Сивилла - Флора Шрайбер

   В лаборатории, так же как в старой аптеке и в кухне Андерсонов, у Сивиллы загудела голова и комната как будто закружилась вокруг нее. Во всех трех случаях эмоции и физиологические реакции совпадали.

   На следующий день Сивилла прослушала запись Пегги Энн. Любопытно, что Пегги Энн была свободна от речевой манерности Пегги Лу и от ее словечек.

   «Я шла к углу 17-й и Додж-стрит, – говорила Пегги Энн, – чтобы выяснить, куда подевалась доктор Уилбур. Я прошла несколько кварталов и не видела ни одной таблички с номером улицы, поэтому повернулась и пошла в другую сторону, чтобы найти улицу с номерами. Мне казалось, что если я смогу найти 16-ю улицу, главную улицу Омахи, то найду и 17-ю. Я шла-шла, очень устала и замерзла, но никаких улиц с номерами найти не могла. Я начала сердиться, возбуждаться и почувствовала желание разбить какое-нибудь окно. „Но ты ведь не хочешь бить стекло, – услышала я. – Ты сказала, что больше не будешь“. Я обернулась, чтобы посмотреть, кто это говорит со мной. Мне захотелось поговорить с этой женщиной, и я стала искать ее на улице, но никак не могла найти. Мне снова стало грустно и одиноко. Я хотела найти единственного человека, который мне нравится. Потом я вспомнила, что больше всех мне нравится доктор Уилбур и что я ищу ее. Я хотела поговорить с ней про руки, музыку и ящики. Не знаю, что именно насчет них, но помню, что хотела поговорить про это. И еще я хотела спросить ее, почему мне не становится лучше, хотя она и обещала. Мне было страшно».

   «Доктор Уилбур рядом с тобой», – послышался из магнитофона голос доктора.

   «Доктор Уилбур ушла», – возразила Пегги Энн.

   «Разве ты не видишь, что я – доктор Уилбур?»

   «Доктор Уилбур ушла и оставила нас без помощи».

   «Где ты была, когда доктор Уилбур бросила вас?»

   «В Омахе».

   «Где ты сейчас?»

   «В Омахе».

   Лента закончилась. Доктору показалось любопытным, что Пегги Энн взяла на себя бремя разбитого стекла, которое на самом деле принадлежало Пегги Лу. Но в конце концов, эти два «я» были так тесно связаны друг с другом, что часто разделяли одни и те же переживания и даже воспринимали эмоции напарницы как собственные. Гнев и страх, демонстрируемые обеими Пегги, были неразделимы.

   Потом доктор повернулась к Сивилле, которая во время монолога Пегги Энн сидела молча.

   – Она украла у меня прошлое, – произнесла наконец Сивилла. – Они обе это сделали – и Пегги Лу, и Пегги Энн.

   Доктор убежденно ответила:

   – Прошлое перестанет вас беспокоить, когда мы начнем продвигаться к интеграции. Вас не будут пугать руки матери. Мы разрешим ваши конфликты, и воры вернут вам то, что украли.

   Потом доктор объяснила, что Пегги Энн была запуганной, полной страхов частью Сивиллы и что она принесла эти страхи домой из Филадельфии.

   – Но Пегги Энн даже не знает, что она была в Филадельфии, – задумчиво сказала Сивилла. – Какая же у нее, должно быть, неразбериха в душе, если возникло нечто подобное.

   – Что ж, – ответила доктор, – у меня есть записи и других «я». Может быть, мы начнем прослушивать их завтра?

   – Вы говорите, что их четырнадцать, не считая меня. Это затянется надолго. – Сменив тему, Сивилла повторила то, что привело ее в ужас во время предыдущего сеанса: – У Пегги Лу голос моей матери.

   – Это любопытно, – заметила доктор. – Знаете, Пегги Лу утверждает, что ваша мать не была ее матерью.

   – Пегги Лу имеет все преимущества, – задумчиво ответила Сивилла. – Она может отрицать то, с чем мне постоянно приходится сталкиваться. – Давно подавляемое любопытство внезапно нашло свой выход. – Откуда же она взялась? Как она возникла? Вопросы, вопросы, вопросы… А ответов нет.

   – Есть множество ответов, до которых мы еще не добрались, – призналась доктор.

   Неожиданно Сивилла заявила не слишком миролюбивым тоном:

   – Знаете, я не собираюсь тратить много времени на этих «других». Из-за них я чувствую себя несчастной, поэтому ничем им не обязана.

   Доктор напомнила Сивилле:

   – Знание лучше незнания. Как я уже говорила прежде, для вас очень важно вспомнить – и принять как свои собственные – те события, которые происходили с четырнадцатью другими «я». Как свои собственные, Сивилла, потому что они – часть вас. Осознание этого станет одним из первых шагов к выздоровлению.

   На следующее утро Сивилла проснулась переполненная впечатлением от сновидения, которое и заставило ее пробудиться.

   В этом сне она и ее родители должны были внезапно покинуть город, поскольку оставаться в нем означало бы полную катастрофу. В порыве вдохновения Сивилла решила отвезти своих родителей в другой город, чтобы осмотреть дом, в котором они могли бы жить в безопасности. Она была очень горда тем, что смогла представить отца владельцам дома и доказать ему, что действительно знает этих людей. Это было похоже на то чувство удовлетворения, которое она пережила, когда отец подтвердил все, что она рассказывала ранее доктору Уилбур.

   И вот она стояла в большой гостиной этого дома в другом городе, лицом к лицу с детьми этих людей – семь пар близнецов и еще один ребенок, выстроившиеся в ряд. У четырех пар близнецов были темные волосы, у трех других пар – светлые. У одиночки, стоявшей в сторонке от других, волосы были такие же, как у самой Сивиллы.

   – Ты не познакомишь меня со своими братьями и сестрами? – спросила Сивилла одного из детей постарше.

   Неожиданно родители со своими пятнадцатью детьми начали выезжать из дома, а Сивилла со своими родителями стала въезжать в него. Когда Сивилла поняла, что знакомство с этими выстроенными попарно детьми не удалось, она проснулась.

   Но то был сон. В реальной жизни Сивилла продолжала решительно противиться знакомству с этими парами детей – Марсией и Ванессой, Майком и Сидом, Рути и Марджори, Пегги Лу и Пегги Энн… Сопротивление было настолько решительным, что доктору Уилбур пришлось обсудить вопрос со своей «коллегой».

   – Вики, – доверительно сказала доктор через неделю после того, как Сивилла прослушала ленту с рассказом Пегги, – я сообщила Сивилле о вас и об остальных. Похоже, это не принесло особой пользы. Я не могу заставить Сивиллу смириться с вашим существованием. Не могу заставить ее вспомнить события, которые происходили с вами.

   – Боюсь, что не в моих силах предложить какое-либо решение, – ответила Вики. – Но наверное, вам поможет, если я немножко расскажу о том, как выглядит совместная жизнь с «другими».

   Доктор кивнула.

   – Я нахожусь в центре, – объяснила Вики, – а Сивилла располагается справа от меня. Сивилла все время повернута к нам спиной.

   – Понимаю, – ответила доктор. – Но скажите, Вики, есть ли какая-то связь между Сивиллой и всеми остальными?

   Вики некоторое время размышляла, а потом ответила:

   – Да, в глубине, настолько глубоко, что Сивилла даже не помнит об этом. Она не хочет помнить, потому что это больно.

   – И она отбрасывает все, что ее ранит, отделяется от этого, передает другим? – предположила доктор.

   – Вероятно, можно сказать и так, – задумчиво сказала Вики. – Видите ли, я цельная личность, а Сивилла – нет. Только не говорите ей. Это ее тревожит. Это часть ее комплекса.

   Доктор Уилбур попыталась понять, что скрывается за словами Вики. Содержание этого заявления казалось очевидным: Сивилла – неполноценная личность, а Вики – более полная. Но было здесь и еще что-то.

   – Знаете, Вики, – медленно произнесла доктор, – вы только что сказали очень важную вещь. Вы сказали, что Сивилла не является цельной личностью, поскольку части ее переданы другим «я». Я правильно поняла?

   – Правильно, – ответила Вики.

   – Должно быть, за эти годы происходило множество диссоциаций, вызвавших появление «других»?

   – Верно, – подтвердила Вики.

   – Эти диссоциации были вызваны травмами и стали результатом нестерпимой реальности, от которой каждое из этих «я» вынуждено было защищать Сивиллу.

   – Пока вы все излагаете совершенно точно, – согласилась Вики.

   – Однако, – продолжила доктор, – я часто размышляла над тем, с чего все это началось. Ведь было же какое-то время до первой диссоциации, когда Сивилла оставалась цельной личностью.

   – Как это произошло? – задумчиво произнесла Вики. – Кто возник первым? Пожалуй, я. Вам поможет, если я расскажу о своем первом появлении?

   – Вы имеете в виду шестой класс? После того, как Денни Мартин покинул Сивиллу? – уточнила доктор.

   – Тогда я впервые решила выйти на сцену как активная личность. Но это было не первое мое появление.

   – Расскажите мне про самый первый раз, – попросила доктор.

   – Я существовала задолго до того, как Сивилла пошла в шестой класс, – стала рассказывать Вики. – Когда я впервые появилась, нам было три с половиной года.