Четвёртая четверть - Инна Тронина

Заходящее за лес солнце заливало стену комнаты и дверной проём. Белова вошла и остановилась. В шафрановом зловещем свете виднелись три мощные фигуры. Вместо лиц Надежда увидела чёрные маски с прорезями. И поняла, что попалась.

Как и было условлено, за спиной Беловой закрылась дверь, щёлкнула задвижка. Учительница нервно толкнулась плечом, потом вскрикнула и закрыла лицо руками. Никто из трёх человек не доставал оружие, но Надежде казалось, что на неё направлены стволы, и через мгновение грянет залп. Переход от обыденности, от привычного уклада, знакомых лиц хозяев к парализующему ужасу сыграл свою роль. Ведь в этом домике Белова так часто бывала! Пила чай, даже оставалась ночевать…

— Садитесь, Надежда Вадимовна! — сказал Озирский вежливо, ровным голосом.

Но интонации его были таковы, что Белова лишилась дара речи. Серьёзные бандиты, знающие себе цену, никогда не орали и не куражились попусту. Но в дальнейшем запас вежливости может иссякнуть. И вот тогда за жизнь Надежды не дадут и гроша. Она успела понять, что в составе группы захвата есть тренированная девушка, чем-то неуловимо знакомая. Это испугало учительницу больше всего остального.

— Добрый вечер! Очень рады вас видеть, — продолжал Озирский, когда Белова без сил опустилась на один из стульев. — Надеюсь, что мы с вами поймём друг друга. И вы не осложните своё, и без того незавидное положение.

— Кто вы? — испуганно пробормотала Надежда, испугавшись собственного голоса.

Интуитивно она чувствовала, что ребята в масках не из милиции. Слишком уж нестандартно они себя ведут. Но тогда — ещё хуже.

Белова не обращала внимания на то, что в окне торчат две детские рожицы. Солнце отлично освещало её плоское лицо, вспыхивало на линзах очков, отражалось от вспотевшего лба. Сегодня Надежда оделась почти так же, как и третьего апреля, только вместо резиновых сапог на ней были кроссовки.

Спортивную сумку с книгами и тетрадями Белова уронила на пол и забыла о ней. Щипач несколько раз кивнул Божку, что-то подтверждая. Потом рожицы пропали. Убрав худыми пальцами влажную чёлку вбок, Белова закашлялась.

— Откуда вы здесь взялись?! — истерически крикнула она. — Что вам от меня нужно? Конечно, вы можете сделать со мной, что хотите…

— Конечно, можем, — согласился Андрей, присаживаясь с ней рядом. — Но не хотим. Родителей ваших жалко.

— Вам известно о моих родителях?

Белова не знала, что делать. Она сидела, согнувшись, и боялась даже взглянуть на две молчаливые фигуры с прикрытыми лицами.

— Не хотите чаю или кофе? — насмешливо спросил Андрей.

— Вы что, издеваетесь? — вспылила Белова. — Ничего я не хочу! Зачем вы заперли дверь?

Андрей увидел через окно подтверждающий жест Щипача и приободрился.

— Нам нужно избавить вас и ваших племянников от ещё больших неприятностей…

Озирский сделал знак Гете и Лёше. Они придвинули к себе стулья и уселись на них верхом — по обеим сторонам от учительницы.

— Итак, вы — Белова Надежда Вадимовна, пятьдесят шестого года рождения, москвичка, образование высшее педагогическое, преподаёте биологию в школе номер…

Надежда заметно дёрнулась. Хотела что-то сказать, но промолчала.

— Проживаете на улице Сталеваров, на территории муниципального округа «Новогиреево». Федеративный проспект, где проживает бабушка Родиона и Ксении Колчановых, находится поблизости. Он расположен перпендикулярно вашей улице. Да вы и сами знаете…

Для допроса Беловой не требовался даже самый примитивный детектор лжи. При упоминании имён убитых детей она покрылась мертвенной бледностью. Губы её пересохли. Казалось, Белова сейчас упадёт в обморок.

— Я — лицо неофициальное, — продолжал Озирский чуточку рассеянно, будто ему было невероятно скучно беседовать с Беловой, но положение обязывало. — И поэтому я в средствах не стеснён. Могу вас и отпустить, и ликвидировать. Для меня нет никаких преград в виде законов и инструкций. Вам лучше покаяться, всё рассказать. Выскочить всё равно уже не удастся. Я действую в интересах семьи Колчановых, а им терять нечего. И любой суд оправдает родителей детишек, убитых вами и вашим племянником Антоном вечером третьего апреля этого года…

Надежда пошатнулась, схватилась за спинку стула и чудом не рухнула прямо в ящик со столярными инструментами Вячеслава Лупанова. Зрачки её за стёклами очков страшно, нечеловечески расширились. Лицо стало безобразным, зеленоватым, как будто слепленным и полурастаявшего пластилина. Потом она высунула язык и немного прикусила кончик.

— Нет, нет! Мы не хотели! Нас вынуждали… Никогда бы мы сами такого не сделали!..

— Так расскажите всё, как было, — спокойно сказал Озирский. — У вас есть два племянника, сыновья брата Валерия. Антон, семьдесят четвёртого года рождения. И Михаил — семьдесят пятого. Вы очень дружны с ними, не так ли? Тому есть множество свидетелей. Их мать. Южакова Екатерина Александровна, умерла от рака шейки матки в восемьдесят первом году. Вы заметили мальчикам, пор сути, обоих родителей, потому что ваш брат оставил семью. Я правду говорю?

— Правду…

Белова так и не решилась взглянуть в прорези масок, чтобы не увидеть глаз этих людей.

— Я говорю, что мы не хотели убивать детей… Чем угодно поклянусь. Хоть своей жизнью, хоть здоровьем родителей. Если хотите, перекрещусь. Мы не виноваты…

— Вы знали Родиона Колчанова? — сухо спросил Озирский.

— Я была у него классным руководителем, — липкими от страха губами произнесла Надежда. — Знала, конечно.

— А его сестрёнку Ксению? Родителей? Бабушку?

— Да, я знала всех. Бабушка жила отдельно от них.

Генриетта не выдержала и стянула с лица маску. Ей было тяжело дышать, сильно колотилось сердце. Свет заходящего солнца мерк в глазах. Но Белова пока этого не заметила.

— У нас есть свидетель, — продолжал Озирский. — Он заметил вас с племянником как раз в тот вечер, когда вы пытались избавиться от тел. Сегодня он опознал вас. Да, вы его тогда, к счастью, не увидели. Он помог составить ваши фотороботы. Кроме того, он говорил о вашей машине — красной «ладе» девятой модели. Она записана на вашего батюшку. Я могу сейчас позвать свидетеля сюда. Хотите?

— Нет, не хочу, — помотала головой Белова. — Я не выдержу.

— Если вашу квартиру осмотрят эксперты, они обнаружат следы крови Колчановых. Вы не могли уничтожить все улики, промыть каждую щёлочку, каждую трещинку. И родители узнают, чем вы занимались, когда они лежали в больнице…

Тут Белова узнала Генриетту и подняла руки к лицу, будто защищаясь. Девушка, комкая в руке маску, наклонилась к своей коллеге.

— За что вы их? Отвечайте сейчас же! Девочка была из моего класса, мальчик — из вашего…

Белова вскочила со стула, кинулась к двери. Чугунов в одно мгновение преградил ей дорогу. Тогда Надежда рухнула на колени — рядом с ящиком, с резиновыми сапогами хозяйки, с мешком картошки. Лёша лишь в последний момент успел подхватить женщину на руки.

— Обморок, — коротко сказал Озирский. — На кровать её, быстро. Голову — вниз. Нашатырь держи…

Отдав пузырёк Чугунову, Озирский закурил, выдыхая дым в окошко. Но тут в дверь забарабанили, и на веранде раздались голоса. Громче всех кричала Светлана.

— Что там у вас? Откройте немедленно! Что случилось? Андрей!..

— Ничего, Света, просто Надежде Вадимовне стало плохо. Ваша помощь не требуется. Простите, что мы ограничивали вашу свободу. Теперь располагайте собой, как хотите. Благодарю за помощь. Как там она? — спросил Андрей у Лёши.

— Будет жить, — пошутил Чугунов, брызгая водой в лицо Беловой.

— Пустите меня, покажите! — требовала Светлана, не переставая барабанить в дверь. — Может быть, «скорую» вызвать? Она же больная совсем, у неё почки…

— Да захотите, смотрите!

Андрей увидел, что Надежда открыла глаза. Генриетта стояла у двери, держа в руках упавшие очки коллеги. При этом девушка мысленно ругала себя за неуместный выпад, который только осложнил ситуацию.

Когда вошла хозяйка — пухлая круглолицая блондинка в спортивном костюме «Пума», — Надежда уже пришла в себя и пыталась проморгаться. Без очков она почти ничего не видела — только шевелящиеся тени. Гета молча протянула ей очки и ушла за платяной шкаф. Маску она сунула в карман кожанки и тут же начисто забыла про это. Лёша молча улыбался.

— Видите? — осведомился Андрей. — Жива, здорова, и не кашляет.

— Надежда Вадимовна, вас не били? — Светлана еле шевелила губами.

— Да вы что! — испугалась Белова. — Конечно, нет. Это я сама сплоховала…

— Чтобы избить Надежду Вадимовну, нам не надо было ехать в Строгино, — отчеканил Озирский. — Да ещё делать вас свидетелями. — Он потихоньку выдавливал Светлану из комнаты. — Мы имели для этого сто тридцать три возможности. Наша цель совсем другая — договориться. И только потому мы устроили тайную встречу. Надеюсь, теперь вы спокойны?