Кредит на милосердие - Андрей Фролов

Васька хлопнул его по плечу, но весельчак уже и сам видел, что творилось в «балалайке». Прямо поверх тактических схем Вэйаня замельтешили экраны, подтверждающие, что безы подключены ко внутренней сети корабля.

– Наслаждайтесь, мои хорошие, – в раздавшемся голосе видеолюбитель с трудом узнал Пружинку, одного из помощников Султана. – Это один из хозяев корабля.

На экранах мелькал бегущий по судну человек в птичьей маске. Он спотыкался, будто раненый, но не позволял себе ни минуты передышки. Подумать только, такой же ряженый…

Тахир с сомнением покосился на лежащий у ног труп.

– Учитывая, что с кормы стартуют сразу два конвертоплана, могу предположить, что его бросили на произвол судьбы. Поэтому, – Пружинка хихикнул, словно пьяный, – объявляю охоту. Фас, мои хорошие…

Тахир выждал немного, хитро прищурившись и глядя на Васька, но от Вэйаня не поступило никаких опровержений. Более того, зажегся сигнал, позволяющий половине звеньев действительно принять участие в ловле беглеца. Брать предписывалось живым.

– Засек его координаты? – он кивнул напарнику.

– Ага, рядом совсем, – тот подключил к «балалайке» вшитый в рукав планшет, изучая трехмерную карту «Куэн Као». – Можем отказаться первыми…

– Можем, – Тахир присел, поднимая увесистую птичью маску. – И будем. Я этого гаденыша лично возьму, чтобы Митяй порадовался…

CREDITUM LXII

– Всё…

Пружинка шумно выдохнул, выдергивая из затылка шнур. Со стула, на котором сидел в начале атаки, он давно съехал на пол, умостив раллер на коленях, и теперь тяжко поднимался. На губах еще остывала хищная улыбка.

– Новостей несколько, наемник. С какой начать?

Вебер, сидевший в дверном проеме и державший под прицелом коридор, пожал плечами. Он явно нервничал, хоть и не демонстрировал этого…

– С любой.

– Тогда плохие. Через полчаса судно взлетит… Бу-у-х… – он развел пальцы, с довольным глупым лицом изображая взрыв. – Взлетит на воздух. Реактор, знаешь ли. Щелкнет так, что мало не покажется…

У Вебера отвисла челюсть, и он стремительно поднялся с колен, забрасывая ремень «Смерча» на плечо.

– Да подожди ты паниковать, – улыбнулся ломщик, упаковывая шнуры и раллер обратно в сумку на пузе. – Охраны почти не осталось, шесть человек окопались на нижних палубах. И даже после того, как система рухнула и на судне открыты все двери, они оттуда по своей воле не выползут. А на корме – и это хорошая новость – ждут конвертопланы. Чуешь, куда клоню?

– Пошли!

Вебер довольно бесцеремонно выволок его из аппаратной, в которой они провели атаку на сеть «Братьев-Месяцев». Ломщик не упирался, хоть и недовольно морщил нос.

– Дорогу сам вижу, так что не отставай!

CREDITUM LXIII

Они улетали! Улетали, бросив ее! Это не могло быть случайностью, к тому же на корме ее не дожидался личный пилот. Цикл обманул ее, цинично и без малейшей дрожи в голосе. Наказал за провал электронной обороны атомохода, приговорив к казни.

Ноги подкашивались, и Сентябрь облокотилась на перила.

На внешнем балконе было ветрено и холодно, но порывы не могли пробраться под тяжелый балахон и маску. Повернув длинный клюв в сторону залива, машинистка подавленно наблюдала за силуэтами конвертопланов, поднимавшихся над «Куэн Као».

Скоростной «Ирокез» человека, обрекшего ее на смерть, взлетал первым, почти сразу складывая поворотные винты и выдвигая крылья. «Квадра», на борту которой находились бесценные экспонаты, с натугой взмывала следом. По машинам еще стреляли, но пули ручного оружия не причиняли технике ощутимого вреда.

– Ублюдок… – пошипела Сентябрь в рацию, хорошо зная, что Цикл не слушает.

Бросила бесполезную коробку за борт, проводив взглядом.

С гулом и рокотом конвертопланы развернулись на запад, начав разгон и набор высоты.

– Ублюдок… – еще тише прошипела машинистка.

Обессиленная после «синдина» и поединка с вражеским ломщиком, она была размазана не только физически, но и морально. Сжимая в руке пистолет, женщина диковинным пугалом пошла по башенному балкону, даже забыв сорвать ненавистную маску.

Шансов на спасение не оставалось. Водить технику она не умела, «Ирокез» не подчинится. Сдаваться в плен Сентябрь тоже решительно отказывалась. Даже если на корабле еще остались лояльные dd, помочь ей они не смогут – тут бы самим уцелеть. А время… Машинистка посмотрела на циферблат в уголке глазного экрана. Время уходило, и запущенную реакцию не смог бы остановить сам Бог.

Поэтому она просто брела вперед, прислушиваясь к стрельбе, теперь доносящейся значительно реже. Бой подходил к концу, но его победители даже представить не могли, какой им уготован финал. Хотя, впрочем, могли – победивший ее ломщик должен знать, что двигатель «Куэн Као» скоро вспыхнет огненным цветком.

От мыслей отвлек силуэт, выглянувший из-за дальнего угла, и сначала Сентябрь чуть не попалась в западню. Кто это был? Октябрь? Тоже не успел на конвертоплан и чудом нашел на корабле еще одного «брата»?

Прятавшийся за поворотом балкона «брат-месяц» выглянул еще раз, нетерпеливо поманив рукой. Маска его качалась, что в другой ситуации выглядело бы довольно забавно. Ранен? Или не умеет носить особенные костюмы братства?

Нет, это не Октябрь. Это ловушка, в которую ее собирались поймать незваные гости. И если уж не осталось выбора, она преподаст им несколько уроков тонкой игры…

Распластавшись вдоль стены, чтобы пистолет был незаметен под складками рукава, женщина двинулась вперед. Кивнула широко, чтобы стало хорошо заметно. Шла медленно, пытаясь понять, будут в нее стрелять или навалятся, чтобы оглушить и заковать в наручники.

Когда до человека в костюме Октября оставалось несколько шагов, ломщица вытянула вперед левую руку.

– Рад тебя видеть, брат, – громко сказала она, уже зная, что увидит дальше.

– И я тебя, брат, – пробасило из-под маски, и навстречу протянулась левая рука.

Собрав силы, не до конца вычерпанные «синдином» и сетевой битвой, она крепко взялась за нее. Рванула на себя, притягивая лжебрата поближе, подняла пистолет и одну за другой выпустила в птичью голову Октября сразу три пули. Ох, как давно она мечтала хоть раз в жизни сделать что-то подобное…

Тахир обмяк, даже не успев сообразить, что его убило, а из-за угла уже появлялся Васек, держащий перед собой «Коловрат». Яркая вспышка была последним, что увидела перед смертью лучшая ломщица Цикла.

CREDITUM LXIV

– Вэйань, ответь! – Вебер, быстрым шагом оставлявший позади один коридор за другим, продолжал попытки вызвать лидера. – Ответь, мать твою! Повторяю, на корабле запущена программа самоликвидации, нужно уходить к конвертопланам! Пружинка подтвердит…

– Подтверждаю, – с улыбкой произнес болванчик, тащившийся следом.

Он вообще стал невменяем с тех пор, как вколол себе что-то темно-красное, подключившись к компьютерам «Куэн Као». А уж после того, как отсоединился, совершив задуманное, и вовсе осоловел – плелся по пятам медленно, спотыкаясь, но хоть не отставал. Когда Вебер случайно натолкнулся на одного из тайгинцев, чуть не пустив тому пулю, ломщик послушно спрятался за ближайшим углом.

В сознании на миг мелькнуло – бросить. Ко всем чертям, пусть сам выбирается! Но компьютер, спрятанный на груди Пружинки, махом остудил такие мысли. Именно ради спрятанных в нем данных Вебера заставили прервать выполнение непростого и длительного задания. Ради этих данных, о важности которых можно лишь гадать, его приставили к предателю, заставив опекать. Поэтому с корабля они уйдут вдвоем. Успешно завершат миссию и разбегутся, какие бы сокровища ломщик ни выносил из обреченного атомохода.

Втроем – замыкал «крот», – они возвращались к корме, на которой дожидались спасительные машины. Всё это время Илья пытался выйти на связь с одноглазым поднебесником, но «балалайка» Вэйаня не отвечала. Сигнал тактической карты показывал, что тот находится в одном из рабочих залов, медленно перемещаясь к левому борту, но отвечать китаец отказывался даже пиктограммами.

– Всем офицерам в строю!

Вебер остановился, выскользнул из-за угла, повел стволом автомата по безлюдному коридору. Это был уже сотый или тысячный коридор, который они проверяли, но пока противника не встретили. Вероятно, машинист был прав, те окопались в трюмах.

– Начинайте эвакуацию. Ищите детей, быстрее! Собирайте тайгинцев, кого найдете!

Он не погибнет здесь. Нет. Ни здесь, ни на обратной дороге. Он вернется в Тайгу, сбросит обдолбанного машиниста, заберет груз и вернется к семье. К жене и дочке. К заурядным заданиям в пределах городской черты, и никаких больше буреломов и заброшенных атомоходов. Никогда в жизни Илья еще не был так убежден в своем будущем, загадывать на которое не любил. Сейчас же образ подстегивал, заставлял рваться вперед, бил по нервам и убеждал, что они вырвутся.