Властелин булата - Александр Прозоров

Добавить сюда цветомузыку, караоке и шампанское – и полное ощущение, что ты вернулся в двадцать первый век!

Увы, но незваным гостям номарха пришлось ограничиться пивом и вином, жарким и сластями, и танцующими под собственное пение обнаженными невольницами.

Однако сейчас это было именно тем, чего так не хватало богу войны. Хотя бы один день полного покоя. Кресло на берегу бассейна, рядом только друзья, смех и песни, вкусная еда и сколько угодно пива…

К середине второго дня к причалам Мемфиса пришли обещанные всемогущей Исидой корабли. Шесть – сидящие глубоко в воде, один – качающийся с боку на бок, как поплавок. Однако дети воды на это долго смотреть не стали и очень быстро набили все трюмы приглянувшимся добром: котлами, подсвечниками, жаровнями и, конечно же, бочонками и кувшинами с пивом.

В вечерних сумерках из бассейна вышла могучая сероглазая женщина.

– Ты, как всегда, вовремя, моя возлюбленная супруга, – поднялся из кресла ей навстречу великий Один, взял руки в свои и поцеловал ладони, после чего обернул супругу в заранее приготовленную тогу, застегнул на шее драгоценное оплечье, сплетенное из тонкой золотой проволоки и осыпанное сверху пластинками из яшмы, сердолика, аметиста, малахита и агата и мелких сверкающих самоцветов крупной огранки между ними.

– Я вовремя, – согласилась повелительница воды и с чувством поцеловала мужа в губы.

Над Нилом тем временем заклубился туман, которому в этот раз уже ничто не мешало выползать на берег и просачиваться между домами. В этот туман со всех сторон входили веселые и хмельные мужчины, многие из которых вели с собой подружек или несли в заплечных мешках еще какую-то последнюю, слишком поздно замеченную добычу.

А когда первые солнечные лучи развеяли сие низкое белесое облако, флот северян уже исчез.

Власть булата

Древняя могучая русалка могла повелевать водой, туманами и ветрами, она могла накладывать заклинания и защищать от них, она могла видеть будущее и знать прошлое. Но даже всесильная Фригг, увы, была не способна заставить тяжело груженные ладьи плыть быстрее попутного ветра. Поэтому, несмотря на всю ее преданность возлюбленному супругу, до острога на итальянском берегу невероятно раздобревший славянский флот добирался почти два десятка дней.

Свернув паруса только перед самым пляжем, корабли один за другим приткнулись к берегу. Дети воды выпрыгивали на влажный песок, вытягивали ладьи и струги дальше на сушу и сразу шли дальше, с наслаждением разминая ноги после долгого морского перехода. От острога навстречу выскакивали полуобнаженные молодые люди без оружия на поясах – и это наглядно доказывало, что оставленный отряд неплохо обжился в здешних краях и никаких врагов совершенно не опасался.

– Руски, руски! – послышалось со стороны реки, и эти слова заставили Викентия вздрогнуть. Бог войны повернул на голос, быстро дошел до берега, однако никого там уже не застал.

За его спиной крепко обнимались, хлопая друг друга по плечам и по спинам, вернувшиеся после удачного набега славяне и успевшие залечить свои раны герои морского сражения. Вскоре под стенами острога запылали костры. Местные обитатели принесли целые корзины свежей рыбы, корабельщики выкатили последние из бочек с вином.

Вскоре под стенами острога стихийно разгорелся шумный пир. Первые тосты прозвучали за великого Одина, не знающего поражений, воины поднесли ему большой ковш чуть кисловатого желтого вина.

– Отведай, повелитель! Это местное вино, здешние лесовики на ягодах своих настаивают!

– Уж не они ли вас величают русскими? – принял угощение бог войны.

– Да, все «руски» да «руски», – весело согласился паренек с еще свежим, розовым шрамом чуть ниже горла. – Когда они узнали, что все мы дети русалок, так и оно повелось. Мы ведь все из разных земель, великий. Но по матерям почти все мы…

– Русские, – закончил за него Викентий. – Отличное вино! Я вижу, вы нашли с местными общий язык?

– Нас здесь, в остроге, куда поболее оказалось, нежели мужчин в ближних кочевьях. Это не считая раненых, иные из каковых быстро на поправку пошли. Посему лесовикам али дружить остается, али убегать.

– Или собирать родичей для нападения, – добавил бог войны.

– Тож-ж лесовики, великий, – снисходительно ответил юный славянин. – У них всего с десяток мужиков на кочевье и с соседями за угодья охотничьи извечная вражда. Им для объединения небо должно на землю рухнуть! За освобождение чужой земли от пришельцев они умирать не станут. Нет, не станут. Наш острог невелик, токмо одному роду угодья попортили. Однако же рыбкой с ними делимся, дровами, подарки кое-какие сделали… Они нам вином и мясом отвечают.

– Славно… – потер подбородок Викентий. – Хороший острог здесь получился. Прочный. И место хорошее. Жалко бросать. Как тебя зовут, храбрец?

– Таскун, великий Один! – широко улыбнулся паренек со шрамом. Судя по прозвищу, привычки у него были не самые лучшие. Во всяком случае, в детстве.

– Скажи, Таскун, а как здешние лесовики относятся к серебру и золоту?

– Полагаю, так же, как все, – пожал плечами воин. – Коли ничего хорошего у торговца нет, могут и на золото добром лишним поменяться. А могут не поменяться. Зато если котелок им медный предложить, за такое сокровище и жену родную отдать способны. В здешних краях сие есть чудо невиданное. А уж вином зальют… На целое озеро хватит!

– Это хорошо… Медного добра по египетским домам мы набрали изрядно… – задумчиво ответил Викентий. – У местных столько вина просто не наберется. Еще что-нибудь интересное у них имеется?

– Невесты! – рассмеялся Таскун.

– Детям русалок нужны невесты? – склонил голову набок великий Один.

– Русалки хозяйство вести не умеют, – с ходу пожаловался паренек. – И мужа слушаться не привыкли. К ним хорошо на бережок иногда отлучаться, но жену теплую дома лучше все-таки иметь.

Бог войны опять потер подбородок, размышляя о ситуации.

С одной стороны, ему очень хотелось иметь надежную крепость на севере Средиземного моря. В таком месте и отдохнуть можно в безопасности, и припасы накопить, и раненых под присмотром и охраной оставить… Сплошное удобство, как тут ни посмотри. С другой, он был богом, а не королем или генералом. Воины шли за ним, потому что верили, по своей доброй воле. Приказывать им или принуждать великий Один был не в силах.

– Скажи, Таскун, найдутся желающие остаться здесь? – прямо спросил он паренька. – За долю с добычи, конечно же. Пролившие кровь в морской битве заслужили право на свою часть египетского золота!