Корпорация «Коррупция» - Дмитрий Серков

Ничего! Ни жив, ни мертв. Точно его вовсе не существует. Был человек, и нет!

Несколько раз связывалась с Ринатом: может, ему что известно, при его-то

знакомствах в Южноморске. Все впустую. Он только отнекивался, точно извиняясь за

собственную беспомощность: вся информация закрыта, соответствующие органы хранят

гробовое молчание… Гробовое… Какое страшное слово. Неужели сон был вещим, а она

не поняла, не осознала, не смогла предупредить и спасти?

Впав в забытье, Алена пришла в себя только когда на город спустились сумерки. Свет

в квартире не горел. Лишь мерцал возле стены забытый телевизор, бросая тусклые

всполохи в темных углах квартиры, вмиг опустевшей и ставшей чужой.

Шорох за дверью, звон ключей и лязг открываемого замка заставили ее

насторожиться. Кроме Алены ключи от квартиры могли быть только у одного человека. И

эта мысль подарила ей лучик надежды. Не веря, что душевные терзания закончились так

неожиданно, она подскочила на месте и кинулась в прихожую.

Хлопнула дверь, щелкнул выключатель. У входа стоял Он. Принц из сказки.

Измотанный, уставший, с осунувшимся бледным лицом и новыми морщинками вокруг

глаз. Но по-прежнему сильный и властный. Секунду они смотрели друг другу в глаза,

стараясь обуздать эмоции, а затем кинулись в объятия.

– Милый… любимый… я так боялась, что больше не увижу тебя… – Алена

покрывала его лицо поцелуями, каждую клеточку, наслаждалась знакомым пьянящим

ароматом, чувствовала жаркое дыхание.

Он дрожал от напряжения, точно разгоряченный бык, но не спешил, оставаясь

терпеливым и нежным.

– Я не могу без тебя, Алена… ты нужна мне… – его голос звенел гитарной струной,

он почти захлебывался от обуреваемого им желания, с трудом сдерживая поднимающуюся

волну.

Чувствуя надвигающееся цунами, Алена не стала больше ждать.

– Возьми меня…

Борис закрыл ей рот поцелуем, жадно впился в уста и буквально взорвался,

накинувшись, точно хищник на добычу. Последние заслоны были сняты, и его энергия

лавиной обрушилась на любимую женщину. Все зашкаливавшее напряжение дня, не

имевшие выхода эмоции, страх и ненависть нашли мощнейшую реализацию в сексе. Здесь

не было места любви, только животная жажда обладания. Он взял ее здесь же, в прихожей,

прямо возле входной двери. Жестко, больно, на грани насилия. Сорвал одежду, разодрал

белье и, крепко ухватив за бедра, резко вошел во всю глубину. А ей осталось, закусив губу,

биться в экстазе, охватившем все тело. Она чувствовала себя в его власти, отдаваясь

целиком и полностью, неистово кричала, ощущая, как его горячее движение разрывает ее

изнутри. И он брал свою женщину так, как хотел, по-хозяйски, не считаясь ни с чем. Мир

вокруг сжался до хрустальной сферы, в которой слились тела, до клубка, в котором

сплелись души. Несмотря на внешнюю грубость и даже жестокость акта любви, Алену

переполнял фейерверк безмерного счастья, мириады искрящихся брызг эйфории.

Позже, когда они лежали в постели, изможденные бешеной скачкой, длившейся

почти до утра, Штурмин шептал ей, горячим дыханием щекоча ухо:

– Прости, я сделал тебе больно…

Не хотелось никаких банальностей, потому она не стала ему отвечать. Слова были

излишни. Просто приподнявшись на локте, глянула в его глаза с хитрым самодовольным

прищуром. Он не искал прощения, видел, что в очередной раз вознес любимую на

вершину блаженства. Каждый акт любви с ним был точно впервые и точно последний,

каждый раз дарил все новое и новое наслаждение.

Она боялась спросить о том, что же произошло утром, почему гремели новостные

каналы и почему все осведомленные лица молчали и не давали никакой информации.

– Не переживай, – Борис потрепал ее волосы. – Я войну прошел, так что здесь со

мной ничего не случится. Я везучий! Неуязвимый! Потому киллер и промахнулся. У него

не было шансов. Никаких!

В его словах было столько уверенности, что Соболева ни на секунду не могла

усомниться в их искренности.

– А кто это? – ей хотелось знать, откуда исходит опасность.

– Молчи…

Он снова приник к ее устам и скользнул рукой под одеяло, по жаждущему ласки

мягкому животу и ниже. Ночь любви продолжалась…

29

Штурмин улетел в командировку в Москву, поэтому Алена Соболева узнала

подробности произошедшего из вторых рук. Вообще, после бурного примирения,

причиной которому стало неудавшееся покушение на советника, она сильно расслабилась,

забила на работу и наслаждалась каждым мигом, проведенным с любимым мужчиной.

Вещий сон, а затем две пули киллера заставили ее иначе ценить время. Не породили в

душе испуг, но позволили внимательней относиться к каждой минуте жизни, которую уже

никогда нельзя будет вернуть. Каждый день может стать последним, потому прожить его

надо с максимальной отдачей. И она охотно дарила себя Борису…

Теперь же, когда его не было рядом, пришлось вернуться к хлебу насущному.

Поэтому Соболева сидела в кабинете Рината и внимательно слушала, пока главред вводил

ее в курс дела.

– Силовики молчат. Готовят официальное заявление пресс-службы. А мы должны их

опередить…

Алена помотала головой, не понимая, к чему клонит глава «Губернского колокола».

– Позвони Штурмину, пусть нажмет на соответствующие рычаги… Алена, мне нужна

информация. Там все не так чисто, как они хотят представить…

– Ты хочешь сказать…

Ринат кивнул.

– Именно. Я думаю, его убрали как ненужного свидетеля. Он слишком много знал, а

ты привлекла к нему излишнее внимание.

Глупости! Она не могла иметь никакого отношения к гибели фигуранта скандальной

статьи. Ведь сколько было статей, и – слава Богу – ни одного убийства. Скорее, подвел вид

деятельности. Занимаясь криминальным бизнесом, нельзя быть уверенным в завтрашнем

дне. Но Ринат стоял на своем:

– Сама посуди: после публикации в «Губернском колоколе» было возбуждено

уголовное дело. Давлатяну об этом стало известно раньше, чем к нему пришли

оперативники, таким образом, он получил фору… Слив? Однозначно! Было время

схорониться так, что ни одна собака не найдет. И что делает этот аферист? Не бежит за

границу, несмотря на наличие поддельного паспорта и времени, а прячется в ста

километрах от города в коттеджном поселке. Кстати, дом принадлежит отставному менту

из Махачкалы… Дальше полиция устанавливает его место нахождения и сегодня утром

бригада ОМОНа ювелирно вскрывает дом. А затем начинается нечто невообразимое…

Рубен Давлатян – решала, бизнесмен, мошенник, взяточник и взяткодатель – кто угодно,

но не бандит с большой дороги, не убийца… Он хватается за неизвестно откуда взявшийся

ТТ – хотя раньше у него было сколько угодно возможностей получить легальный ПМ – и

открывает огонь. Зачем?

– Чтобы сбежать, – предположила Соболева, все же склоняясь к тому, что Ринат может

оказаться прав.

– Он же плотно работал с силовиками. Ему хорошо известна эта публика. Неужели ты

думаешь, что он мог понадеяться скрыться из окруженного дома, противостоять дюжине

специально подготовленных бойцов? При всем уважении, до Рэмбо ему далеко. Я готов

поверить, что он попытался бы с ними договориться, но не стрелять… Денег бы дал,

манны небесной пообещал…

– Ты хочешь сказать, что они шли не на задержание, а совершить хладнокровное

убийство? Не слишком ли? Стоит ли сотрудников полиции так бездоказательно

превращать в монстров?

Ринат задумчиво потер ладонью колючий подбородок.

– Не слишком убедительно?

– Не-а. Конспирологическая теория, не более.

– Быть может, – он был раздосадован, что его версия пошатнулась, – но если

представить, что кто-то один из группы захвата получил задание не оставлять Давлатяна в

живых? Тогда все получается… Я ни за что не поверю, что он сам взял в руки пистолет.

Правильнее было б упасть мордой в пол и не дрыгаться. Именно так он должен был бы

поступить. Он же не собирался никуда бежать, потому и остался в крае. Ждал чего-то…

– Когда ситуация разрешится.

– Да! – Ринат даже щелкнул пальцами, соглашаясь. – Силовики по-любому должны

были начать проверку после публикации в СМИ. Сейчас немодно замалчивать факты,