Токийская головоломка - Содзи Симада

– Вы наконец съездите туда? Если не возражаете, то хотел бы… – заговорил Фудзитани, наклонившись вперед.

– Конечно. Присоединяйтесь к нам, – быстро сказал Митараи, отправляя суп в рот. – Но на Инамурагасаки мы съездим через два-три дня. А завтра мы направляемся на Хоккайдо.

– На Хоккайдо? – удивленно воскликнули мы с Фудзитани.

– Да. У Асахия и Такако неприступная цитадель, так что подготовим оружие для захвата их замка. Поедете с нами?

– Теперь это все навевает ассоциации с Эномото Такэаки и его республикой Эдзо[124]. Конечно, я с вами куда угодно. Но если меня уволят из журнала, то прошу вас взять меня к себе помощником, – полушутя сказал Фудзитани.

Глава 14

На борту самолета, направлявшегося из Ханэды[125] в аэропорт Асахикава, Фудзитани внезапно сказал:

– Все-таки предположения оказались правильными – у Асахия СПИД. Кое-кто из начальства «Асахия Про» поделился этой информацией с моим знакомым.

– Вот как? – Отчего-то я не удивился.

– Тот сотрудник работает в компании со времен ее основания, так что хорошо знает Кадзюро. На человека, бросающего слова на ветер, он не похож, так что ему вполне можно доверять. Вот слухи и подтвердились.

– Выходит, его аномальное старение связано с болезнью? – спросил я.

– Видимо, да. Он же просто немыслимо усох. У Рока Хадсона[126] тоже незадолго до смерти изменились черты лица.

– А что с Каори? Она ведь живет с ним.

– Неизвестно, но раз они живут вместе, то, вероятно, он заразил и ее. А вы что думаете, Митараи-сэнсэй?

– А? Что? – Похоже, Митараи задремал.

– Я про слухи о СПИДе у Асахия.

– А-а… Ну, меня этот вопрос никак не касается. – И с этими словами он снова погрузился в сон.

– Наш журналист узнал у Канэко и еще кое-что, – продолжил Фудзитани.

– И что же? – спросил я.

– Быть может, к нашему преступлению это не имеет никакого отношения, но в восемьдесят четвертом году, когда Канэко переехал в «Хайм Инамурагасаки», в доме не было четвертого этажа.

– Не было четвертого этажа? – повторил я как попугай.

– Да. Конечно же, речь не о том, что там не было квартир – просто цифра четыре не использовалась в нумерации этажей. Настоящий четвертый этаж обозначали как пятый, а шестой как седьмой. Соответственно, за третьим этажом сразу же следовал пятый.

– Но сейчас-то он там есть… – Во время визита в «Хайм Инамурагасаки» я ничего подобного не заметил.

– Говорят, владелец дома сторонился цифры четыре из-за созвучия со словом «смерть». Поэтому четвертый этаж он обозначил как пятый. В больницах ведь тоже побаиваются четверки и девятки и не всегда используют их для обозначения палат. Совсем как в нашем доме.

– Надо же… Но когда я был в «Хайм Инамурагасаки», четвертый этаж там был.

– Да, сейчас он есть. Особого смысла в этом не было, так что от этой особенности отказались.

– И то верно, никакого толка от этих суеверий.

– В результате номера всех квартир изменились. Пятьсот первая, например, превратилась в четыреста первую. Только вот все дверные таблички на четвертом этаже и выше поменяли лишь второго июня восемьдесят девятого года.

– Вот, значит, как… Подождите-ка, второго июня?! – выпалил я. – Но это же…

– Да. По совпадению, именно в этот день погиб и Кэнсаку Мацумура.

Стоило Фудзитани это сказать, как Митараи вмиг приподнялся:

– Нет, это не совпадение! Это очень серьезная проблема. И нам предстоит ее решить.

С этими словами он сложил руки и некоторое время предавался размышлениям. Замолчав, мы ждали, что он скажет, однако до самой посадки он больше не разевал рта.

Я впервые был в Асахикаве. Здание аэропорта все еще выглядело новым. За стеклянными дверями раскинулись бескрайние просторы, каких на Хонсю не увидишь. День выдался солнечным, однако в воздухе стояла прохлада. Было заметно, что мы прилетели на север.

Однако путешествие только начиналось. Теперь нам предстояло добраться на такси до станции Асахикава и проделать на поезде огромный путь на север. Хоронобэ был расположен всего в каких-то 60 километрах к югу от Вакканай, самого северного города Японии. Для южан вроде меня это был чуть ли не край света.

Железнодорожная станция Асахикава была очень далеко от аэропорта. Съехав по дороге вниз, такси помчалось по полоске асфальта. За окном мелькали сельские пейзажи, от которых я уже успел отвыкнуть. Обернувшись через плечо, я увидел на возвышении аэропорт и огромные хвосты пассажирских самолетов.

Дома были пыльными. Деревянные стены посерели и обветшали. Алюминиевые оконные рамы отливали серебристым блеском. У большинства домов не было ни садиков, ни парковок из гравия. На Японию как-то непохоже. Вид за окном и прохладный воздух, проникавший в салон через щелочку, наводили на мысль, что мы приехали в какую-то бедноватую страну.

Апрель подходил к концу. В Токио уже давным-давно осыпалась сакура, и весна вступила в свои права. Здесь же холод по-прежнему пробирал до костей. Сакура, видимо, еще не зацвела.

Однако возле станции Асахикава, окруженной офисными зданиями, казалось, будто стоишь посреди большого города. Это место немного походило на токийскую станцию Накано, только малолюдную. Втроем мы запоздало пообедали на станции и, выйдя на платформу, сели на дизель-поезд, направлявшийся на север.

Пассажиров было много, нам не сразу удалось сесть. В четырехместном отсеке, где мы наконец расположились, с виноватым видом сидела румяная девушка – по виду студентка, возвращавшаяся домой с учебы. Митараи по-прежнему молчал. Решив не мешать его мыслительному процессу, я перевел взгляд за окно.

Дома на Хоккайдо были своеобразными. Черепица попадалась изредка, большинство крыш было покрыто гофролистом, окрашенным ярко-красной или голубой краской. Резкий наклон защищал их от скопления снега.

Людей, как и легковых автомобилей и грузовиков, было мало. На территории станции, куда прибыл поезд, лежали огромные груды бревен. Я вновь вспомнил путешествие в Великобританию. Очень уж напоминали о ней тоскливые пейзажи, случайные прохожие и бескрайняя пустошь, где изредка встречались кучки плотно прижатых друг к другу частных домов.

Однако эти два места все же разительно отличались. И тут, и там безлюдно, но в Великобритании было красиво, как на картинке. А в наших краях все выглядело как-то бедновато. Что же было здесь другим? Во-первых, яркие крыши, дешевый гофролист и кучки вывесок, попадавшиеся нам в каждом населенном пункте. Во-вторых, в Великобритании дома стояли на приличном расстоянии друг от друга, а здесь во всех поселениях дома теснились словно люди в очереди или дети, играющие в осикура-мандзю[127]. Возможно, это как-то связано с тем, что в Британии нет купли-продажи земли?[128] Но и в Германии, где она есть, дома не строят так плотно друг к другу. Неужели всему причиной японская натура, которой становится беспокойно в одиночестве?

Тем временем ландшафт резко изменился. Показался девственный лес. Казалось, мы перемещаемся назад во времени. Теперь мы ехали вдоль