Второе пророчество - Татьяна Устименко

Жрец медленно спускался по каменным ступеням, серпантином обвивающим склон горы. Итак, Изгой в очередной раз стал предателем, нарушив волю бога Митры и разбудившего его благодетеля — сегодня он осмелился полюбить во второй раз, причем именно ту женщину, убить которую ему поручили. «Тем лучше! — Следящий ликующе поднял голову, подставляя лицо сыплющимся с неба снежинкам. — Тем интереснее!» Молодая чаладанья пошла своим путем, и теперь даже он не решился бы предсказать возможный исход того, что уже приближалось…

— Они станут бороться за нее! — убежденно выкрикнул он, обращаясь к горе. — Слышишь, немой страж моего города? Люди, ликантропы, лугару — все они вступят в борьбу за спасение, ибо она отвергла предназначенного ей воина и защитника, а выбрала того, кто не олицетворяет ни одну из сил, того, кто зовется Изгоем. Она сама стала ничьей, ценным призом и добычей — залогом выживания! — Он хохотал как безумный. — Ариман, Ормузд, сознайтесь, вы ведь тоже не ожидали ничего подобного. Но это будет забавно!

Пару минут спустя жрец успокоился и замолчал, торопливо направляясь к городу.

«Я подожду, — размышлял он. — Я еще успею убить глупую чаладанью. А пока пусть все поборются за нее, ведь недаром они собрались в Будапеште, повизгивая от азарта, будто свора гончих: герр Крюгер, Логан и Абадайя с Калебом. Уверен, уже завтра они сцепятся за чаладанью не на жизнь, а на смерть. И я смогу узнать много важного, просто не вмешиваясь, слушая и наблюдая. Все великие тайны выбалтываются не из-за шантажа или по принуждению, а в порядке самореализации или самоутверждения. Все они мнят о себе слишком много! — Он язвительно хмыкнул. — Они есть зло, не желающее признавать свою истинную, порочную сущность. Я тоже зло, но в отличие от них — я умен и справедлив. А они глупы, ибо им не дано понять, что когда глупое зло борется со злом умным, то одно из них обычно считается добром…»

В двери моей квартиры постучались, негромко и деликатно…

Я нехотя приподняла голову, до этого уютно покоящуюся на плече тихонько посапывающего Рейна, и прислушалась, пытаясь прогнать остатки сна. Неосторожно локтем придавила длинные волосы Изгоя, рассыпавшиеся по подушке, побеспокоив своего возлюбленного. Мужчина проснулся мгновенно и тут же цепко схватил меня за запястье, а палец другой руки ласково прижал к моим губам, требуя тишины.

— Кто это? — едва слышно шепнул он.

— Боги спустились с неба покарать нас за грех прелюбодеяния! — невесело отшутилась я, наблюдая за выражением его светлых глаз.

Зрачки мужчины гневно потемнели.

— Любить — не грех! — внушительно, по слогам процедил он, словно пытаясь меня загипнотизировать. — А ты есть незапятнанное воплощение чистоты и спасения. Помни об этом всегда, звезда моя!

Мое сердце вздрогнуло и забилось сильнее, взбудораженное силой его любви.

— Наверно, домоправительница, — извиняясь, улыбнулась я, не ощущая ни малейшей тревоги, — пришла забрать пустую посуду…

— В три-то часа ночи? — резонно усомнился Рейн, взглянув на часы. — Прямо скажем, не самый приличный поступок для пожилой женщины…

Я удивленно прикусила губу, мысленно соглашаясь с убедительностью его веских доводов. Нет, нас явно посетила не ассони Элешка. Но кто тогда?

Между тем стук повторился, на сей раз став куда громче и настойчивее…

— Лежи, я сам открою, — хозяйским тоном приказал Рейн, откидывая одеяло и поднимаясь с кровати.

Я хмыкнула, покоренная и одновременно разочарованная его поведением. Стоит только мужчине овладеть женщиной, как тот сразу же начинает считает ее своей собственностью! Совершенно не стесняясь наготы, Изгой подошел к двери и, немного поколебавшись, положил руку на чеканную бронзовую ручку. Я пыталась сосредоточиться на возможной опасности, скорее всего поджидающей нас за порогом, но невольно залюбовалась его стройной фигурой и белой кожей, разительно контрастирующей с темными стеновыми панелями, выполненными из мореного дуба. В Изгое было что-то неземное, абсолютно нечеловеческое, отталкивающее и в то же время притягивающее, делающее его еще более привлекательным в моих глазах. Мой снежный принц!

— Не бойся, моя госпожа! — Он обернулся и послал мне печальную, пленительную, какую-то прощальную улыбку. — Жаль, что счастье всегда так быстротечно… Тебе они не причинят ни малейшего вреда!

— Мне? — вскрикнула я, исполненная недоброго предчувствия. — Как прикажешь понимать эти странные слова? Значит, они способны причинить вред тебе? Кто к нам пожаловал?

— Ш-ш-ш, — нежно укорил меня Изгой. — Сейчас ты стала похожа на испуганное дитя. Скрой страх, моя госпожа, и веди себя с достоинством, подобающим чаладанье народа лугару!

— Враги? — предположила я, привставая в постели и прикрываясь простыней. — Так там враги?

— Нет, — криво ухмыльнулся он, — но называть их друзьями мне тоже не хочется… — Он резко повернул ручку и распахнул дверь…

В квартиру незамедлительно вступили три высокие фигуры и, заметив меня, полусидящую на разворошенной постели, тут же низко поклонились, выражая почтение и готовность услужить. Я восхищенно рассматривала троих мужчин, таких же рослых, гибких и белокожих, как и Рейн, отличающихся от него лишь цветом волос и глаз — более темных и живых. Одетые в черные кожаные плащи до пят, они имели при себе длинные клинки, подвешенные в укрепленных на бедре ножнах, и носили стальные ошейники в виде ленты, плотно обвивающей их мускулистые шеи. Под распахнутыми плащами и расстегнутыми рубашками я заметила стальные щитки в форме ромба, укрепленные точно в области сердца.

Стоящий впереди воин, настоящий гигант с грозно бугрящимися мышцами, выделяющийся среди прочих своей суровой мужественной красотой, мягко улыбнулся, взирая на меня немного осуждающе, словно на провинившуюся маленькую девочку. В ответ я непроизвольно вцепилась в мятую простыню, сконфуженно натягивая ее до самого подбородка. Меня застали в довольно пикантной ситуации…

— Моя госпожа! — Гигант опустился на одно колено. — Воины твоего народа рады приветствовать свою великую чаладанью в ее родном городе.

Я рефлекторно кивнула, ибо мое пересохшее от волнения горло отказывалось издавать хоть какой-нибудь звук. Лугару говорил на чистейшем венгерском, правда используя архаичную лексику и строя фразы немного старомодно.

Спутники гиганта поддержали приветствие своего предводителя, синхронно ударив кулаками по методично загудевшим нагрудным щиткам. Похоже, они выполняли старинный ритуал.

— Меня зовут Иган! — продолжил лугару, поднимаясь с колена и обращаясь только ко мне. Он демонстративно игнорировал замершего у стены Рейна, словно подчеркивая — тот попросту недостоин его внимания. И следует признать, что сейчас мой обычно величественный возлюбленный заметно проигрывал этим высокомерным воинам, выглядевшим еще эффектнее на фоне его наготы и плохо скрываемой растерянности.

— Мы стражники храма бога Митры и твои преданные слуги! — подхватил второй лугару, шатен с карими глазами. — Нас прислал старейшина чалада Чистых, уважаемый ур Калеб. Он просит почтить его визитом, госпожа!

— Ночью? — насмешливо каркнул Рейн. — Зимой? В пургу? А не продался ли ты врагам, Шандор?

Но, невзирая на явное оскорбление, названный Шандором воин даже бровью не повел, продолжая смотреть на меня с обожанием и благоговением.

— Может, вы прекратите таращиться на полуголую женщину и позволите мне одеться? — сварливо потребовала я, немного освоившись и воспользовавшись вернувшимся голосом. — Надеюсь, вы не монахи, а женщина не является для вас диковинкой?

— Нет, мы не такие, моя светлая госпожа! Нас также именуют клыками и когтями Будапешта, и мы все уже познали близость с женщиной, — хвастливо доложил третий, самый молодой и красивый из воинов, черноволосый и зеленоглазый, на краткий миг утрачивая чопорный вид и становясь обычным мальчишкой. — Простите меня за дерзость, но вы как две капли воды похожи на нашу легендарную прародительницу Дагмару Корвин, чьей надгробной статуе мы поклоняемся. Это же настоящее чудо!

— И ты уже сексом занимался? — не поверила я, ибо зеленоглазый красавчик показался мне совсем еще пацаном.

— Прикажешь доказать тебе мое умение доставлять удовольствие женщине? — с вызовом рассмеялся молодой лугару. Его глаза лучились и сияли, будто два изумруда.

Я шокировано закашлялась.

— Замолчи, Дьюла! — беззлобно одернул мальчишку Иган, одаривая его заботливым взглядом справедливого начальника. — Не надоедай госпоже чаладанье своими глупостями!

Но красавец Дьюла продолжал разглядывать меня так влюбленно и по-собачьи преданно, словно видел перед собой ожившую икону.

— Чудо смущено и хочет одеться! — примирительно буркнула я, поддавшись обаянию юного воина и отвечая ему признательной улыбкой. — Отвернитесь…