Четвёртая четверть - Инна Тронина

Плёнка закончилась. Озирский нажал на клавишу. Надежда тупо смотрела на диктофон, уже со всем смирившись. Гета еле сдерживала рыдания, спрятав лицо в шерстяную маску.

— Это голос Шахновского? Или нет? — спросил Озирский.

— Да, это Лёня, — мёртвыми губами ответила Белова.

— Он правду говорит? Ещё раз повторяю — квартира ваша будет обследована досконально. Всю кровь вы никак не могли смыть. Если признаетесь сейчас, облегчите свою участь. Я обещаю вам это.

— Всё верно, — немного погодя ответила Надежда Вадимовна.

— Благодарю вас за сознательность, — облегчённо вздохнул Озирский. — Теперь ещё одно дельце… Вы что-то спросить хотели?

— Мария Командирова — от вас? Она агент, да? — прошептала Белова.

— Это не имеет значения. В данном случае, Шахновский сам решил исповедаться. Маша не настаивала на этом, не провоцировала. Совесть парня, наверное, замучила. А записать разговор можно было и без помощи Марии Командировой. Надежда Вадимовна, вы же сами знаете, что Шахновский говорит правду. Или часть правды, по крайней мере. Возможно, Леонид не в курсе всех ваших подвигов. Подумайте, Надежда Вадимовна, и чистосердечно признайтесь. Вам будет оформлена явка с повинной. Это уменьшит срок. Даю вам пять минут на раздумья. У нас очень мало времени.

Андрей демонстративно взглянул на часы и замер. Гета с Лёшей сидели, не шелохнувшись. Дети, устроившись на поленнице, травили анекдоты. У калитки рычал грузовик, который привёз удобрения. Лупанов разговаривал с шофёром. Тут же стояли, опершись на забор. Светлана с соседкой.

— Вот и всё! — отчётливо произнесла Надежда, не выбрав временного лимита. — Вот и всё… Может, оно и к лучшему. Как ваше имя?

— Зовите меня Андреем, — устало сказал Озирский.

— А отчество?

— Не имеет значения. Я — лицо неофициальное, как уже говорил, но влиятельное. Очень прошу вас помочь нам. Конечно, не обещаю райских кущей и освобождения от наказания. Жаль, что вы сами не догадались явится с повинной. Но это ещё можно устроить. Принимаете мои условия?

Озирский только сейчас снял маску. И Надежда увидела, как красив напугавший её незнакомец.

— Согласна, — неожиданно твёрдо сказала она. — Но меня всё равно посадят?

— А вы как думали? Но помощь следствию, чистосердечное раскаяние обязательно зачтутся. Сроки у нас не плюсуют, как вы знаете. Один поглощается другим. Вы не обязательно отсидите положенное время. Существуют такие понятия, как условно-досрочное освобождение, амнистия, помилование. Я твёрдо обещаю вам поддержку и протекцию. Но вы должны будете во всем повиноваться мне. Итак, Логиневская, Колчановы, Минкова… Это всё?

— Мне известны только эти случаи. Не знаю, занималась ли Виолетта такими делами самостоятельно. Когда она напала на Наташу, я не смогла сопротивляться. Это было совершенно бессмысленно. Её всё равно отпустили бы, а под раздачу попали бы мы. Мать Виолетты защищала её с пеной у рта, а сама тоже стала жертвой. Она внушала дочери чувство вседозволенности…

— Но Минкову убил ваш племянник, — напомнил Озирский. — Или нет?

— Да. Только всё и так шло к трагическому финалу. Виолетта твёрдо решила покончить с матерью. А Ирина Анатольевна ещё начала шантажировать Тоньку. Он не сдержался… Переживал потом, но было поздно. Его ведь с собаками искали.

— Ирину Минкову и Родиона Колчанова убил Антон? — спросил Озирский.

— Да, так получилось.

В очках Надежды оказались оконце, цветы, занавески. Чугунов, уже без маски, внимательно рассматривал зубья своей расчёски.

— Где вы встретились третьего апреля с Родионом? — продолжал Андрей.

— На автобусной остановке, в Новогиреево. Шахновский всё рассказал точно. Виолетта и племянники ждали вас в квартире. Я то и дело порывалась обратиться в милицию. Но знала, что буду выглядеть дурой. Минкова выкрутиться, а я не сумею ничего доказать. Нас с мальчиками посадят за Наташу. Ведь остались кошмарные снимки… О, Господи!

Надежда боялась смотреть на Генриетту. Она впилась взглядом в Озирского, словно умоляя его о защите.

— Я представила себе гнев Ирины Анатольевны. Она ведь могла подать на меня в суд на клевету… Не привести Родиона? Но, во-первых, Виолетта от своей идеи не отступится. Её невозможно убедить. Во-вторых, Логиневская Наташа, зверское убийство под ёлкой… Деваться мне было некуда. Я назначила Родиону встречу у метро «Новогиреево». Попросила его взять книжку и два компакт-диска для персонального компьютера. Мы часто обменивались — и с другими ребятами тоже. Я не знала, что Родя придёт с сестрёнкой, но делать было нечего. Я повела их к себе. Девочка не хотела делать крюк, капризничала. Как чувствовала… Ой, не могу больше, не буду! Прошу вас, хотя бы не сейчас… Дайте мне собраться с духом. Самое страшное, что мы с племянниками будем сидеть, а Виолетта отделается элитной психушкой. А потом опять начнёт издеваться над людьми. Ведь в убийстве её матери обвинят Тоньку! И все будут так думать. Виолетта совсем ошалеет от безнаказанности. Это несправедливо, преступно, наконец. Вот и сегодня…

— Что сегодня?! — бросился на неё Андрей, как коршун на добычу.

Чугунов уронил стул. Генриетта дрожала, как в лихорадке.

— Девочка ко мне должна прийти. Тоже из моего класса.

— Кто?! — закричала Гета, хватая Белову за горло. — Тварь проклятая, кого ещё заманила? Может, уже всё кончено? Опять из нашей школы? Ради своих племянников остальных детей поубивать готова?… Помнишь, как меня стыдила после субботника?…

Гета уже забыла, что всегда была с Беловой на «вы».

— Кого вы назначили новой жертвой? Отвечай. А то задушу тебя, суку кровавую!..

— Генриетта Антоновна, будьте спокойнее, — посоветовал Озирский.

Лицо его дёргалось. Ноги, против воли, хотели бежать на веранду, на крыльцо, во двор, где был припаркован джип.

— Сегодня вы опять пригласили ребёнка? Для Минковой?

— Да, она заставила. Это Лариса Черняк из шестого класса. Должна прийти уже…

Белова не успела договорить. Озирский бросился к двери, увлекая её за собой. Генриетта и Алексей устремились следом. Зазвенело опрокинутое ведро, упала швабра. Дверь отлетела под мощным пинком Андрея.

— Божок! — крикнул он, и мальчик вырос как из-под земли. — Где Щипач? Быстро его сюда. И все — в машину!

Руслан Величко со всех ног бросился исполнять приказ. Андрей оглядывался, высматривая хозяев.

— Вы свободны. Светлана. Потом встретимся, обговорим гонорар. Слава, открывай ворота! Ага, Щипач, Божок, полезайте в джип. Пока, девочки! — крикнул Андрей Элле и Белле.

— Где Лариса Черняк сейчас? — спросил он, подсаживая Надежду во внедорожник.

— В Новогиреево. Она должна отвечать мне биологию, — пролепетала учительница.

— Так что же вы молчали-то?! Чтобы ещё один труп на себя повесить? Садитесь. Ваше счастье, если девочка ещё жива…

— Моя сумка в доме осталась! — вспомнила Белова.

— Вячеслав, принеси сумку из комнаты! — крикнул Озирский хозяину. — Минкова там, у вас? Чугунов, за руль. Дорогу знаешь, надеюсь. Чёрт, через весь город пилить. Можем не успеть.

Лупанов принёс сумку, отдал Надежде. Лицо его было виноватым. Он отводил глаза, чувствуя себя предателем.

— Может, в милицию сейчас позвонить? — предложила Гета. — С мобильного?

— Не надо, это всю песню испортит. У меня свой план.

Джип уже вывернул с участка Лупановых. Хозяева остались обсуждать события. Соседи со всех сторон спешили к их домику. Машины агентства не имели спецсигналов, на общих основаниях торчали в пробках. И лишь нахальство Озирского, его каскадёрская выучка помогала прорываться. Потом, правда, приходилось разбираться с ГАИ.

— Ваши родители опять в больнице? — спросил Андрей. — Или дома?

— Дома, — ответила Белова. — Но они лежат, не встают. Оба так плохо себя чувствуют, что им ни до чего нет дела.

— Ясно. Если заткнуть ребёнку рот, можно мучить его довольно долго, — согласился Озирский. — Толково придумано. Божок!

— Я! — отозвался Руслан Величко, подавшись к шефу.

Джип как раз остановился у заправки.

— Выйдем на минутку, — сказал Андрей, останавливая джип. — Дело очень важное.

— А мы не опоздаем? — забеспокоилась Гета Ронина.

— Нет. — И Озирский отошёл от машины вместе с Божком.

— Слушаю, шеф! — Руслан сверкнул глазами, выказывая полную готовность выполнить волю руководителя.

Андрей похлопал его по плечу, потом заглянул в салон.

— Надежда Вадимовна, дверь у вас в квартире железная? И какой этаж?

— Дверь железная, этаж второй, — ответила Белова.

Генриетта сидела с каменным лицом, глядя прямо перед собой.

— Лоджия есть?

— Да.

— А деревья, высокие кусты неподалёку?

— Тоже есть. Жильцы в разное время посадили.