Александра Федоровна. Последняя русская императрица - Павел Мурузи

Нужно было действовать в этом направлении с большой осторожностью, так как при царствовании императора Александра Ш в одном из гротов на Кавказе были обнару­жены семь святых мощей, честь принятия которых в своих церквах оспаривали как православные обшины, так и мест­ные раскольнические секты.

К великому огорчению исследователей, выяснилось, что все трупы принадлежали разбойникам и бандитам из одной знаменитой шайки, которые были замурованы в этом гроте и в результате все умерли от голода.

Посему к работе приступили с чрезвычайной осторожно­стью, чтобы открыть мощи Саровского для поклонения. Было известно, что во время вероломного вторжения Напо­леона, когда горела Москва, этот добрый монах залечивал раны и совершал чудеса как в армии, так и в гражданской среде.

Но придворный священник Феофан натолкнулся на про­тиводействие своему проекту Победоносцева, обер-проку- рора Синода, который не желал, чтобы с помощью боже­ственной силы облегчать страдания самодержцев.

Но все же Плеве с другими удалось добиться своего. Мо­гилу монаха вскрыли: Местных архиепископ отказался подписать протокол открытия мошей, хотя в нем говори­лось, что тело оказалось нетленным, хорошо сохранившим­ся. Этот служитель Господень был настолько скептически ко всему настроен, что рассерженный Плеве своей властью Назначил другого, который и подписал Протокол. Чин ка­нонизации был совершен в Сарове при большом стечении народа и в присутствии самого царя Николая II. Чтобы до­ставить удовольствие императору, все придворные несли новоявленному святому свои подарки — ковры, драгоцен­ные камни, иконы с дорогим окладом, различные прино­шения по обету; со всех концов России стекалось множе­ство странников, убежденных в том, что им будет явлено настоящее чудо.

В Сарове Николай 11 строго исполнял все положенные по такому случаю обряды, чтобы тем самым оказатьсвою защи­ту новоявленному святому Серафиму. Вместе с женой они подолгу молились в местной церкви. Потом они преклони­ли колена перед источником, в котором святой монах совер­шал свои омовения. Говорят, что слепые обретали зрение, погружаясь в эти святые воды, а паралитики — свои повреж­денные члены.

После этого Александра сама опустилась на колени пе­ред могилой Серафима, и долго ревностно молилась. Ког­да наступила ночь, она потребовала от свиты удалиться, сняла с себя всю одежду и погрузилась в воды святого ис­точника...

Все высокопоставленные личности, сопровождавшие в Саров императорскую чету, находились под большим впе­чатлением от святости этих мест, от поразительной ночной тишины, от проявляющейся здесь высокой духовности. Многие свидетели не раз говорили об этом в своих воспо­минаниях после революции — княгиня Варвара Долгоруко- ва, княгиня Вера Голицына, княгиня Нарышкина, — все эти статс-дамы, которые были уверены в счастливом будущем материнстве своей царицы.

Княгиня Нарышкина тогда была знаменитой благотво­рительницей, женой губернатора и в каком-то роде высшей правительницей в Тамбове. Ее жизнь оборвалась в 1919 году, когда ее, хрупкую старушку, привезли на ее стуле на коле­сиках прямо в тамбовский революционный трибунал больт шевиков. Ее расстреляют в ее же поместье, но эта отважная женщина успеет бросить в адрес своих палачей несколько гневных слов:

— Для меня все вы — убийцы, негодяи, воры и разбой­ники, и я счастлива умереть, чтобы только больше никогда вас не видеть.

В 1904 году в России проходили очень важные события. Саров и Дивеево превратились в самые популярные места паломничества в империи после канонизации Серафима, и одновременно с этим к великому несчастью дома Романо­вых разразилась русско-японская война, несмотря на все уговоры несчастной Александры, которая советовала мужу не выполнять того, что требовал от него кайзер Вильгельм.

И вот чудо свершилось! Это удивительное чудо, — когда тысячи русских семей обрядились в траур по убиенным в армии и на флоте, когда повсюду не прекращались забастов­ки, организуемые революционерами всех мастей и нацио­нальностей, что создавало в стране еще больший хаос в тот момент, когда требовалась тотальная мобилизация сил для победоносного завершения войны с Японией.

Да, чудо, в которое уже практически никто не верил, свершилось, — Александра снова забеременела, и она от­носила это чудо своим долгим молитвам и многократным обращениям к блаженному Серафиму; она была уверена, что на сей раз разрешится от бремени мальчиком, обяза­тельно.

Но Николай чувствовал себя человеком несчастным, словно его кто-то сглазил. Эта война с Японией, которую он начал, поверив заверениям кайзера о том, что он непремен­но будет победителем, постепенно превращалась в настоя­щую катастрофу.

Александра, еще более ослабевшая из-за этой, пятой по счету беременности, стала ужасно нервной, она сильно пе­реживала из-за постоянных поражений императорской ар­мии и мягко, но все же настойчиво, упрекала мужа в том, что эта не нужная никому бойня только еще больше отдалит его от своего народа. А что будет, если Богу будет угодно нака­зать их за это, и он вновь пошлет им девочку?

Этим жарким, знойным, кровавым летом, когда на гла­зах рушились все надежды на русское продвижение в Манч­журии, министр внутренних дел и шеф корпуса полиции Вя­чеслав Плеве лежал в центре столицы, у Варшавского вок­зала, в луже крови после покушения на его жизнь, совершен­ного 15 июля.

Тут же был назначен его преемник — князь Святополк- Мирский, и этому более прямому, более тонкому человеку, чем Плеве, удалось добиться от царя и его полиции некото­рого замедления жестоких репрессий...

Не прошло после покушения на Плеве и месяца, когда 12 августа 1904 года, наступила первая счастливая дата это­го столь мрачного царствования, дата, запечатленная в сер­дце каждого русского. Сто один выстрел из пушки Петро- Павловской крепости возвестил всему миру о рождении це­саревича Алексея Николаевича.

Произошел всплеск, похожий на взрыв, народной радо­сти. За несколько часов ее волна пробежала по океану свет­лых надежд. На время были забыты заговоры анархистов, катастрофа в Манчжурии. Несмотря на унизительную для России войну Святая Русь была вся объята священной ра­достью, которая, словно ярким светом, стала освещать по­шатнувшийся престиж Романовых.

Через десять лет нахождения в браке Александра после четырех рожденных подряд в «пурпуре» девочек произвела на свет мальчика.

Сильно ослабевшая из-за большой потери крови при ро­дах, императрица лежала в постели, шепча благодарствен­ные молитвы. Она попросила свою молодую подругу Лили Ден принести ее драгоценный альбом, в котором она дела­ла свои записи с 1902 года, но уже не прикасалась к нему целый год. Слезы радости текли у нее по щекам.