Токийская головоломка - Содзи Симада

– Думаю, нам вполне достаточно этих сведений. Простите, что побеспокоили вас, – сказал Митараи и устремился в коридор.

– Так что случилось с Нобэ? – громко спросил Сугаи.

– Устроила радикальную акцию протеста против отправки Сил самообороны за рубеж. Ее задержали перед зданием Управления национальной обороны. Она кого-то поранила. Сейчас ее держат под стражей в полицейском участке Комагомэ. Не замечали за ней подобных наклонностей в школьные годы? – Митараи наобум говорил несусветную чушь. Услышав это, Сугаи почему-то поник. А затем пробормотал:

– Нет, она была примерной ученицей.

Кивнув, Митараи поманил нас в коридор.

Пока такси везло нас обратно в Хоронобэ, я заговорил с Митараи. Сидевший впереди Фудзитани развернулся к нам и тоже слушал.

– Ты зачем наплел эту ерунду?

– Да все же сработало, в чем претензии? Иначе он ничего бы нам и не рассказал.

– Мне тоже показалось, что не стоило этого говорить. Почему тот преподаватель так резко стал любезным?

– У него были проблемы идейного характера. Поэтому его и сослали сюда.

– Идейного характера?

– Убежденный коммунист.

– Но как ты понял?

– Все просто, Исиока-кун. Этот товарищ с кислой физиономией совершенно не похож на того, кто водит дружбу с коллегами в преподавательской. Пространство вокруг его рабочего стола – прямо какая-то черная дыра. А еще на его столе лежали сплошь книги о коммунизме. Такой человек открывается только единомышленникам.

– Ого… – благоговейно сказал Фудзитани.

– Запомни хорошенько, Исиока-кун. В менее освоенные районы всегда устремляются люди сомнительных взглядов и преступники. Историческая аксиома.

– И по словам преподавателя, с которым мы поговорили вначале, сам Сугаи отзывался о Нобэ как о своей единомышленнице.

– У него своеобразный стиль преподавания. Вечный бунтарь, читает своим ученикам лекции о социализме, не стесняясь осуждающих взглядов со стороны коллег. Но только что в нем одновременно поднялись радость, беспокойство и сильное недоумение. Его действия породили преступницу! Поэтому он и пошел нам навстречу. Как бы то ни было, это тот самый одиночка, коих немало можно встретить в подобных краях.

Каким-то образом Митараи хорошо понимал, что в голове у таких людей. И все же его способность мгновенно включить хитроумие всегда изумляла меня.

После долгой поездки такси прибыло обратно в Хоронобэ и проехало через поселение.

– Хорошо бы пообедать. Отвезите-ка нас в ресторанчик возле станции.

Точно, уже ведь пробило час дня.

Быстренько подкрепившись тэндоном[134] и супом местной кухни, мы вернулись в такси. Мне подумалось, что проще было бы взять машину напрокат, однако Фудзитани любезно заверил нас, что о финансовых вопросах можно не беспокоиться.

Такси снова приблизилось к торфяному месторождению и поехало по асфальтированной дороге, прямой линией протянувшейся сквозь северную глушь. В этот раз путь также занял около часа. У вершины холма Госава сбавил скорость и указал пальцем влево.

За горой неподалеку от дороги кучковались три убогих домишка. Съехав с асфальта, такси направилось к ним и остановилось перед лачугами.

Сначала из машины вышел Митараи, затем мы с Фудзитани. Одна из построек была отведена под хранение свежесрубленной древесины, другая когда-то служила складом, а последняя, жалкая одноэтажная постройка, явно была жилым домом.

Вокруг были лишь заросли бамбуковой травы да болота. На заднем плане виднелись горы. С неба, затянутого свинцовыми облаками, спускался беспощадный ледяной ветер. Было очень, очень холодно. Я поднял воротник своей куртки.

Митараи подошел к жилому зданию. Дверь была заколочена досками крест-накрест. Сразу понятно, что здесь давно никто не живет.

– Как мы и думали. Глядите, табличка. Правда, разобрать сложновато…

Выглядывая друг из-за друга, мы прочли надпись.

– «Нобэ».

– Такако Нобэ точно родилась и выросла здесь, – сказал Митараи, а я, подражая своему другу, огляделся вокруг. Жилых домов поблизости не было. Хорошо, что мы послушались Митараи и сперва поехали в школу.

– Здесь ничего нет. Однако еще недавно здесь жили переселенцы. Госава-сан, если что-нибудь знаете об этом доме, поделитесь с нами.

Водитель тоже вышел к нам. Сперва он переминался с ноги на ногу, но затем сказал:

– Только не говорите никому, что я это сказал. Как-то я слышал, что в этом доме было логово убийц. Якобы его прежние жители убивали людей.

– Ого, – вымолвил Митараи без особого удивления.

Такси мчалось к дому Фунаэ, а Фудзитани тем временем снова повернулся к нам с переднего сиденья и спросил:

– Митараи-сэнсэй, местонахождение Тоты Мисаки – это большой вопрос, но что насчет ожившего гермафродита, созданного им из верхней половины Каори и нижней половины Катори? Неужели эта химера и сейчас где-то живет?

– Даже и не знаю… – Митараи включил дурачка. – Я думал, что, возможно, это наша нынешняя Каори…

Каори?! Каори и есть то существо?

– Не исключено, что это создание скрывается где-то среди нас. Однако, полагаю, его местонахождение мы узнаем на удивление скоро.

– Встретившись с Фунаэ?

– Да, – кивнул Митараи с крайне самоуверенным видом.

Дом Фунаэ оказался не в такой глуши, как у Нобэ. Бедноватое поселение, в котором он стоял, находилось не так далеко от основной части поселка. В саду перед домом торчало иссохшее серое дерево – снег на Хоккайдо явно издевается над растительностью.

На входе была установлена раздвижная дверь в японском стиле. Отодвинув створку влево, Фудзитани громко извинился за вторжение.

Покрытые пятнами сёдзи[135] в глубине дома открылись, и из них вышла седая усохшая старушка в желтом хантэне[136].

– Дома ли госпожа Михо Фунаэ? – спросил Фудзитани. Лицо старушки приняло взволнованный вид.

– Ох, так она уже вышла замуж…

– Вот как? А не могли бы вы дать нам ее адрес?

– А вы, простите?..

Фудзитани протянул ей визитку «Коданся» и, придумав на ходу пару фраз в духе Митараи, представил меня как писателя, собирающего материал о школе Тэсио. Похоже, мой друг стабильно оказывал на него дурное влияние. Это возымело эффект, и мать Михо почти охотно дала нам ее адрес.

– Отлично. Хоронобэ, значит… – взглянул Фудзитани на записку. – Если бы она оказалась в Саппоро, нам пришлось бы ой как нелегко.

Услышав, что Фунаэ живет в Хоронобэ, Госава напомнил нам, что поселение не такое уж и маленькое. Однако взглянув на записку с точным адресом, он сказал:

– Так это совсем близко. Пешком можно дойти.

Наш новый пункт назначения вновь оказался странной, одиноко стоящей постройкой. Через дорогу от нее расположилась автозаправка, позади которой протекала речушка с перекинутым через нее хилым деревянным мостиком. На ее противоположном берегу паслись крупные животные светло-коричневого цвета. По виду это были лошади, хотя для них они были как-то маловаты. Слева у реки стоял какой-то завод.

Дом Михо был зданием в европейском стиле, обшитом желтыми крашеными досками. Справа у крыши было закреплено треугольное стекло с неаккуратной надписью красной краской «Салон красоты “Поле”». На левой стороне дома висели громоздкие деревянные двери, перед которыми стоял андон с надписью «Северный олень». Правая половина здания была отведена под салон красоты, а левая под питейное заведение.

Выходя из такси, Фудзитани взглянул на наручные часы. Я тоже