Significant Digits - Значащие цифры - Alexander D
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Она поговорила о своей проблеме со всеми, с кем могла, без опасности разрушить их потенциальную способность вызвать патронуса. Тогда Гермиона была средним окклюментом, и ей следовало быть осторожной, но всё же она рискнула и поспрашивала про проблему в поисках вдохновения и руководства. В один памятный вечер она встретилась с Драко, и они проговорили всю ночь до рассвета, и она плакала в его руках.
Гермиона и Драко обсуждали возможность убедить доверенных людей, кто может вызывать патронусов, собраться и напасть вместе. Одни бы сдерживали дементоров, пока другие вызволяли заключённых. А потом они согнали бы этих тварей на какой-то другой остров и установили сменную стражу. Со всеми деньгами, волей и славой Гарри и Гермионы наверняка целая сотня ведьм и волшебников захотели бы присоединиться. Зоопарк дементоров, пока не получится их уничтожить. Тюрьма дементоров.
Но дементоров надо кормить. Даже патронус не сдержит их, если они будут голодны. Не навсегда. Плюс такой штурм означал бы открытое восстание против Визенгамота и закона, что нанесло бы столько же вреда, сколько пользы.
Гарри рассказал ей об истинной природе дементоров всё, что знал. Он рассказал о своём абсолютном непринятии смерти как естественного порядка вещей. Он рассказал про свои мечты о будущем, о далёком будущем, где понятие «смерть» перестанет существовать – ха, у них есть Камень, возможно, это уже не такое далёкое будущее. Она прочитала Хайнлайна[115], Азимова[116], Сагана[117], Воннегута[118], Адамса[119] и тысячу других книг. Гарри показывал ей воспоминание снова и снова. Он организовал, чтобы привезли дементора, и Гермиона пробовала сотворить чары в его прямой видимости и прямо перед ним, с защищающими её чарами патронуса и без них, и любым другим способом, какой они только смогли придумать. Он читал заклинания одновременно с ней и объяснял в процессе, и стоял за спиной, направляя её палочку, и так далее. Снова и снова, пока она не сдавалась, тут же заставляя себя продолжить. И каждый раз ничего не выходило. Совсем ничего. Ни единой серебряной искорки.
В своей комнате – личной комнате, ей нужна была такая, чтобы учиться, практиковаться и планировать, – Гермиона читала, тренировала движение палочкой и вдумчиво произносила:
– Экспекто Патронум!
Но когда она творила эти чары, даже спустя тысячи и тысячи попыток, она едва слышала саму себя, в её голове звучали лишь слова:
– Нет, я не хотела, пожалуйста, не умирай!
Всё не должно быть так, однажды ночью в библиотеке подумал Гарри, глядя на Гермиону, свалившуюся от усталости на книгу. Ты самый смелый человек… ты самый лучший человек. Когда дементор пожирал меня, ты побежала навстречу ему, чтобы спасти меня. Когда Волдеморт искушал тебя всеми хитростями, какие только смог придумать, ты не отвернулась от добра. И ты знаешь науку… тебя растили в науке. Не как меня, но ты знаешь о её возможностях. Ты смелая, добрая и сообразительная – сообразительнее меня – благоразумная… Так почему всё так, как есть? Как я мог… мог так сломить тебя?
Было несправедливо ожидать от неё такого. Так нечестно, что они перепробовали всё, но на самом деле никто не хотел отдавать решающий голос за то, чтобы освободить серийного насильника или массового убийцу из единственной неприступной тюрьмы. Все знали историю Годфрея из Зонтага, Тёмного лорда, которого в десятом веке помиловал и освободил Визенгамот за его помощь в войне с лордом Фаулом Презренным[120] – негодяя, который был одним из самых жутких злодеев того времени, чьё зло сплотило основателей Хогвартса против него. Годфрей принял своё помилование и отправился строить свою империю в Баскских землях в Испании, и творил там невыразимые вещи, за гранью любого закона, пятьдесят лет… Вещи, которые на самом деле были слишком чудовищными для разума любой тринадцатилетней девочки. Но Гермиона прочитала до конца и билась в агонии, думая, что возможно поэтому она не могла вызвать патронуса… Ведь она от всего сердца старалась освободить девятерых людей, которые были истинными злодеями. Сердце не всегда слышит логику.
Но Гермионе Джин Грейнджер не дано сдаваться или уступать. Возможно, это недостаток. Может быть, поэтому однажды она стала жертвой обмана, убедившего даже её саму, что она была убийцей. Она не могла позволить себе остановиться. Она не могла простить себя. Она пыталась и терпела неудачи, и плакала. Со временем, несмотря на всю магию, что текла в её крови, её глаза стали пустыми, как у дементора.
Она подвергалась особому виду пыток. Там были люди, которых пожирали в темноте, но Гермиона не могла взлететь и спасти их.
≡≡≡Ω≡≡≡
23 декабря, 1992 года
Восемь месяцев после смерти Гермионы.
Шесть месяцев с экзамена профессора Квиррелла и воскрешения Гермионы.
Пять месяцев с того дня в кабинете директора.
Тауэр
Речь шла про неё, она слышала. Её слух был лучше среднестатистического, особенно на высоких частотах – она не была уверена почему, но подозревала, что из-за постоянной регенерации стереоцилии в её внутреннем ухе.
– Мисс Грейнджер доведёт себя до смерти, если продолжит в таком духе, и это будет на вашей совести, – сказала директор МакГонагалл Гарри тихим, но сердитым голосом.
Она сидела с прямой спиной на скамейке рядом с Гарри, в то время как он касался палочкой грудной клетки девочки, которая была без сознания.
– Даже она не способна сделать это, даже с таким упорством и за столько месяцев… То, что не может продолжаться бесконечно, рано или поздно должно прекратиться, и я боюсь последствий. Вы должны что-то предпринять. Она не послушает меня, – МакГонагалл наклонилась ближе и сказала что-то еще, но Гермиона смогла разобрать лишь слова «отравили её разум».
Гермиона стиснула зубы и сконцентрировала внимание на мужчине среднего возраста перед ней. В прошлом году он заболел Драконьей оспой[121] и не пролечил её надлежащим образом, теперь вся его кожа была покрыта сочащимися язвами. Она сконцентрировалась на трансфигурации их в здоровую плоть.
Гарри, в
