наружу, чтоб стоять вровень, то всем вам гореть в аду, и мы вам это обеспечим, идиоты! Вы даже не понимаете, в какой вы заднице!

Аттельстан снова не изволил ответить, зато второй крикнул:

— Прошу со всей любезностью объяснить, сэр…

Я крикнул:

— Я вашего короля утопил, как крысу. В гнилом болоте!.. Хотите, чтобы и вас тоже?.. А что вы скажете вот на это?

Я развязал мешок и, ухватив голову Гиллеберда за длинные волосы, вытащил и поднял над головой.

В крепости на стене все перестало двигаться. Замерли даже облака в небе, стих ветер, перестали стрекотать кузнечики. Люди едва не падали вниз, перевешиваясь через края и стараясь рассмотреть голову Гиллеберда.