Кредит на милосердие - Андрей Фролов

CREDITUM LIX

– Что это? – Митяй задал вопрос вслух, но сам этого не заметил.

Когда первое отвращение прошло, они медленно двинулись по залу. В тишине, нарушаемой далекими выстрелами, было отчетливо слышно, как скрипят по гладкому полу рифленые подошвы армейских ботинок. Варя, обутая в кожаные мокасины, шла слева и сзади бесшумно, как привидение.

– Это мутанты, Митя.

Отсутствие улыбки на лице Тахира было редкостью и пугало само по себе. Без осунулся, побледнел, сквозь толстые стекла саркофагов заглядывал с опаской и плохо скрываемым отвращением.

– Точнее, это генавры. Но, мне кажется, не самые удачные…

– Что с ними делали? – Митяй шел по проходу параллельно Тахиру между колбами, всё еще не сумев заставить себя взглянуть внутрь.

Что он увидит там? Лицо Напильника? Или Алексея? Плечи парнишки вздрогнули, он сдержал рвоту.

– Знаешь, я не генный инженер, – продолжал бормотать Тахир, но это было лучше, чем тишина и скрип подошв. – Но даже мне заметно, что им пытались привить чужеродные гены…

– Пряток из них делали, что ли? – спросил второй без, бредущий за Тахиром.

– Хрен знает, Вася, хрен знает.

– Это крысы… и тараканы…

Девичий голос, прозвучавший вдруг в помещении, заставил вздрогнуть всех троих мужчин. Митяй обеспокоенно оглянулся на Варю, но она уже опустила глаза. Откуда она знает? Теперь он невольно взглянул на существо в ближайшей камере, убедившись в очевидности ответа. Даже если метелка вдруг почувствовала, догадаться несложно и без того.

Тело, когда-то принадлежавшее десятилетнему ребенку, было похоже на огромную личинку насекомого. Искореженное, неестественно розовое, с хитиновыми наростами на плечах. Черты лица не узнавались, настолько перестав быть похожими на человеческие.

– Тараканы и крысы? – задумчиво пробормотал Тахир, не выпуская из рук автомата и постоянно оглядываясь. – Считается, что они наиболее устойчивы к радиации… – он добавил еще несколько слов, точно и нецензурно оценив экспериментаторов.

– Они еще живы, – снова подала голос девушка, и снова Митяй не удержался – вздрогнул.

Теперь он заставил себя смотреть на пленников «Куэн Као». Не отводя взгляда, какой бы страшной ни была открывшаяся картина. Смотрел на удлиненные ноги, лысые хвостики, утончившиеся скулы и носы. Существа, сделавшие такое с детьми, не имели права называться людьми.

Воспоминания о Кропоткине нахлынули с новой силой. Значит, вот для чего была разрушена и опустошена детская коммуна? Значит, вот куда увели тех, с кем Митяй прожил два непростых года, плечом к плечу сражаясь за выживание в мире, перенесшем Толчок…

Он брел среди огромных колб с мутной жидкостью, словно забыв, что в любой момент на них могут напасть враги. Ремень опущенного «Коловрата» шуршал по полу, как поводок убежавшей собаки. Митяй всматривался сквозь толстое стекло, с ужасом и необъяснимым нетерпением надеясь увидеть знакомое лицо.

Нашел, чуть не отшатнувшись. Не директора или Дашу, чего больше всего боялся. Косороев был почти не похож на себя, но высокий лоб и характерный подбородок узнавался. Мутации от введенных препаратов и хирургических операций еще не успели исказить его тело, но кости уже начали трансформацию. И еще Митяй вдруг понял, что будущий старшак жив. И не просто жив – плавая в жиже, подключенный трубками к системе жизнеобеспечения, он видел и понимал всё, что происходило за пределами его капсулы. И еще, похоже, он узнал изгнанника…

Тело встрепенулось, из-под маски вырвались струйки пузырьков. По жидкости пошла рябь, коленка глухо стукнула по стенке колбы. Брови Косилы поднялись, и Митяй без слов понял, о чем просит его бывший подхалим Напильника. Поднял «Коловрат», после чего парнишка сразу закрыл глаза. Безмятежно, с облегчением.

Он выстрелил ему прямо в голову, на которой почти не осталось волос. Пробил и стекло, и лобную кость, и даже затылок – Султан оснастил их мощными машинками. Гигантская пробирка лопнула, под ноги Митяю хлынула густая зеленоватая вода, в воздухе запахло лекарствами. Висящее на специальных ремнях тело Косороева обмякло, руки безвольно повисли.

Тахир и его напарник от неожиданности отпрыгнули за другие саркофаги, выискивая опасность, но поняли почти всё сразу. Подошли, встали рядом, будто хотели поддержать, если Митяй упадет. Весельчак мотнул головой, стараясь не смотреть на убитого подростка.

– Знал?

Митяй молча кивнул в ответ. Его взгляд задержался на «разгрузке» беза, где покачивалась пара гранат. Тот отстегнул болванки, передавая их парню. Варвара, стоявшая за их спинами, беззвучно глотала слезы.

– Ну ты это… мы снаружи подождем, ладно? Догоняй…

CREDITUM LX

За последние годы Циклу редко приходилось стрелять самому. Всё чаще он отдавал приказы, убивая людей чужими руками. Вот так – самостоятельно нажимая на спусковой крючок, он участвовал в бою еще до Катаклизма.

Сейчас такой момент снова настал.

Снайперов, накрывавших корму от леса, они уже миновали, причем после рывка в красном балахоне прибавилась пара дыр. Но до летательных машин остался еще десяток метров, и перестрелка продолжалась.

Пересекая взлетное поле, Цикл вертелся среди брошенных ящиков и погрузчиков бесформенным багровым пятном, отстреливаясь из легкого автоматического пистолета. Нападавших на «Куэн Као» было два типа – откровенный сброд и профессионалы, закованные в кевлайкровые жилеты и отлично экипированные. Наружу к конвертопланам первыми, к счастью, вышли именно ополченцы.

Наверное, именно поэтому старший «брат-месяц» отступал так вальяжно, почти не скрываясь, хоть и рваным бегом. Оставшийся в живых наемник прикрывал спину, потявкивая короткоствольной «дрелью».

Август уже был на борту, разогревая двигатели. Февраль тоже загрузился в ближайшую «Квадру», причем прямо на их глазах. Винтовочная пуля ранила «брата-месяца», но Цикл хорошо знал, что тело ученого на 60% состоит из имплантатов, подлежащих замене, так что оснований для волнений пока не возникало. Май тоже добрался до конвертопланов, готовя ко взлету его личный скоростной «Ирокез». Октябрь погиб, не сумев выбраться из лабиринта, который должен был стать их спасением, а стал ловушкой…

Из наемников, набранных для охраны ледокола, отступили только четверо, причем еще несколько человек продолжали вести бой в глубинах корабля. Их, отрезанных от верхних палуб вражеским ломщиком, уже не спасти.

И машинистку, до сих пор не покинувшую рабочее место, – тоже.

– Это Цикл, – бросил он в рацию, переключившись на канал Сентября. – Мы еще в рубке, но начинаем отход. Что с системой?

– Всё, что смогла, я уничтожила. – У ломщицы не было сил даже для того, чтобы поддерживать игру в бесполых существ. – Ликвидация атомохода запущена, взрыв через тридцать четыре минуты. Где вы меня подберете?

– Шестая палуба, возле радара. Как только ты спустишься, мы отойдем на корму.

Он подписывал ей смертный приговор с легкостью и без лишних переживаний. В братстве не нужны люди, неспособные выполнить поставленную задачу. И пусть сворованные данные сгорят в ядерном огне («Какая ирония», – мельком пронеслось в голове), – некомпетентность ломщицы это не умаляло. Да и вообще, рано или поздно «синдиновое» наследие прикончит девку, так чего тянуть?

– Иду…

– Мы ждем!

Еще несколько раз выстрелив в сторону палуб, с которых лупили нападавшие, Цикл легким бегом миновал оставшиеся метры. Так же легко впрыгнул в открытый люк «Ирокеза», пряча пистолет под балахон. Наемник нырнул следом, без сил повалился на пол.

К сожалению, сразу две машины придется бросить. Снайперы, бившие по пилотам, стали неожиданностью, выведя из строя всех, кто мог водить небесную технику. Если бы не умения Мая и Февраля, которому помогал один из dd, они бы вообще не смогли улететь… А вот мобильная невместительная «Гарна» и один из грузовых конвертопланов, загруженных экспонатами, сгорят.

Февраль оценил эти потери как допустимые, а Цикл верил старику. Образцы на борту принадлежали к группам «сигма» и «пси», над ними даже не успели как следует поработать… А вот за потерю атомохода, техники и оборудования боссы Цикла спросят строго – в душе тот уже готовился к непростому разговору, который состоится со дня на день.

– Можно взлетать, – негромко приказал он из-под маски, прикасаясь к правой кисти Мая. – Больше ничего спасти мы не сможем.

– Приказ ясен, – ответил «брат-месяц», поднимая трап.

CREDITUM LXI

Убитого человека в птичьей маске нашел Тахир. Почти сразу после того, как оставил Митяя в зале со стеклянными колбами.

Не опуская оружия, осмотрел, убедившись в двух вещах – перед ним находится человек, и второе: тот был мертв. Сорвав наномаску, он с презрением всматривался в правильные черты гладко выбритого лица. Обычный мужчина, часто так выглядят профессора институтов или мелкие чиновники. А вот что творилось в голове убитого, Тахиру не постичь никогда…