Наследие - Эль Кеннеди

– Помедленнее, – говорю я ей. – Иначе я долго не протяну.

– Понятно. – А затем ее язычок показывается, чтобы нежно обвести головку моего члена. Медленно и вдумчиво. Ленивое, мучительное исследование. Я чувствую, как напряжение уходит с плеч. Все остальные мысли испаряются, пока я наблюдаю, как она насаживается на меня ртом.

Поскольку ее задница рядом со мной, я сжимаю ее, что заставляет Ханну двигаться немного быстрее. Ее нежные пальцы скользят вверх по моему стволу, а затем ее теплый, влажный рот жадно скользит вниз. О, черт. Она знает, что я так долго не протяну. Ханна чертовски хороша в этом.

– Скоро кончу, – выдыхаю я.

Я чувствую, как она улыбается, и это действует словно спусковой крючок. Я взлетаю, как ракета, постанывая от прилива удовольствия. Она выпускает меня изо рта и гладит меня, пока я кончаю, пока сокращается каждая мышца, а узел в животе распускается.

Я задыхаюсь и вымотан, когда она вытирает меня и возвращается в постель. Она прижимается ко мне и целует в губы.

– Лучше?

Я не уверен, что ответил, потому что засыпаю.

У меня все еще болит голова с прошлой ночи, и мой телефон разрывается, когда утром я падаю на диван с миской хлопьев. Когда я проснулся, Ханны уже не было. В последнее время она работает в студии по десять-двенадцать часов в сутки, продюсирует альбом с каким-то новым рэпером.

Такер: Устроил виртуальную вечеринку в честь твоего великого достижения. Мы пили всякий раз, как камера показывала, как ты ковыряешься в носу.

Дин: Что это за узкие штаны, в которых ты щеголял прошлой ночью? Они бывают мужских размеров?

В ответ на сообщения, появляющиеся в групповом чате, я закатываю глаза. Мои друзья – придурки. В ответ я отправляю им фото, сделанное Логаном прошлой ночью, то, где я отмахиваюсь от него, держа в одной руке свою награду, а в другой – почти пустую бутылку бурбона, которую он стащил из бара.

Дин: Ладно, если серьезно. Поздравляю.

Такер: Горжусь тобой.

Я: Спасибо, придурки. Очень признателен.

Логан: А почему никто не поздравляет меня?

Дин: А ты что-то выиграл?

Дин: Да, я так не думаю.

Такер: Удачи в следующем году.

Логан: Кстати, о моей свадьбе…

Дин: Никто об этом не говорил!

Такер: Никто.

Логан: Не лгите. Вы все об этом думали.

Я: Нет, не думали.

Такер: Совсем нет.

Логан: Мы спорим, можно ли считать эту поездку в Париж медовым месяцем. Я говорю да, потому что это же Европа. Центр медовых месяцев. Но Грейс отвечает нет, потому что она уже планировала съездить повидаться с мамой еще до того, как мы решили связать себя узами брака. Но это ведь медовый месяц, правда?

Дин: Тут я полагаюсь на мнение Така.

Такер: Это не медовый месяц. Запланируй что-нибудь другое, ты, неоригинальный ублюдок.

Логан: Ага, пляжный отдых – это так оригинально.

Такер: Мы едва не погибли в авиакатастрофе, а потом утопили в море одержимую куклу. Попробуй переплюнуть это.

Дин: Засранец. Я думал, Сабрина шутит. Вы что, правда выбросили Александра в океан?

Такер: О, да.

Он подчеркивает это смайликом с воздетыми к небу руками. Я полностью поддерживаю то, что кто-то, наконец, проявил инициативу и сделал то, что хотели сделать мы все. Просто не ожидал, что это будет Такер. Я думал, Логан не выдержит первым. Или, может быть, Элли. Но Такер выиграл.

Логан: Мило. СДОМ.

Дин: Что за фигня, чувак? Почему тебе все время надо делать это?

Я: Погоди. Думаю, я понял.

Я пялюсь в экран, мой мозг работает над расшифровкой. У нас с ним есть космическая мысленная связь. Наконец, я рискую высказать предположение.

Я: Скатертью дорога, опасный мусор?

Логан: Близко!!! Одержимый мусор.

Такер: Пора идти. Сегодня день «Играем с папой во дворе».

Дин: Отстой.

Я бросаю телефон рядом с пустой миской из-под хлопьев и падаю на диван. После окончания сезона мне больше нечем заняться, кроме как лежать перед телевизором. Я просмотрел половину оригинальной трилогии «Парк Юрского периода», когда звонит мой агент.

– Привет, чувак. Что стряслось?

– Не убивай гонца, – начинает Лэндон, его обычно дерзкий тон сменяется робким.

Что стряслось? В моей голове проносится целый ряд сценариев. Меня обменяли. Команда переезжает. Нас продали. Тренера уволили.

– Ну, ты помнишь, что я обязан сказать это тебе.

– Просто уже скажи.

– Мне позвонил продюсер спортивного агентства, по поводу шоу «Наследие», – говорит он.

– То, где они постоянно в чьей-то гостиной, а парень постоянно рыдает?

– Ну, да. Это.

– Ладно. Они хотят меня в свое шоу? Я не собираюсь обнажать душу перед камином, но…

– Вот в чем дело, – обрывает меня Лэндон. Затем замолкает.

Я сажусь и провожу рукой по своим растрепанным волосам. Это своего рода возможность, которая «могла бы повысить престиж моего спортивного бренда», как обычно говорил Лэндон. Это то, на что мы надеялись после вручения награды НХЛ. И все же что-то не так.

– Чувак, что? – требовательно спрашиваю я. – Ты меня пугаешь.

– Они хотят тебя и твоего отца.

– Да пошел ты. – Я безрадостно смеюсь.

– Погоди. Выслушай меня.

Лэндон начинает быстро объяснять, что они хотят какую-то историю типа «до и после», «отец и сын», сравнить наши карьеры. Что, даже если бы я не ненавидел этого человека, это звучало бы глупо. Достаточно тяжело расти в тени родителей. Сравнивать свою карьеру с его – это не то, во что хотел бы