Альтер эво - Анастасия Александровна Иванова

привилегий. Их альтернатива в любой миг может погибнуть, как и любая другая. Боевые искусства, оружейный запрет, технологическое сдерживание оказались мишурой. Рюшечками, в которые палам взбрело в голову обрядить человечество. Возможно, для эстетического удовольствия.

Не переставая наблюдать за юркими птичками, Марк медленно носил палочками ко рту кусочки курицы, грибов, баклажанов, шнурки лапши. Он едва ли замечал, что ест.

Ну-ка, подумаем. Как теперь все будет? Теперь, когда он знает?

Твой мир в любую секунду может исчезнуть без следа. Хм-м.

Это что-то меняет?

Как меняет?

Ну, как минимум смерть Язепса Старкова уже не нарушает альтернативного равновесия. В силу того, что это самое равновесие, как выясняется, величина неизвестная. Можно смело бросать дело. Умыть руки. Пошли они все к дьяволу, в самом деле.

Марк поймал себя на том, что отрешенно тычет палочками в пустую коробку.

Конечно же, Китин не при делах. Для него, как и для всех остальных, следование рекомендациям паладинов было гарантией альтернативного равновесия. А смерть Старкова нарушала его. Ему никакой бывший учитель не являлся и картину мира не рушил, это уж точно. Марк ясно видел, в чем сила Китина и в чем его слабость.

Понять бы еще, в чем его, Марка, сила.

«Ты это знаешь. Ты эгоист. Лентяй. Думаешь только о себе. Никто и ничто тебя по-настоящему не трогает. Тебя ж даже себе-то самому яичницу ломает пожарить. Но ты стоишь посреди апокалипсиса, и город вокруг превращается в информационное марево, и твое сознание вот-вот утащит в такие дальние и невозвратные места, откуда его не вытащит уже никакой Йорам, а ты не можешь остановиться – и продолжаешь думать о деле, продолжаешь решать эту задачку.

Китин доходит до цели, а ты – докапываешься до правды».

Дожевывая, Марк принялся шарить по всем карманам – безалаберный он человек, просто притча – нет, басня даже: «Не то и не на месте». Визитка отыскалась в третьих по счету штанах. Он набрал номер:

– Олег Иванович. Я должен поговорить с Андрулаки.

На том конце помолчали.

– Просите меня устроить вам встречу?

– Не совсем. – Марк встал так, чтобы видеть, как синицы совершают последние вылеты за оставшимися семечками. – Я просто предупреждаю вас, что встречусь с ним. Чтобы вы были в курсе.

– Марк, не надо зарываться. Один разговор с паладином не делает вас избранным, – с прохладцей в голосе предупредил Китин.

– Я знаю, – вздохнул Марк. – Поверьте, я и не напрашивался.

Китин снова помолчал.

– Планируете опять поиграть в инспектора Клузо? Решение проблем на физическом уровне – это все же не совсем ваше, Марк. На этот раз доброго дяди может и не оказаться рядом.

– Прямо сейчас я планирую… – Марк бросил взгляд на часы. – Да, планирую ненадолго выйти в поток, чтобы после успеть покалякать с господином законником. А потом поехать в «Забияку».

– В ночной клуб?

– Ага, туда, – бодро подтвердил Марк. – Ну а потом, уже посреди ночи, планирую ввалиться к своему доброму корешу Бубну и нажраться с ним в хламину.

Китин издал приглушенный звук – возможно, смешок, но, может, и презрительное фырканье:

– Что ж, удачи.

Марк помедлил.

– Та загадка, которая терзает вас, а теперь уже и меня начала… Вы же догадываетесь, что… человек, с которым мы встречались, прекрасно знает ответ, да? Вы понимаете, что, если бы вы могли просто спросить, этого было бы достаточно?

На том конце провода промолчали.

– Вам тоже удачи, ронин.

И Марк направился в спальню, дабы придирчиво выбрать наряд – не слишком продуманный, дабы не выглядеть подобострастным, но и не настолько небрежный, чтобы побудить собеседника отнестись к тебе несерьезно, – одним словом, такой, в котором человеку, намеренному докопаться до правды, пристало встречаться с чьим-то личным поверенным.

11

– Необходимо образование, – говорит Майя. – По всем остальным критериям прохожу, я проверяла. Физическая подготовка, здоровье, коэффициент интеллекта, профиль акцентуаций, характеристики нервной системы. Там довольно строго, но я прохожу. Только вот должен быть диплом, хотя бы к концу тестового этапа. А это через два года. Я еще успеваю получить вышку по экспресс-программе, если зачислюсь на курс на следующей неделе. Но у меня нет кредита.

– А ты не можешь?..

Давид не договаривает: понятное дело, она не может. Находясь в системе пожизненного государственного кредитования, которая едва ли не учитывает объем потребляемого тобой с каждым вдохом кислорода, подделать образование невозможно. Никак не. Это можно сделать, только пребывая по другую сторону – в мире Давида, с сорванной страховкой и вообще без каких бы то ни было кредитных линий. Но…

– Но без кредитной линии никто тебя и близко к проекту не подпустит, – проговаривает Давид, похоже, сам для себя. – Куда ни кинь.

Как и к покупке жилья, и к медицинским услугам, а твоих детей – к школе, и к работе на любой мало-мальски руководящей должности, и даже к обслуживанию силами правопорядка, то бишь полли. Все это – для среднего класса. Для законопослушных. Для заемщиков.

Они сидят в тайной комнате два часа.

В первый час Давид рассказывает, как после того, как за ним пришел Оскар и отвел его наверх, даймё коротко объявил, что в последний раз дает ему возможность выбрать сторону. И Давид уже готовился согласиться, поскольку отказываться в той ситуации было бы безумно, но тут началась вся эта ерунда между своими, а потом до кучи прибежал антитеррор и добавил масла в кашу.

– Передел власти. – Сидящий на полу Давид пожимает плечами и тянется кончиками пальцев к носкам кроссовок, разминаясь. – Кто б мог подумать, что из-за парочки мелких говнюков вроде буги-братьев заварится этакое.

Майя слушает отрешенно. Могло ли все происходить так, как он рассказывает? Или и так и этак одновременно? Параллельно? Альтернативная реальность? А почему бы и нет, в самом деле.

Интересно, в каком состоянии сейчас Оскар. Он мертв, как видела она? Или жив? Или он теперь – Оскар Шредингера?

– Те трое, – продолжает Давид, не дождавшись вопроса, – на самом деле существуют. Это я знаю точно. Их самих – не знаю.

– Так ты блефовал?

– Не совсем. Будь у меня время, я бы сумел их вычислить. – Давид примолкает, искоса глядит на Майю. – У нас с Нефедовым-старшим были кое-какие дела. Уже после моего ухода отсюда. Недолго.

– И ты думал, твой даймё об этом не узнает, – вяло произносит Майя. – Неудивительно, что он так на тебя взъелся.

Давид делает наивное лицо и виновато разводит руками.

– А в тех бумагах что? – Майя мотает головой, указывая на внутренний карман его куртки, содержимое которого приметно выпирает из-под ткани.

– У него