Ричард Длинные Руки — гроссфюрст - Гай Орловский

Он спросил с интересом:

— Но, конечно, я буду осужден?

Я пожал плечами:

— Если не случится чудо и не сумеешь переубедить суд.

Он некоторое время всматривался в мое лицо, усмехнулся и сказал почти с одобрением:

— Хороший ход. Я в самом деле на какой-то миг поверил, что, если выйду, меня схватят и отвезут в Савуази. Там соберется суд, а я за это время, дескать, должен успеть продумать, как ускользнуть… Заманчиво, признаю. Другой бы на моем месте мог бы, да, мог бы!.. Еще раз признаю, я недооценил вас, сэр Ричард! А вроде бы совсем мальчишка…

— Значит, — прервал я, — так и останетесь? Ты чудовище, ты чудовище, Гиллеберд!

Он поморщился, ответил с вызовом:

— Не пытайтесь, сэр Ричард, приписать мне вину за что-то, чего я не делал. Я попытался захватить Армландию?.. И что? Все великие правители всегда старались расширить земли своих владений. Только за это они и остались в памяти потомков!

— То были дикари, — сказал я.

— Дикари? — ответил он с сарказмом. — Тогда почему их имена и сейчас повторяют с почтением?

— По инерции и дурости, — отрезал я. — Ашшурбанипал, Саргон, Кир, Ксеркс, Македонский, Цезарь, Аттила… все дикари! Сейчас другой мир, а церковь запрещает завоевания! Люди должны развиваться, а не истреблять друг друга!

Он сказал с тяжелым сарказмом:

— То-то ты пришел в мое королевство просто посмотреть, как тут живут!

— Напавшего зверя, — отрезал я, — нужно преследовать и добить в его берлоге, дабы не было от него бед снова. А берлогу разрушим, да не поселятся в ней другие звери… И будет здесь мирная жизнь, Гиллеберд, и никто из турнедцев не возьмет в руки оружия.

Он поморщился.

— Сам знаешь, безоружных тут же сомнут соседи.

— Охрану границ возьмет на себя армия, — напомнил я.

— Турнедцев будет охранять чужая армия?

— Чужой не будет, — пояснил я. — Будет общая армия из всех земель, что окажутся под моей дланью. А турнедцы просто не будут ими называться…

Дикая ярость перекосила его лицо.

— Ты… — прошипел он так, словно готовился прыгнуть и вонзить зубы мне в горло, — хочешь, чтобы слово «Турнедо» было забыто?

— Так и сделаю, — сказал я злорадно. — Потому что…

Я не договорил, он напрягся и, ухватив стол за край, с силой дернул кверху и тут же ударил ногой по тиглю. Тигель с раскаленными углями, все три кувшина — все полетело на землю.

Глава 5

На всякий случай я отскочил на пару шагов и напряженно всматривался, но от земли пошел такой ядовито-желтый пар, что совершенно скрыл, что там творится. Я попытался проникнуть через завесу тепловым зрением, но пар горячий, сплошная пурпурная стена, словно Гиллеберд и это предусмотрел, хотя, может, и в самом деле предусмотрел…

Из-за стены огня донесся страшный хриплый крик, будто кричит огромная ящерица, размером с быка, которой прищемили лапу, затем донеслись тяжелые удары по земле, похожие на учащающийся топот.

— С той стороны! — заорал я. — Стреляйте все!

Ринулся я с такой скоростью, что арбогастр бы не обогнал, но Пес оказался рядом и понесся ровными скачками, поглядывая на меня серьезно и с вопросом в больших карих глазах.

Обогнув синий купол, я со злостью увидел огромного ящера, в самом деле похожего на обыкновенную ящерицу, только в сотни раз крупнее и с высоким гребнем на спине.

Гиллеберд припал к загривку, чтобы не снесло встречным ветром, он без седла и поводьев, хватается за толстую шею.

Я заорал в бессильной ярости, за спиной слышались крики моих людей, и вдруг знакомый конский топот…

Арбогастр появился, как сгусток черного мрака, я не стал размышлять, как он протиснулся между стволами, вспрыгнул в седло и понесся следом, покрикивая:

— Догони!.. Догони эту сволочь… Хоть на этот раз не дать ей ускользнуть…

Деревья мелькают, как тени, но сейчас и луна наконец-то полностью вышла из-за туч, и лес сильно поредел, серебристый свет высвечивает все кочки на земле.

Наконец арбогастр догнал чудовищного ящера и начал обходить слева. Я ухватился за рукоять меча и в бессилии разжал пальцы, разлапистая ящерица — не конь, не подступиться ни справа, ни слева. Бобик бежал рядом, поглядывая на меня в ожидании команды.

Впереди появились и начали стремительно приближаться мелкие деревца, какие-то хилые, каргалистые, с неприятными проплешинами гнилой стоячей воды, мясистыми листьями болотных кувшинок и темно-зеленой тиной.

— Бобик! — крикнул я. — Придержи эту ящерицу!

Он весело ринулся за убегающими, словно это игра, прыгнул на хвост ящеру и с азартом сомкнул на нем челюсти.

Тот закричал тонким, режущим уши голосом, резко дернулся в сторону. Гиллеберда инерция швырнула по прямой, он упал, трижды перекувыркнулся. Шлем от удара о землю слетел и откатился, звякая.

Я был уверен, что так и останется лежать в тяжелых доспехах, убитый падением или с переломанными костями, однако он сумел подняться и, сильно хромая, бросился прочь.

— Стоять! — заорал я.

Арбогастр тревожно фыркнул, под нами захлюпало, его копыта уже в зловонной жиже, неприятный запах ударил в ноздри. Гиллеберд с разбега вбежал в гнилую воду, его роскошный плащ лег на поверхность и медленно тащился за ним, а сам Гиллеберд погрузился по грудь, но упорно стремится к противоположному берегу, что всего в десятке ярдов.

Я соскочил с седла, под сапогами противно чавкнуло, выбрызнула мертвая тухлая вода. Бобик подошел, испачкал лапы и брезгливо попятился, отряхивая их, как кот.

— И что? — крикнул я. — Это конец великого Гиллеберда?.. В вонючем болоте?.. Даже мне поверить трудно.

Вдали послышались крики, топот, в нашу сторону несутся сэр Клемент и его люди на взмыленных конях. Они торопливо натягивали поводья, а сэр Клемент покинул седло и подбежал ко мне.

— Ваша светлость?

— Все нормально, — заверил я. — Это же нормально, когда наши противники тонут вот в таком?

Он напряженно улыбнулся.

— Как скажете, ваша светлость… Что под ним за черт был?

Я отмахнулся.

— Уже удрал? Ладно, пусть побегает. Такая магия недолговечна… наверное.

Он указал взглядом на барахтающегося короля.

— А что с ним?

— Понаблюдаем, — сказал я.

Он последил за ним, сказал с беспокойством:

— Я лучше пошлю людей на ту сторону.

— Только осторожнее, — предупредил я. — Болото, судя по траве, вширь больше, чем в длину.

— Постараемся успеть, — сказал он.

Я вошел в болото до середины голени, от невидимого дна по темной воде к поверхности устремились серебряными жемчужинами пузырьки воздуха, но когда лопались, уже не казались жемчужинами из-за тошнотворного запаха.